На «Радио КП» побывал известный гроссмейстер Сергей Карякин, который рассказал не только о шахматных комбинациях.
Про СВО
— Есть некий стереотип, что шахматисты, не то, чтобы «ботаники», но совсем не борцы. Но вы всем своим видом и своей жизнью подаете обратный пример. Вы посещаете зону СВО. Чтобы развеять этот миф, этого достаточно?
— Я специально для этого ничего не делаю. Считаю, что каждый человек индивидуален, в том числе шахматисты тоже бывают разные. Есть те, кто кроме шахмат ничего не видят. Я тоже таким был до определенного момента. Занимался с детства по 7-8 часов в сутки. Выходил погулять, спортом позанимался – вернулся домой. И обратно за шахматы. Когда начал много ездить за границу, общаться с разными людьми, когда пошла моя известность, когда я выиграл несколько титулов на чемпионатах мира, сыграл матч с Магнусом Карлсеном, после этого возникла определенная известность. И уже волей-неволей пришлось больше общаться и давать больше интервью. Начал заниматься сперва социальной деятельностью, стал членом Общественной палаты. Когда началась СВО, не мог оставаться в стороне. Как могу, поддерживаю бойцов.
— На каких направлениях бывали и куда собираетесь?
— Традиционно ездим на направление Сватово – Кременная. Там были уже много раз. Одни раз были на Запорожском направлении, в районе Работино. Но там очень опасно. Там в ста метрах от нас пролетел кассетный боеприпас. Это когда мы ехали на позиции. Там мы быстро передали бойцам необходимые для них вещи и вернулись. Это мы с «Народным фронтом» вместе делали.
— Какие планы сейчас? Или как получится?
— Это все отработано. Уже раз пятнадцать, а то и двадцать мы там были. Уже знаем, с кем нужно общаться, кого взять в проводники. В этом плане проблем нет. Единственное, что сейчас предвыборный период, я доверенное лицо Владимира Владимировича. Я думаю, что к бойцам я обязательно поеду, может быть, в начале марта. А после выборов мы уже обстоятельно поедем не с пустыми руками.
— Вам не страшно? Особенно учитывая то, как они организуют нынче теракты, как они убивают известных людей, которые формируют общественное мнение.
— Я прекрасно понимаю, что опасность есть. Но если мы берем какие-то теракты, то они могут случиться где угодно. Я считаю, «делай, что делаешь, и будь, что будет». Это мой принцип. Поэтому я делаю все, от меня зависящее, для победы.
— Передвигаетесь без охраны, без зеркал под днищем машины?
— Что касается безопасности, я не могу об этом говорить. У меня есть люди, которые меня в этом плане консультируют.
— Вы занимаетесь политикой?
— Я точно не ищу политику ради политики. Мне хочется просто быть полезным. Быть полезным молодым шахматистам, что-то для них делать, организовывать турниры, играть с ними в сеансах одновременной игры. Это что касается шахмат. А что касается СВО, хочется быть полезным для бойцов. Я считаю, что определенную пользу по мере сил мне удалось принести. Мы уже передали вместе с «Народным фронтом» и с другими организациями, в частности, с правительством Москвы, вещей для бойцов на сумму более 150 млн. рублей. Я думаю, что свой вклад внесли, но на этом останавливаться не собираемся.
— Они вас узнают? Певец – понятно… Какие они там?
— Война показывает человека таким, какой он есть на самом деле. Очень много интересных знакомств произошло. Мы на связи с ребятами, с бойцами. Я надеюсь, что эта дружба сохранится и после СВО. По крайней мере, мы были там максимально искренними друг с другом. А так был, например, забавный случай, когда мы ехали в районе Сватово, немного заблудились, там навигаторы очень плохо работали. Нас навигатор вывел через Лисичанск. Но навигатор не показывает, что Лисичанск – закрытый город. И там стоит КПП: «Вы куда?» Мы ответили. Нас отравляют в объезд. Но потом военный посмотрел, что я сижу, посмотрел мои документы, узнал меня: «Ладно, проезжайте». И таких случаев было много, когда бойцы на КПП видят, что мы едем, хотим передать, помочь, и они пропускают.
