В этот момент на той стороне «разрыва» (участка, на котором не ходят электрички - Ред.) Сергей ехал на работу и слушал на радио "КП" передачу о нашем горе-путешествии…

"Тебе не надоело беспрерывно умиляться?"

И все чудесно разрешилось. Сергей позвонил знакомому железнодорожнику. Тот, хоть и служил в медвежьем углу за тысячу километров отсюда, позвонил второму, тот - третьему. В итоге пробегавшая мимо ничего не подозревающей станции (железнодорожников там мы не нашли) электрическая колымага – подхватила нас и с диким свистом унесла прочь.

- Неправильно ты, Володя, рассказываешь, - перебивает Сергей. - Я этого «знакомого» железнодорожника видел раз в жизни.

- ?!

- Мы с Ольгой как-то опоздали на поезд. Встал на шлагбауме грузовой, перегородил путь. В кассе меняют билет со штрафом в полторы тысячи. Я спорю – вы, железнодорожники, виноваты! Те отнекиваются – не взять комиссию, мол, не имеем права. И тут подходит этот «знакомый», протягивает нам 1500 рублей. Свои деньги! Если по совести, говорит, действительно, виноваты мы. И извиняется за всю железную дорогу. Чудеса! Обменялись телефонами. И я позвонил ему, когда у вас возникли проблемы.

Как же это все трогательно!

- Володь, - вздыхает Гусейнов. - Тебе не надоело беспрерывно умиляться? Сахар в зубах! Ну, выручили нас. Сергей и Оля – вообще красавцы! Россиядобрая, русские добрые. Бла-бла-бла... Давай о том, что видишь, - дай фотки поставить, писатель!

Город рекордов

Интересно, что Улан-Удэ – скромный уютный малоэтажный городок, осыпанный белым жемчугом гор, - скопил в себе массу рекордов.

Здесь самый большой в мире памятник голове Ленина. И это, наверное, круто (вот только много ли в мире таких монументальных извращений? – интересуется Витя). И ты стоишь перед ней, вроде, понимаешь замысел художника: дескать, Ильич был – голова! Но ощущение, что ты в языческом капище, а Ленин – древний, вышедший из употребления идол. А, впрочем, так и есть. Ставь, Виктор, свое изумительное в своей оригинальности фото головы.

В Улан-Удэ, похоже, самая суровая к курильщикам полиция в России. Не зря Гусейнова штрафанули у вокзала - по городу ездят специальные патрули, высматривающие – кого бы за курево еще наказать.

Только вот дальше у Бурятии рекорды сплошь грустные. Цена на авиабилеты бешеная, поэтому дешевле добраться на поезде до Иркутского аэропорта.

Тарифы за электроэнергию для региона высокие – 2,87 рубля за килловатт/час.

А если вы спросите, почему, то столкнетесь с Великой Бурятской Тайной.

Отчаянные ребята-чиновники

Пять лет спецы сидят за калькуляторами - а разобраться не могут. Даже Владимира Путина, поручившего Бурятии снизить хотя бы до 2,32 рубля, здесь… (даже написать такое страшно) проигнорировали. Отчаянные ребята – эти бурятские чиновники! Впрочем, когда твои родственники руководят, к примеру, «Бурятэнерго», тут и черт не страшен, и Кремль нипочем.

- То есть, – вдруг разозлился Гусейнов. - Из-за этих мутных схем электричество дорожает, а это убивает электрички? Кто-то, допустим, где-то своровал, а в итоге что – проблемы у экспедиции?!

Витя все пытался покинуть Улан-Удэ.

- Никогда не говори «чиновник своровал» до его посадки, – говорю. - Это грубо. Ты можешь обидеть уважаемых людей. До посадки он - эффективный менеджер, удостоенный доверием партии и народа. Смотри, – показываю радостно бьющую в барабан официальную прессу. – Они решили проблему. Улан-Удэ предлагает Иркутску (там самая низкая стоимость электроэнергии – 90 копеек) тупо уравнять тарифы. То есть они надеются, что Иркутск все оплатит.

- Гениально! – искренне восхитился Витя.

- Нормально, – говорю. - И на том стоит Русь-матушка. У нее много разных скреп.

"Русский народ разве в душе не язычник?"

Не верю в совпадения. Особенно в мистические. Есть в этом что-то беспокойное…

Сначала казалось, что нам удивительно повезло - в день нашего приезда буддисты отмечали Праздник тысячи свечей. А в главном буддистском монастыре, Иволгинском дацане, в один из семи дней в году была открыта главная его драгоценность - нетленное тело 12-го Пандито Хамбо-ламы Даши-Доржо Итигэлова.

