Хотя машинисты рискуют нарваться на проверяющего. У многих из них зарплаты под сто тысяч и перспектива вылететь с работы за любой грех.

Но они сажают тебя в дальний угол какой-нибудь рельсовой тарахтелки, или прячут в заднюю кабину машиниста, или засовывают в рабочую «электричку». По сути делая русский выбор между законом и совестью.

А потом, когда ты, сонный от тепла и тряски, выкарабкиваешься наружу, смеются: «Ну чо – хлебнул Сибири, мАсквич?".

Ты нелепо размахиваешь руками, пытаясь сказать космическое "спасибо".

А они улыбаются – да ладно... Все нормально. Не мерзни. Странник, елки…

И даже не напоминают Вите, примороженному к фотоаппарату: не пиши о нас. Напоминать - это лишнее. Они знают, что мы это знаем. И если в нашей съемке вы увидите лицо машиниста, значит, есть бумага с печатями - разрешение РЖД. На то они и есть – русская душа и железнодорожный автостоп.

Скажу для себя и для европейского уха непривычное - на безлюдных пространствах гигантской России, где люди столетиями выживали, надеясь не на далекое государство, а на себя и друг на друга, русский человек, живущий четко по инструкции, – не русский.

Русского еще не перемолола европейская законопослушность, у него еще остался великий смекалистый русский "авось": "да ладно, поможем, дело-то хорошее, авось пронесет". И именно на этой гражданской доброй святой анархии мы пока и держимся.

Государство, конечно, придумает нам испытания, новые законы и наказания, но мы, цепляясь друг за друга, всем на зло остаемся людьми.

Вот только когда введут «немецкие» порядки, вобьют страх перед любой спущенной сверху бумажкой - вот тогда и закончится человек русский.

Про быков

Час ночи. На станции Мысовая, что в городе Бабушкин (названного в честь расстрелянного здесь в 1906 году соратника Ленина Ивана Бабушкина) метет страшная метель.

Витя наслаждается ей как настоящий европеец - он делает с метелью селфи.

Бегает по поземке с криком «о-го-го!». И когда ветер от обиды с грознымрыком начал швыряться сугробами, мы вкатились в гостиницу.

Она была шумной и подозрительно похожей на бордель. Но нам без разницы - оставалось спать часа три. Скоро электричка на Улан-Удэ.

Удачное совпадение, «собачка» ходит три раза в неделю.

Ранним утром на перроне ад. Из-за метели я потерял из виду Гусейнова, попытавшись на путях найти чертов поезд. Заблудился… И не крикнешь, метель, белая сволочь, все засвистывает, врываясь в легкие.

Прячусь за товарняк. Пару минут отдышаться.

А как сейчас в Таиланде, вдруг подумалось. Там, наверное, в этот момент нормальные люди завтракают в уличном ресторанчике, пьют легкий коктейль, закусывая дольками манго. И смотрят, как парным молоком плещется Сиамский залив…

А еще вспомнилась станция Зима. Перед глазами - вкусно пахнущие березовые веники. Общественная баня.

- У моего соседа был бык, - неспешно рассказывал распаренный, краснолицый, похожий на Михаила Евдокимова, зиминец, помешивая ложечкой душистый травяной чай. - Форменная скотина. Здоровый! Почешется о забор - нету забора. Злой, сука. Только хозяина слушался. И повадился он ко мне в огород. Я его как увижу - домой шасть. И замок на запор. Страшно же! А бык, значит, ходит перед окнами. Мне чуть ли не подмигивает. Наглый! Но вижу как-то: че-то нету быка. И узнал потом - зарезали гада. На хозяина попер… Год прожил спокойно. И вдруг бац - снова бык ко мне лезет! Такая же, блин, бычара. Оказался сын его! Продолжил семейное дело - снова меня в дом загнал. Вот что значит - генетика… (сквозь общий смех) Ладно, марш в парилку!

Парилка…

Где-то далеко орал Гусейнов. Из метели вышла бабулька и поковыляла по шпалам. Так вместе и пошли к электричке.

