Мыслями я все еще был в Иркутске.

Исповедь коммерсанта

Это был разговор с давним читателем «Комсомолки», владельцем небольшой сети областных магазинов.

Сергей пришел ко мне… исповедоваться.

- Зачем вы мне все это рассказываете?! – хмурюсь, невольно подсчитывая, на сколько лет тюрьмы он уже наговорил.

Молчит. Похоже, он давно искал собеседника. И считает, что я безопасен. Ладно.

Сергей (имя, разумеется, изменено), по образованию врач-стоматолог, в годы юности служил на атомном флоте… Жил Сергей не тужил. Да пришел как-то друг с мешком шкурок – пусть, дескать, у тебя полежит. В итоге просидел Сергей полгода в СИЗО за хранение краденого, да вдруг суд его отпускает – отсрочка приговора.

- У выхода из суда говорят – у тебя 10 дней, – усмехается. - Собирай деньги судье.

Сергей собрал. Отнес лично. Посидели с судьей по-простому, бутылку шампанского выпили за освобождение. А через полгода его снова сажают в СИЗО. Судью отстранили за взятки – все ее дела на пересмотр. И дали Сергею на полную катушку - семь лет.

Вышел. В городке развал, бардак. Работы нет. Другой бы сломался и обратно - на зону. А Сергей прогнул под себя мир. Продал квартиру, завел первый магазинчик. Причем сразу взял правило - чтоб не платить взятки (один раз уже обжегся), все старался делать не абы как, а четко по закону. Сначала это работало. Пожарный обходил магазин стороной – придраться было не к чему. Участковый попробовал было обложить данью «на бензин», да в МВД у Сергея оказались слишком хорошие знакомые. Но когда пошел бизнес в гору, закон стал большой роскошью…

- Иду в город за разрешением выкупа помещения, – вспоминает Сергей. - Ни в какую. «Нецелесообразно», говорят.

Месяц за месяцем. Знакомые советуют подойти к одному мужичку. Тот говорит – 100 тысяч.

Мэрия тут же решает, что продать муниципальное помещение «целесообразно». Но. Его надо оценить. У единственной организации-оценщика.

- Прихожу, – говорит Сергей, - Мне начальник: сверху 150 тысяч. Я, говорит, в Москву переезжаю – деньги нужны.

Так и жил Сергей. Так и выстроил свою маленькую сеть. Да только в душе он остался тем же матросом атомного корабля. Что-то ноет в душе.

- Все у меня, говорит, хорошо, - смотрит он, хмуро глядя на искрящийся от зимнего солнца Иркутск. - Машину вторую жене купил. Но как-то странно мы живем… Молодежь у меня в магазине работает продавцами – ничего им не надо, ни к чему не стремятся. А оглянешься – та же история. Есть у меня знакомый главный хирург в городке Красноярского края, ему на день рождения приносят конверты от главного полицейского «на Таиланд», от мэра «на золотой скальпель», от прокурора… Сейчас взятки берут не как в старину. Не нагло. И не все. А по-тихому… И то хорошо. Может, страна вот так потихоньку и отучится брать? (смеется) Да-да, и давать тоже!

На берегу Байкала

Слюдянка встретила вывесками «Омуль», «Позы» (Омуль - название рыбы, обитающей в Байкале; позы - бурятское национальное блюдо из теста и мяса, отдаленно напоминает хинкали - Ред.).

А вот и знаменитое здание вокзала, целиком сделанное из мрамора.

А вот Витя, бегущий галопом к своему драгоценному Байкалу. А так как наш Третий (телефон для связи с читателями) всю дорогу капал нам на мозги: «Ну когда вы приедете в Слюдянку?», «Сфоткайте Байкал», «Пришлите мне Байкал», пусть Виктор Эльдарович сам его и описывает.

(Далее пишет Гусейнов)

Теперь понятна мечта о Байкале. Это мощь! Особенно он крут под Улан-Удэ.

"Спасибо елочка, спасибо корешок!" – благодарил я природу, которая позволила мне забраться на небольшой обледеневший обрыв. По идее я должен был проломить тонкий лед, но он выдержал!

Я забрался наверх, выглянуло солнце, которого хватило ровно на столько, чтобы я успел сделать кадр. И я увидел все как на ладони. Что природа – один большой живой организм с Байкалом во главе. И с ней лучше дружить, а не мучать заводами…

А Ворсобин все, кстати, пропустил! Он так и не увидел по-настоящему Байкал. Ему сначала продюсеры радио «КП» звонили, потом - супруга. Так он и простоял, как болван, с трубкой у берега.

Знаешь, Владимир, почему? Это потому что ты с елочками не говорил!

Золотая лихорадка

(Далее снова пишет Ворсобин)

У священного Байкала колдовская слава. (Озеро, например, непонятным образом чистит само себя, выбрасывая на берег даже неподъемное железо). Вот и я почувствовал что-то странное.

Подъезжаю к Байкалу, и тут звонит мой старый товарищ, известный журналист Юра Гейко. Говорит, записывай. И диктует названия местных речушек: Каторжанка, Пьяная, Блудная… Там старатели добывают золото, говорит Юра, и называют реки самыми ненавистными женскими именами. Работа-то каторжная.

И только захожу я на вокзал, ко мне кидается его сотрудница: «Помогите!».

По Слюдянке, оказывается, прошел слух о нас, гастролирующих журналистах. И женщина со слезами на глазах шепчет: «Я очень боюсь наступления 1-го и 16-го чисел. В эти дни приходят они. Пьяные, злые. Начинаются драки. Они над нами издеваются, матерят, оскорбляют. Полиция их боится! Пожалуйста, напишите – ведь скоро опять первое!»

- Кто это – они? – шепчу в ответ.

- Золотоискатели!

Оказывается, с реки Пьяной или Блудной, о которых мне только что говорил Юра Гейко, каждые две недели вырываются злые от трезвости рабочие (у них там, видимо, сухой закон). И отрываются, кто как может. Они падают, пьяные, с поездов. Они, босые и без документов, приходят на вокзал, превращая несчастную Слюдянку в голливудский салун ковбоев с веселым бесчинством и дракой.

(Господа полицейские Иркутской области, по-моему, стыдно).

Но то, что колдун-Байкал к нам снисходителен, я понял через пару часов.

Полустанок. Мы только что выпрыгнули из кабины машиниста электрички Слюдянка-Выдрино. Ее пилот Олег Сергеевич, потомственный железнодорожник, помахал нам вслед – дескать, сумасшедшие. Куда вас несет! Это ж Выдрино!

Мы стояли на границе с Бурятией, посреди чудесной деревни без единого фонаря. И понимали – это хуже Тайшета (его штурм мы описывали в предыдущих сериях). Для автостопа темно, автобусов нет, гостиниц нет. Электрички… Бурятские власти, судя по всему, их терпеть не могут. Они наотменяли их так, что теперь жители Бурятии, видимо, обязаны жить только в Улан-Удэ…

И когда Витя готовился сказать свое фирменное кенигсбергское "Ип. Ать", Третий выдал сообщение.

"Где вы?" - спросил кто-то в телефоне.

"В Выдрино", – отвечаю кому-то.

"У меня есть знакомый в Выдрино", – идет ответ. - "Он все решит. Я ему позвоню".

Мы с Витей пораженно смотрели друг на друга, потом на Третьего. И, с благодарностью, - на загадочно темнеющий вдали священный Байкал.