Пиу-пиу… Мда. Так с Витей и едем. Юра - это Юрий Хакимов, начальник охраны одной из новокузнецких больниц. Он отмахал сотни километров до станции Тайга, чтобы встретить нашу шальную экспедицию. И отвезти куда-то. Читатель позвонил нам несколько дней назад и пообещал отвезти и показать что-то грандиозное. Но что именно – Витя благополучно забыл. И вот мы несемся в снежную пустыню…

- Ох, бродяги! – роскошно хохотал Юрий. - Как же я вам завидую! Я тоже люблю походы. Сейчас, правда, нельзя – врачи запретили. Но как здорово, что вы приехали! Сейчас вы увидите настоящую Сибирь!

Юры было очень много. Он смеялся. Пел. Читал свои стихи. Чужие. Рассказывал о своих походах… Я никогда не видел до такой степени счастливых людей, как этот начальник охраны. Впрочем, было одно объяснение. Юра умирал три раза. А в последний раз утонул. Купался в Томи, и что-то случилось с сердечной мышцей. Ну и все – отнялись руки и ноги.

- Я наблюдаю себя словно со стороны, – смеется (!!!). - Думаю, надо же, какая жалость случилась – утонул. И вдруг сзади голос: «Мужчина, с вами все в порядке?». Думал – ангел. Смотрю – и правда, ангел.

- То есть вы все-таки утонули, – с пониманием кивнул рассудительный Гусейнов, за время поездки потерявший способность удивляться.

- Жена это была моя. Будущая! – счастливо вздыхает Юрий. - Вытащила меня на берег – так и познакомились… Я потом еще год ее руки добивался! Только оттуда, из смерти, видно, что глупо не радоваться каждому прожитому дню. Да, проблемы. Да, сложности. Но, как говорит моя мама: "я куплю себе хлебушка, а когда захочу – конфет". И хорошо. День прожит правильно, когда ты ему радуешься. Можно иметь миллионы, а смотреть на жизнь кисло. Мучиться. А зачем? Жизнь – это такой подарок!

Юра организовывает детские фестивали бардов. Покупает на свою небольшую зарплату книги, компакт-диски (особенно любит музыкальную коллекцию «Комсомольской правды») и раздаривает детям. Об этом он рассказывает так, словно он благодарен тем, кто принимает его подарки. И, похоже, он хочет сказать "спасибо" и нам, мрачным…

- Че-то он даже слишком радостный, - тихо ворчит Гусейнов, сопротивляясь разгулявшемуся в репортаже позитиву. Мы остановились у какого-то странного кафе с вывеской что-то вроде «привет от главы Кемеровской области Амана Тулеева. Попейте чайку бесплатно». И пока мы грелись бесплатным чаем, Юра на хомусе (то самое «пиу-пиу») развлекал изумленных нечаянным шоу посетителей.

- Вы кто такие веселые? – почесали затылки сибиряки.

- Ребята, - Юра указывает на нас. - Едут на электричках из Москвы до Владивостока. А я просто играю на хомусе.

- Понятно, – кивнули мужики. И долго разглядывали нас, как блаженных.

Едем дальше.

- У меня много друзей. Есть приятель, я его называю Чума. Почему Чума? Потому что он чумачедший, – рассказывает Юрий. - Веселый, добрый, интересный парень. Но Чума бисексуал. Мне говорят, почему ты с ним общаешься. Кто-то даже пытался грубее сказать. Я им говорю – тебе какая разница, человек-то хороший. Зачем нужна эта злость? А коль хочешь меня назвать «голубым», попробуй – никто пока не рискнул (хохочет). Я ж, может, добрый, но могу и в морду дать. Ну так - слегка. По-сибирски.

Всю дорогу куда-то мы пели песни. Визбора. Высоцкого. И под песню: «Мы все стоим на одной остановке С названием Западная Сибирь» мы вкатились в уже совершеннейший мороз. Вокруг потрескивали от минус 34 вековые сосны. Оказалось, что мы приехали в заповедник «Томская писаница». За время полуторачасовой экскурсии мы даже не замерзли. Мы вымерзли. И все равно ледяной шепот еще не вставшей реки Томи стоил наших мучений. Я хоть и не Фет, но какая же исполинская красота у России! Идет по реке лед. И шепчет – шррррррр. А ты парализованный. Ни одной мысли. Стоишь и смотришь. Так иногда стоят перед иконами в храме.