- Мы этот поезд еле отстояли, – кричала она сквозь метель. - Всем городом умоляли Москву оставить электричку. Подписи собирали. Вот ты корреспондент, да? Скажи - правду ли в Бабушкине говорят, будто нас специально отсюда хотят выжить? В районах, где отменили электрички, люди бросают дома, уезжают. Кому это нужно? Зачем?

А правда, зачем?

В электричке народ разложил, как раскладывают пасьянс, любимую версию.

"Мы хуже, что ли?"

О китайцах я порывался написать еще в районе Новосибирска, разговоры о них сгущались.

- Я китайцев в электричке не видел, – напоминает Гусейнов. Он давно мечтает их взять живьем для опортречивания.

Сначала электричка в китайском вопросе ничем не отличалась от московских кухонь – Поднебесную побаивалась, но так, теоретически.

К Иркутску ситуация резко изменилась.

- Мы в зоне их влияния, – тихо сказала, как о чем больном, моя коллега.

- Шеварнадзе же писал в своих мемуарах о встрече в Пекине с председателем КНР, - просвещал меня в электричке какой-то дед. - Когда, значит, председатель вышел, Шеварнадзе подсмотрел карту на его столе. А там - батюшки светы! - красным Китаем заштриховано все Забайкальевместе с Иркутском! Не веришь?!

А я все ждал - когда прорвет эту плотину.

И в городке Бабушкино народ прорвало.

- Давайте рассудим спокойно, без нервов, - предложил в электричке нам, олицетворению Москвы, народ. - Работы нет. Промышленности в городке тоже нет. Байкал рядом, но и омуля для нас нет (за каждую пойманную рыбу штраф - две тысячи). Это с одной стороны. С другой - китайцам отдали сотни прибрежных гектаров для строительства гостиниц и позволили построить завод по розливу нашей байкальской воды.

Из народных рассуждений выходило, что у Москвы есть какой-то умысел. То ли преступный, то ли финансовый, то ли и умысла-то нет - одна глупость.

- Но они ж экономику какую-никакую здесь строят, - говорю.

- Так почему мы-то не можем, а? - спросил народ. - Почему китайцы? Почему наши не построили русский завод по розливу воды, не набрали на работу местных? Мы хуже китайцев, что ли?

И все замолчали.

Говорить было не о чем. Вечный вопрос.

"Кинуть" китайца

В Улан-Удэ Витю наконец-то задержала полиция.

Пока я с интересом наблюдал, как побледневшего Гусейнова ведут в отделение, разговорились с местным предпринимателем.

- Я работаю с китайскими бизнесменами, нормальные ребята, - пожимает плечами. - Чего их демонизировать. Их в Улан-Удэ много. Женятся на русских, оседают, русский учат, получают вид на жительство. Но никому не советую без подготовки с ними дело иметь.

- То есть?

- Понимаешь, у них в крови - все копировать. Только учатся они иногда не тому. Типовая история - сдаю я китайцам, к примеру, склад. Плату обещают, но не переводят. Неделя идет, другая. "Завтра, завтра". Приезжаю с приятелем, закрываю ворота на замок. А у них фура как раз к разгрузке подошла. Китайцы в панике. Звонит их начальник со своим "завтра". Я ему - завтра и отопру. И стоял я там с приятелем перед толпой злых китайцев целый день. Но деньги они мне перевели. Мне потом друзья звонили - молодец, говорят, переупрямил! Китайцы же любят задерживать зарплаты, или, к примеру, предложат - разгрузите поезд за 50 тысяч. Разгружают. А потом мурыжат долго и платят 10 тысяч. Они ж нормальные ребята, только, думаю, наши хорошо их в свое время «киданули». Вот и выучились. Слышал, что кинуть русского у них теперь как бы проявление гордости…

В этот момент Витю полиция отпустила. Протокол административного нарушения за курение в неположенном месте. Добро пожаловать в Улан-Удэ - подмигнул полицейский.

- Хорошее начало. Даже интересно, чем это кончится, - проворчал Гусейнов и снова пошел курить за угол.