Отказался играть под флагом ФИДЕ
— Вам предлагали сменить спортивное или в принципе гражданство?
— Мне предлагали выступать под нейтральным флагом. Это не секрет. Предлагала Международная шахматная федерация участвовать в разных соревнованиях. Кубок мира, чемпионат мира по блицу. Но я решил, что я под нейтральным флагом выступать не буду. Жду, когда можно будет выступать под российским. Обязательно сыграю. А так были предложения раньше. Самое заманчивое и неожиданное предложение было, когда мне было 10 лет, но я уже был чемпионом Европы, на мире успешно выступал. Предложили переехать в Америку всей семьей, чтобы я там учился в специальной школе потом выступал за США. Из этого можно сделать вывод, что Америка целенаправленно охотится за талантливыми детьми.
Мне предлагали, когда я еще даже гроссмейстером не был. С одной стороны, было заманчиво. А с другой стороны, Америка нам чужда. Да и шахматной жизни там на той момент тоже особо не было. Мы понимали, что в странах Советского Союза шахматная жизнь куда более насыщенная, даже несмотря на финансовые проблемы, мы все равно отвергли это предложение. Но оно было.
— Сейчас, когда началась специальная военная операция, не мелькнуло мысль увезти семью из страны?
— Нет, я считаю, что уезжать нет смысла. У нас все достаточно стабильно и все идет в сторону нашей победы. Слава богу, что так все происходит. Если стране нужна поддержка, я бы ее оказывал. Что касается семьи, они спокойно живут, занимаются.
— Чем лично для вас должна закончиться специальная военная операция?
— Безусловно, победой. Если разбирать, конечно, победа может быть для кого-то разной. Если мы сейчас подпишем какое-то мирное соглашение, для кого-то это будет победа. Но я считаю, что это неправильно, что это полумера. Если что-то и будем подписывать когда-то, то только на условиях победителя, это должна быть, конечно же, смена власти в Украине, это должно быть возвращение русских земель, и так далее. Там уже дальше, я уверен, у нас наверху разберутся, как это правильно сделать. Но самое главное – не останавливаться на полпути. Потому что уже в 2014 году объективно конфликт заморозили, думали, что само собой рассосется, но не рассосалось же.
— Вам поступают угрозы?
— Угроз было очень много. В самом начале специальной военной операции – каждый день, то есть тысячи сообщений были в различных мессенджерах. Были прямые угрозы жизни мне и моей семье. Это было не очень приятно.
— «Не очень приятно» — это вы, конечно, погорячились. Это отвратительно.
— А что теперь? Я свою позицию не меняю. Собака лает – караван идет. Мы продолжаем заниматься тем, чем занимаемся.
Родом из Крыма
— Когда вы в последний раз были в своем родном Крыму?
— Где-то месяц назад.
— Если сравнивать Крым-2014 и 2024?
— Колоссальная разница. Скоро приближается 10-летия воссоединения Крыма, и, конечно, мои поздравления крымчанам. Я обязательно постараюсь побывать в Крыму и разделить, скажем так, радость этого праздника. А что касается изменений, огромные изменения. То есть это появление новых дорог. Когда я говорю «новые», они абсолютно новые, с нуля построенные. Аэропорт, больницы, школы, детские садики. Все поменялось. И если говорить в двух словах, то можно сказать, что Украина деньги из Крыма выкачивала и полностью пользовалась тем, что было сделано в Советском Союзе, а Россия, наоборот, восстанавливает Крым, вкладывает туда, инвестирует и развивает полуостров.
— А вы в Симферополь ездите?
— Я в Симферополе родился, в основном мы жили там, но также очень любим бывать в Ялте и регулярно летом приезжаем, каждый год практически.
— То есть чувство родины, оно осталось. Вы не москвич, вы крымчанин, симферополец?
— Я сумел полюбить Москву, все-таки я 15 лет назад переехал, уже привык, но все равно тянет в Крым, все равно не хватает здесь моря, солнца в таком количестве. Поэтому, конечно, с удовольствием посещаю.
