Да, наш социальный статус страдал. Мы мечтали о гостинице.

И у нас была смутная надежда.

Часов через шесть станция Шаля. Судя по названию, тихий, уютный городок с шале, французскими магазинчиками, бистро. По вокзалу разлит запах хорошего кофе… Жандарм отдает честь… А на блюдечке дымится свежий круассан…

- Ип. Ать! – сказал Гусейнов при виде Шали на неведомом мне кенигсбергском диалекте.

На вокзале нас было четверо – мы, бомж и кассирша.

- Ночевать? У нас, в Шале?! – женщина чуть высунулась из своей амбразуры, чтобы получше рассмотреть нас. Так смотрят на идиотов или героев. Мы явно были первыми туристами в истории города.

Бомж мгновенно лег на скамейку и притворился мертвым, давая понять - без боя ее не отдаст.

- Ну и вот, - сказал Гусейнов у темного наглухо заколоченного здания, который в интернете значился как местная гостиница.

Огорчало еще, что в полночь в Шале предпочитали не торговать пищей. И не включать фонари.

Витя стал насвистывать Шопена.

Но судьба была на нашей стороне.

Итак, если вас занесет в Шалю или какой-то похожий городок, знайте: единственное, что здесь реально существует, - железная дорога. Все, окружающее "железку," живет только по воле РЖД. Для жителей придорожных городков это единственный источник работы, а в вашем случае – жилья и еды.

И, коль занесло сюда, ищите столовую для локомотивных бригад – первое-второе-третье-компот обойдется вам рублей в 150. Если договоритесь с тетушкой на проходной депо, то вас пустят в комнаты отдыха машинистов, благо они часто пустые.

- Да, поселят, конечно. Железнодорожники любят путешественников, сами такие, – сказал нам один из рабочих. - Не на улице же вам, бедолагам, ночевать.

Но в РЖД накормить-то накормили, но в ночевке отказали. Спасли таксисты. Привезли к подслеповатому Павлу Петровичу, сдающему две комнаты. Дед, обнаружив, падающих от усталости журналистов, от радости потер руки. Заставил сесть за стол, налил нам коньячку и, обратив на нас свой сияющий глаз, сказал:

- Вот скажите, кто такой Гайдар?

- Он умер, – просто сказал Витя.

- Он экономист или враг? – продолжил Павел Петрович. – Если экономист, разве он не видел, к чему вся его затея приведет?!

И дед стал рассказывать о богатом местном колхозе, который как назло расцвел под самый закат СССР. Колхоз строил дороги, платил хорошие зарплаты, наращивал удои… Но при Гайдаре на его счетах сгорели деньги. За один только год колхоз залез в такие долги, что следующей весной в коровники пришли кредиторы и увели весь скот. Скоро с цветущим хозяйством было покончено.

Старик вспоминал и было видно – больно. Видимо, Гайдар разрушил и его жизнь.

- Теперь вот сдаю комнаты, – глухо сказал дед. – А вы уверены, что Гайдар умер?

И отвернулся к окну.

А Витя уже спал. Прямо за столом. Сидя. Научился все-таки.

Однажды вот так проснешься в электричке, посмотришь в окно и присвистнешь – далеко же мы заехали. И дело даже не в том, что за плечами полторы тысячи километров. Виды из окна другие. Такие на новогодних открытках рисуют – сосны на пригорке, а под ними запорошенные снегом дома.

И вроде все, как у нас в Подмосковье, - а не так. И сосны по-сибирски большие, могучие. И дома старинные, крепкие… Или это местная зима, воздух, небо изменили картинку в грязном окне? Сидишь и ломаешь голову. И тут - ура! – встает русское морозное солнце.

Ну, здравствуй Екатеринбург!

Первое что увидели – вокзал. Местные его ругают, а по моему – он очень красив.

Гусейнов любит животных. Как художник, конечно.

В Екатеринбурге две беды. Первая - рвутся магистрали теплоснабжения.

Вторая беда - свирепстует эпидемия ВИЧ. Из-за чего по городу носятся аварийные бригады коммунальщиков, и спецмашины для сбора экспресс-анализов крови.

Причем по словам местных, ничего необычного в эпидемии СПИД… нет! (Эту новость вернувшийся от голубков Гусейнов встречает нервным хохотком).

Просто благодаря усилиям властей по выявляемости вируса, екатеринбургская статистика дает реальную общефедеральную картину. А она, увы, такова - один носитель вируса на 50 человек.

Но местных жителей, судя по екатеринбургским электричкам, страшит другое.

Соседка по электричке Любовь. Здесь, в электричках, сразу видно, какая у человека зарплата. Увы, но, оказывается, одежда о многом говорит.

У Любови на лице маска.

Заметил, чем дальше на восток, тем законченнее типаж уральца-сибиряка. Это те, кто улыбается одними уголками губ.

Но это впечатление обманчиво.

- До Владивостока?! – смеется соседка.

Едет из Екатеринбурга, где навещала сыновей-студентов и их гражданских жен. Домой – в городок Камышлов (по легенде – через город по тракту гнали каторжников, и те бывало, сбегали, прятались в камышах, где их и вылавливали – отсюда Камышлов). Работает, конечно, на железной дороге, в единственном в городе предприятии. Завод выпускает небольшие электрические будки для всего федерального РЖД. Они рассыпаны по всей русской "железке", на каждом километре пути.

У Людмилы тяжелый труд - она за 20 тысяч в месяц закладывает тяжелые металлические детали в станки.

- Я ненавижу свою работу, – говорит Любовь. - Но мне деваться некуда. Кому я нужна… И все мои подруги на заводе также о себе говорят. Мы в Камышлове живем как заложники… Я даже больше скажу. Я этот город…

(Витя свидетель - что я только не делал, чтобы сбить наш разговор с депрессивной ноты! – В. В.)

- Ненавижу – выдохнула Люба.

И стала говорить о мусоре на улицах, о плохом мэре, о беспросветности, о зарплатах. О том, что все камышловцы мечтают вырваться из родного города и, мол, слава Богу, сыновья сумели прорваться в Екатеринбург. Получили шанс на хорошую жизнь…

Но тут не выдержал молодой камышловец Николай, сидящий рядом с забинтованной рукой ("вчера подскользнулся и вот").

А я, говорит Николай, город свой люблю. Там, говорит, родился, и как же – не любить? Свою родину ненавидеть нельзя. Да и не все так плохо. Начинает перечислять: кино в городе есть, секции, спортивная школа…

- Молодой еще, не понимаешь, – горько сказала Люба и вышла на станции.

- А ты где, Коль, учишься? – спрашиваю паренька на прощание.

- В Екатеринбурге, - говорит. - На металлурга.

- Понятно, - вздыхаю.

И гляжу вслед несчастной женщине, которую держит в заложниках Камышлов.

Атмосферное видео от Виктора Гусейнова: