Заснеженный Джугджур. Фото: Евгений Баранов.
ГОРНАЯ СТРАНА
В переводе с эвенкийского Джугджур (ранее встречались варианты Джукджур и Дюгдюр) означает «высокий голец», то есть, горы, лишенные растительности. Аборигены абсолютно точно охарактеризовали эту поистине спартанскую горную страну
Хребет Джугджур на карте Хабаровского края.
Джугджур тянется с юго-запада на северо-восток на семьсот километров от реки Маи (Удской) до реки Ульи, вдоль побережья Охотского моря. Ширина его составляет от 130 км у мыса Носорог (река Джана) — до 180 км у мыса Энкан (река Улья).
Горный массив считается средневысоким (от 800 до 1300 метров). Самая высокая вершина — Топко — достигает 1906 метров над уровнем моря.
«Насколько хватает глаз, до темно-лазоревого неба поднимаются мрачные и однообразные вершины, то куполообразные, то со срезанными макушками, напоминающими столовые горы, — описывал хребет Григорий Федосеев в повести „Тропою испытаний“, — На фоне снежных полей контрастно выделяются руины прежних утесов. Как мрачные тени, проступают извилины глубоких ущелий. Неизгладимая печаль лежит на развалинах этих гор».
Джугджур служит естественным водоразделом рек Северного Ледовитого и Тихого океанов. Его северные и западные склоны изрезаны притоками Алдана (крупнейшие — Мая алданская, Маймакан, Учур и др.), южные — бассейна Уды (крупнейшие — сама Уда и Мая удская), восточные — короткими реками, впадающими в Охотское море (самая большая — Улья). Горная страна включает в себя и ряд хребтов помельче: Ульинский и Уракский (на северо-восточном окончании), среднегорный Маймаканский (на северо-западе), низкогорные Атагский и Майский (южный макросклон), Прибрежный (на восточном побережье Охотского моря). Западный склон Джугджура относительно пологий и постепенно переходит в Алданское нагорье.
Горный массив считается средневысоким (от 800 до 1300 метров). Самая высокая вершина — Топко — достигает 1906 метров над уровнем моря.
«Насколько хватает глаз, до темно-лазоревого неба поднимаются мрачные и однообразные вершины, то куполообразные, то со срезанными макушками, напоминающими столовые горы, — описывал хребет Григорий Федосеев в повести „Тропою испытаний“, — На фоне снежных полей контрастно выделяются руины прежних утесов. Как мрачные тени, проступают извилины глубоких ущелий. Неизгладимая печаль лежит на развалинах этих гор».
Джугджур служит естественным водоразделом рек Северного Ледовитого и Тихого океанов. Его северные и западные склоны изрезаны притоками Алдана (крупнейшие — Мая алданская, Маймакан, Учур и др.), южные — бассейна Уды (крупнейшие — сама Уда и Мая удская), восточные — короткими реками, впадающими в Охотское море (самая большая — Улья). Горная страна включает в себя и ряд хребтов помельче: Ульинский и Уракский (на северо-восточном окончании), среднегорный Маймаканский (на северо-западе), низкогорные Атагский и Майский (южный макросклон), Прибрежный (на восточном побережье Охотского моря). Западный склон Джугджура относительно пологий и постепенно переходит в Алданское нагорье.
На подножиях склонов Джугджура растут таежные деревья, далее — в предгольцовом поясе — деревья сменяются зарослями кедрового стланика, а на самом верху (на гольцах) царство пустынной горной тундры и каменных развалов.
«Зимою в глубину Джугджурского хребта местные жители почти не ходят. Это ведь мертвые горы: камень да мхи, кажется, больше ничего там не растет, — продолжает Федосеев в повести „Смерть меня подождет“, — … недоброй славой пользуется он у наших эвенков, неохотно посещают они эти горы и, видимо, не без основания… Джугджур — это район неукротимых ветров. Здесь ведь длительные пурги — обычное явление. Ветер — это наше несчастье. Суровый облик побережья создан главным образом им, ветром. То он приносит сюда слишком много влаги, тумана, то продолжительный холод».
Чрезвычайно сложным показался подъем на Джугджур писателю Ивану Гончарову, который он описал в произведении «Фрегат Паллада»:
«…Камни заговорили под ногами. Вереницей, зигзагами, потянулся караван по тропинке. Две вьючные лошади перевернулись через голову, одна с моими чемоданами. Ее бросили на горе и пошли дальше.