— Верну немного вас в прошлое. В 2009-м, когда еще Крым был украинский, вы тогда еще решили принять российское гражданство. Это было по причине того, что вам нужно было развиваться как спортсмену, либо это не могло быть только по этой причине? Я к чему веду? Я уверена, что ваша семья не могла не понять политические последствия этого решения. Как вы предполагали, не будет ли это какой-то угрозой?
— Мне тогда было 19 лет, карьера в самом разгаре, я уже вхожу в 50 сильнейших шахматистов мира, но нужен скачок, нужно уже выходить на мировое первенство. А в Крыму на тот момент не было тренеров такого уровня, кто смог бы со мной заниматься. И также каждый раз проблема в путешествиях, потому что все время надо летать с пересадками. И, конечно, переезд в Москву – это очень сильно упростило мне жизнь и появилась возможность в первую очередь для занятий с сильными специалистами. На самом деле время очень быстро показало правильность этого решения. То есть уже в 21 год я стал четвертым шахматистом мира по рейтингу. Поэтому все мы сделали правильно.
А что касается политики, ну, не было такого обострения в тот момент. А во-вторых, Крым и Москва – это казалось чем-то единым целым уже тогда. В Крыму ведь все говорят по-русски, и, честно говоря, там каких-то упоминаний об Украине в повседневной жизни мы вообще не замечали. Мы всегда считали себя русскими.
Новое шахматное пространство
— Одна из главных тем последнего времени – рекомендации МОК по выступлению наших спортсменов на международных турнирах, на Олимпиаде. Для вас, как вы уже сказали, выступать без флага неприемлемо. Значит ли это, что нам нужно сконцентрироваться на проведении собственных соревнований, внутренних, совместных с дружественными странами, чтобы мы составили конкуренцию международным мировым турнирам?
— Я думаю, что все возможно, просто надо с чего-то начать. Надо начать поступательное движение в этом направлении. Я в свое время предлагал создавать новую шахматную федерацию или ассоциацию (назовите ее как угодно). Может быть, в тот момент было не время. Общество само должно к этому прийти, и спортивные чиновники тоже должны к этому прийти и понять то, что мир уже не будет прежним, и то, что нам уже надо ориентироваться на страны БРИКС.
— А если произойдет раскол, то каким спорт станет тогда? Получается, что будут немного убогие, что ли, соревнования?
— Я считаю, что сейчас мир стоит на пороге такого разделения, и нужно делать выбор – либо ты, грубо говоря, переезжаешь в Европу и играешь в Европе, в Штатах, или ты со своей страной, играешь с дружественными странами и развиваешь шахматы внутри страны. Да, может быть, не будет пока такого статуса как у чемпионата мира. Но его еще надо организовать, этот альтернативный чемпионат мира. Это всё со временем придет, не сразу, но в принципе, я считаю, за этим будущее.
— А через сколько лет у нас будет свой чемпионат?
— В перспективе через 5-10 лет, я думаю. Но, опять же, с чего-то надо начинать. Тут еще такой момент. Президент Международной шахматной федерации (ФИДЕ) Аркадий Дворкович, дай бог ему здоровья, ничего плохого про него говорить не хочу, но он, с одной стороны, россиянин, а с другой стороны, он не двигает россиян, не дает возможности выступать под российским флагом. И получается так, что люди думают, что вот, россиянин возглавляет федерацию, а на самом деле все равно, я считаю, нам надо двигаться в сторону БРИКС. А ФИДЕ, я считаю, к сожалению, после того, как они меня дисквалифицировали на полгода, уже они подмочили свою репутацию.
«Предательство – это слишком громкий термин»
— Сергей, по сей день люди из ФИДЕ и, возможно, президент Международной шахматной федерации Аркадий Дворкович, которого вы только что упомянули, выходили с вами на связь с какими-то предложениями?
— Непонятно, о чем нам говорить. Потому что они меня дисквалифицировали. Ну, это было их решение. Потом дисквалификация закончилась, они мне предложили выступать под флагом ФИДЕ.
— Нейтральным, получается.
— Нет, именно под флагом ФИДЕ. По сути, это нейтральный, но это еще хуже, чем нейтральный. Потому что они меня только что дисквалифицировали, а потом под их флагом выступать.