Итигэлов верой и правдой служил Российской Империи. В казачьем Верхнеудинске (нынче столица Бурятии Улан-Удэ) он организовывал помощь фронту во время Первой Мировой и считался верным монархистом. Умер во время медитации в 1927 году, сказав ученикам: «Навестите и посмотрите мое тело через 75 лет».

В 2002 году Итигэлова действительно обнаружили неплохо сохранившимся, что несколько смутило ученый мир. В Бурятии прошло уже много научных конференций на эту тему, но удобоваримого для себя объяснения материалисты пока не нашли. Да и экспертиза как назло показала, что белок тела находится в состоянии, будто лама… жив.

Иволгинский дацан оказался веселой деревенькой с пестрыми храмами. И разлитым по воздуху легким праздничным настроением. Это был самый веселый монастырь на моей памяти. Ощущение детского хорошего праздника.

На улочках крутились барабаны с молитвами. Белые, красные, расписные. Крутанешь – значит, помолился.

В скромных сказочных избушках живут ламы: в эту зайдешь - на гороскопе погадают; в эту - тибетской медициной полечат. Мечта домохозяйки!

Рядом религиозный аттракцион - загадав желание, ты закрываешь глаза и идешь с вытянутыми руками к камню, пытаясь его коснутся.

И тут я замечаю – сколько здесь русских лиц! Не меньше половины. Да ты и сам уже играючи накрутил полсотни молитвенных барабанов, и сам, того еще не чувствуя, стал немного буддистом…

Вспоминаю дальнобойщика Мишу, спасшего нас под Тайшетом – он тоже непринужденно и весело верил в Христа и в переселение душ. А еще - странный разговор с одной православной в Улан-Удэ.

- Меня батюшка, конечно, ругает, - вздохнула она. - Но в самые важные моменты своей жизни – решения о замужестве, покупки квартиры, я иду не в церковь, а к ламам. И так поступают многие мои знакомые. Ламы не говорят вокруг и около, а, гадая по звездам, отвечают конкретно. Спросил – получай «да» или «нет».

- Но это ж похоже на язычество.

- А русский народ разве в душе не язычник?

"Дураки делятся бесконечно"

Зашли к главному буддисту России. Живет 24-й Пандито Хамбо-лама Дамба Аюшеев в обыкновенном деревенском доме с зеленой крышей.

Зашли в сени. Заглянули осторожно в комнату. Главный буддист сидел на стареньком диванчике и упрямо сражался с зависшим компьютером.

- Интернет заглох, – сказал он нам с улыбкой. - А тут работа срочная.

Не стали мешать.

В дацане я сделал трудный выбор…

Только войдя в него, мы с Витей нарушили с дюжину канонов. Но веселый монах-монгол по дружески посоветовал нам хотя бы не вставать к Буддам и сидящему Итигэлову спиной…

- Это чудо, – шептал он с улыбкой показывая взглядом на нетленного ламу. - Многое доказывает.

Съемку монгол запретил с улыбкой. И предрек миру тяжелейшие времена «полнейшей духовной деградации», заразительно смеясь.

- Почему вы смеетесь? – не выдерживаю.

- Потому что сейчас сидит какой-нибудь арестант перед допросом, смолит сигаретку – он построил для себя такой мир, он в нем органичен. И я общаюсь с вами - вы в моем мире, я так захотел, чтобы вы были в нем. И если мир ваш желает деградировать, почему бы потом ему не захотеть возродиться вновь. Чего грустить. Все идет правильно. Кстати, вы православный или христианин?

- Издевка? – хмурюсь.

- Не сердитесь, - смеется. - Здесь кто только не бывает – мусульмане даже. Люди вообще делятся на умных и дураков, а вот дураки делятся бесконечно…

- Вы подойдите к Итигэлову, – прошептал он, показывая на ленточки у ног покойного ламы.

Верующие прикладывали их ко лбу, получая священную энергию. Я задумался.

- Сомневаюсь, простите, - прошептал я, и, поклонившись из уважения к покойному, вышел из дацана.

- Сомнение - враг веры, – добродушно сказал мне вслед монгол…

Уезжал я в непонятной растерянности.

И тут, как нарочно, мне пишет мой приятель-буддист.

"Как я тебе завидую! Есть у меня мечта доехать до Иволгинского дацана".

"Слушай", - отвечаю. - "По справедливости - сюда должен был приехать не я, а ты".

И получаю ответ настоящего буддиста: "Нет. Сейчас как раз каждый на своем месте".

И что мне с этой мистикой делать…