Пока едешь от первой станции до последней, обитатели вагона меняются раз пять, и впечатление, что все быстрее разгоняет электричка машину времени. За Новосибирском начинаются 90-е, в вагоне появляются пацаны в "адидасовых" тренировочных костюмах, за Красноярском – в курточках и шапочках, которые бандитский Саранск моего детства надевал для подъездных дел "на районе". И словно Русь бы и рада вырваться из китайского, безликого ширпотреба, этих пуховичков за 3-5 тысяч, которые через сезон превращаются в перьевой мешок, да пока не в силах. Войдет в электричку какая-нибудь дама в хорошей шубе, как заноза. И женская часть вагона уже целит в нее двухстволки зависливых глаз.

- Мы, сибиряки, - все рассуждает Коля. - "Замороженные" – стареем медленно.

***

Кстати, мы все-таки обнаружили человека, который знает, кто такой Улюкаев! Сергей Николаевич, работающий в РЖД пенсионер, ехал с нами в электричке Красноярск-Уяр:

- Я вот думаю по поводу Улюкаева — два миллиона разве поместится в один портфель? Там была два? Тогда другое дело... Ну, Путину, конечно, сложно с окружением. Одного поймаешь. Другого. Да там, похоже, воры через одного. А президент-то один... Я не пойму Владимира Владимировича. Ну не справляются подчиненные. Ну собери всех — губеров, министров - и, как нас на планерках начальники сношают, так и их! Мол, если не будет результата, — все! Расстрел, к примеру. Меня начальник в случае чего съест - не подавится. А этих наверху чего берегут?

***

На следующей станции забежали за пирожками. На вокзале идут поминки. Сидят старушки. Бутылка водки. Во главе стола пустой стул, стакан с хлебом. Видимо, столовая на вокзале – единственное в городке кафе. С пирожками заскакиваем в вагон. И тут на Колю что-то нашло. Эх, Коля, водитель автобуса из Алтайского края. Что ж ты! Веселый же парень! А ведь всего лишь заговорили о деньгах...

- Чо-о? - спросил он у нашего компьютера. - Ах вы, москвичи... (далее шло непечатное выражение - Ред.)!

Это я ему показываю на экране отклики наших читателей на предыдущий репортаж о путешествии.

- Прости, браток, что я так о Москве, - спохватывается он. - Я ж типа образно.

- Ну, москвичи, во-первых, разные. Ты зря, - говорю. - К тому же я в Твериживу.

- А я из Калининграда, — привычно вывернулся житель Арбата Гусейнов.

«Никто в электричке правду о доходах не скажет, — писал наш читатель на сайте kp.ru. - Вы например, пишете, что семья вашей собеседницы живет на 30 тысяч (минус аренда квартиры). А на фото она хорошо одета и упитана вполне. В большинстве случаев ваши собеседники лукавят — говорят не о зарплате, а об окладе. Никто вам о доходах не скажет — не принято. А вообще смешно — вы хотите России рассказать, как она живет, или москвичам — как все плохо в стране?».

- Подожди, — смотрел в экран Коля. - Они там в Москве не верят, что здесь такие зарплаты?! Ну, это нормально.

- Я тоже поначалу не верил, — говорю.

Молчит.

- Володь, я нормально одет? - Коля пристально смотрит мне в глаза.

И это было очень плохо.

- Э-э! Вы чо?! - Витя занервничал. (Недаром вчера один веселый дед сказал: «Нравится тебе наша природа сибирская, сынок? Оставайся. И тут журналисты нужны. Только пиши осторожно — народ тут душевный: тут тебе и в морду дадут, и водки с тобой выпьют).

Коля с матом полез в сумку. Вытаскивает блокнот. Вот смотри.

Он специально ехал шесть часов из Новокузнецка ради этой встречи. Чтоб отвести в какое-то место. О месте мы знали только то, что это чертовски далеко. И оно нас потрясет. Для нас это было достаточно. Тем более, что другой житель Тайги, вышедший с нами на связь (его замучили паранормальные явления — однажды он против своей воли летал на стуле, а во дворе носятся назойливые стаи НЛО), к нам вдруг охладел.

Улыбка Юрия была размером с таежный перрон. Обнимая нас, он восторженно посмотрел в небо и сказал:

- Как же жаль, что я не взял бубен!

- Зачем нам бубен? - вяло интересуюсь.

- Я им разгоняю облака, — просто сказал Юрий.

- Понятно, - кивнул Гусейнов, разглядывая мистический поселок. - Поехали.

Если бы я была Хиллари Клинтон, то все бы сделала правильно.