Кстати, современная Русь-матушка - и в наскальных рисунках, которые местные доисторические охотники каменного века оставили на томских скалах. Судя по ним, охотники презрительно относились к человеку (изображение двуногого словно специально сделано небрежным). Зато как красиво и подробно они рисовали своего Бога – Лося… И охотники каменного века оказались правы. Это доказал какой-то идиот, выбивший прямо на рисунках сердечко, а в нем подпись "Наумов Петр" и букву «Д».

- Это значит Наумов Петр тот еще дебил, – справедливо заметил Гусейнов.

***

Жительница города Красноярск Юлия рассказывает: «Моя бабушка ехала в такси, когда водитель вдруг начал так радоваться, так кричать! О каком-то Трамбе. Бабушка подумала, что это какой-то его родственник. Наверное, у родственника (коль такая радость – точно родня!) событие радостное. И поздравила его, мол, молодец какой ваш Трамб. Наверное, на хорошую работу устроился, да? На очень хорошую – смеялся таксист. Бабушка сказала потом: вот ведь какие добрые русские люди, оказывается, так за родного Трамба (дал же Бог фамилию) переживают".

***

Оттаиваем в электричке в сторону Красноярска.

Шалаева Ирина Петровна. Ничем не приметная женщина с «дамской» сумочкой (мы эту сумочку еле втащили в вагон), вдруг поинтересовалась – не слышали ли мы о ней? Это была плохая примета (еще свежи был воспоминания о левитирующем «таежном» парне с НЛО), но разговорились.

Сначала, казалось, это была типовая народная история. Купила Ирина Петровна себе и младшей дочери, матери-одиночке, комнату в общежитии, еще в те времена, когда общаги запрещали приватизировать. Хозяин не обманул – написал расписку, передал документы для будущей приватизации. Вот только в самый ответственный момент взял да помер. И городские власти попросили семью на выход. Дескать, никаких прав на жилье нет. Ребенку год. Дочка - медсестра с грошовой зарплатой. Идти некуда. Шалаевы обратились в мэрию. Дескать, ладно - коль закон выше совести, пропали наши деньги - но предоставьте взамен хотя бы социальное жилье. Ребенок-то в чем виноват? Вместо ответа пришла комиссия из соцопеки - забирать ребенка у малообеспеченной семьи.

- А что нам оставалось делать - только уехать, - вспоминает Ирина Петровна. - Тогда декабрь был. Новогодние праздники. Жили на даче. Включали 5-6 электрических батарей, тысяч десять только за свет в месяц платили. Спасибо маленькому районному садику, приютили ребенка без документов. Все-таки добрые у нас люди. Но жить так было невозможно - поняла, что только я могу защитить своих детей. И решила идти до конца. Что бы там ни было. Так и не добившись ничего от местных чиновников и не пробившись на прием к Тулееву, Шалаева сделала просто. Она поставила гигантскую бутыль с бензином на переднее сиденье и поехала к администрации Кемерово. Самосожжение. В Кемерово начался переполох. ГИБДД перекрыла улицы. К отчаянной бабушке отправились на переговоры всевозможные полицейские начальники. В итоге разошлись миром. Администрация пообещала решить вопрос с жильем. Правда, за свою выходку Шалаева была оштрафована на… 500 рублей.

Обещание власти сдержали, когда обнаружили упрямую Шалаеву на центральной площади с плакатом в руке. Часа три постояла.

- Из администрации вышла чиновница, - вспоминает наша попутчица. - Ирина Петровна, ну чего стоите, к нам не заходите? В итоге дали дочке жилье из маневрового фонда. Внучку в садик определили.

На глазах у Ирины Петровны слезы.

- То есть чиновники сделали все по совести, по закону, - говорит. - Но почему для этого нужно попытаться на себя руки наложить?