Я шел с двумя якутами, один вел меня на кушаке, другой поддерживал сзади. Я садился раз семь отдыхать, выбирая для дивана каменья помшистее, иногда клал голову на плечо якута. Двое товарищей уже взобрались и с вершины бросали на ледяную лысину каменья. Как я завидовал им! Счастливцы! И собаке завидовал: она уж раза три вбежала на вершину и возвращалась к нам, а теперь, стоя на самой крутой точке выпуклости, лаяла на нас, досадуя на нашу медленность. А мне еще оставалось шагов двести. Каменья катились под ногами; якуты дали нам по палке. Наконец я вошел. Меня подкрепила рюмка портвейна. Как хорошо показалось мне вино, которого я в другое время не пью!».
«Зимою в глубину Джугджурского хребта местные жители почти не ходят. Это ведь мертвые горы: камень да мхи, кажется, больше ничего там не растет, — продолжает Федосеев в повести „Смерть меня подождет“, — … недоброй славой пользуется он у наших эвенков, неохотно посещают они эти горы и, видимо, не без основания… Джугджур — это район неукротимых ветров. Здесь ведь длительные пурги — обычное явление. Ветер — это наше несчастье. Суровый облик побережья создан главным образом им, ветром. То он приносит сюда слишком много влаги, тумана, то продолжительный холод».
Чрезвычайно сложным показался подъем на Джугджур писателю Ивану Гончарову, который он описал в произведении «Фрегат Паллада»:
«…Камни заговорили под ногами. Вереницей, зигзагами, потянулся караван по тропинке. Две вьючные лошади перевернулись через голову, одна с моими чемоданами. Ее бросили на горе и пошли дальше.
Я шел с двумя якутами, один вел меня на кушаке, другой поддерживал сзади. Я садился раз семь отдыхать, выбирая для дивана каменья помшистее, иногда клал голову на плечо якута. Двое товарищей уже взобрались и с вершины бросали на ледяную лысину каменья. Как я завидовал им! Счастливцы! И собаке завидовал: она уж раза три вбежала на вершину и возвращалась к нам, а теперь, стоя на самой крутой точке выпуклости, лаяла на нас, досадуя на нашу медленность. А мне еще оставалось шагов двести. Каменья катились под ногами; якуты дали нам по палке. Наконец я вошел. Меня подкрепила рюмка портвейна. Как хорошо показалось мне вино, которого я в другое время не пью!».
Джугджур на карте 1788 года.
Животный мир Джугджура, в связи с ареалом обитания, можно разделить на две большие группы.
Охотско-Камчатская (Берингийская) фауна характерна для темнохвойной тайги и высокогорья: бурый медведь, снежный баран, соболь, кабарга.
Восточносибирская (Ангарская) фауна характерна для горных и равнинных лиственничных лесов и марей. Сюда животные пришли с Забайкалья и Якутии: лось, лесной северный олень, восточный горностай, волк, якутская белка, баргузинский соболь, заяц-беляк.Из птиц в окрестностях Джугджура встречаются белоплечий орлан, орлан-белохвост, беркут, горный дупель, дикуша, длинноклювый пыжик, красношейная и серощекая поганки, острохвостый песочник, рыбный филин, сапсан, скопа, кречет, тетеревятник, филин, черный аист.
В реках горной страны встречается таймень, ленок, хариус, сиг, горбуша, кета, голец, нерка, гольян, налим, окунь и — в большом количестве — щука. На Мае (Алданской) также встречается сибирский осетр.
Охотско-Камчатская (Берингийская) фауна характерна для темнохвойной тайги и высокогорья: бурый медведь, снежный баран, соболь, кабарга.
Восточносибирская (Ангарская) фауна характерна для горных и равнинных лиственничных лесов и марей. Сюда животные пришли с Забайкалья и Якутии: лось, лесной северный олень, восточный горностай, волк, якутская белка, баргузинский соболь, заяц-беляк.Из птиц в окрестностях Джугджура встречаются белоплечий орлан, орлан-белохвост, беркут, горный дупель, дикуша, длинноклювый пыжик, красношейная и серощекая поганки, острохвостый песочник, рыбный филин, сапсан, скопа, кречет, тетеревятник, филин, черный аист.
В реках горной страны встречается таймень, ленок, хариус, сиг, горбуша, кета, голец, нерка, гольян, налим, окунь и — в большом количестве — щука. На Мае (Алданской) также встречается сибирский осетр.