— То есть это унижение, получается?
— Да.
— А в отношении своей страны это предательство?
— Я не люблю это слово. Это слишком громкий термин – предательство. Своих каких-то коллег или коллег из других видов спорта обвинять в предательстве – это слишком, у меня нет таких полномочий, наверное. Я назову другим словом. Это неправильно. В условиях специальной военной операции мы должны объединиться вокруг нашей страны.
— После того, как в феврале 2022 года Сергей Карякин опубликовал открытое письмо с поддержкой специальной военной операции России на Украине, ФИДЕ открыла в отношении шахматиста Карякина дисциплинарное дело, а затем дисквалифицировала по линии ФИДЕ, отстранив от различных соревнований. И, таким образом, что произошло? Вы не сыграли там, где хотели и очень готовились.
— Ну да, получается, что я прошел очень сложный отбор к турниру претендентов (а победитель этого турнира выходит на матч на первенство мира), и фактически мне не дали возможность отобраться вновь на матч. На такой же матч, который я до этого в 2016 году играл с Магнусом Карлсеном. Я не говорю, что я обязательно выиграл бы там, или что обязательно стал чемпионом мира. Нет, я такого не могу сказать, это необъективно. Но, с другой стороны, это был бы мой шанс доказать за шахматной доской свое превосходство, скажем так. Меня этого шанса лишили. И если вспоминать какие-то исторические вещи, то даже когда были самые политизированные матчи в мире, Карпов – Корчной, например, когда Корчной – «отщепенец», уехал из Советского Союза, но даже тогда все решалось за шахматной доской, и если бы Карпов не был великим чемпионом мира, он бы не сумел отстоять свое звание, и корона ушла бы из Советского Союза. Но матч был настолько замечательный, что по его мотивам недавно был снят фильм.
— Отличное кино, мне оно очень понравилось. А про кого бы вы еще посоветовали снять фильм?
— Например, личность Михаила Таля, чемпиона мира, не раскрыта.
— Какие книги вы читаете, что вы делаете в свободное время?
— У меня нет свободного времени.
— А как же кино, вино и домино?
— Я не пью. Я принял решение на сто процентов завязать с алкоголем. Я для себя принял решение сконцентрироваться на работе, на общественной деятельности, на развитии шахмат и как-то нет желания. Может быть, когда-то вернусь, но это будет в удовольствие – бокал вина после хорошей работы.
О продолжении карьеры шахматиста
— Скажите, пожалуйста, ваша карьера шахматиста на мировой арене она закончена или может продолжаться?
— Я считаю, что не закончена. Что в любом случае я надеюсь на дружественные страны, на страны БРИКС, что будут совместные соревнования. Так же я надеюсь на соревнования внутри страны с дружественными странами или без – неважно. Но в принципе считаю, что век шахматиста дольше, чем в других видах спорта. Если вдруг поменяется политическая ситуация и станут допускать россиян под своим флагом на международные турниры, то, конечно, я поеду.
— Многим будет интересно – а чем ограничен век шахматиста, мы же со временем мудреем. С точки зрения физиологии увеличивается количество нейронных связей. Понятно, что реакция не та, но реакцию можно поддерживать.
— Я считаю, что это вопрос конкуренции и мотивации, потому что сложно заставлять себя всю жизнь заниматься одним и тем же. То есть, по-хорошему, я должен сейчас не с вами сидеть, а дома заниматься шахматами – и так каждый день. И если ты в 20 лет находишь в себе стимул для ежедневных занятий шахматами, то потом у тебя уже какие-то дела появляются…
— Дети появляются в конце концов, жена, которая говорит – секундочку, сколько можно?
— Да. Поэтому в любом случае нужен баланс, да, вот полностью уходить от шахмат нельзя, это неправильно, потому что я еще чувствую в себе какие-то силы. А как-то сместить акценты и понять, что сейчас турниров мало и можно заняться общественной деятельностью, то, я думаю, да, в самый раз.
— Вы когда начинали встречаться со своей будущей супругой, возникали проблемы? Ревность к шахматам?
— В самом начале, может быть, когда еще Галия не понимала степень моей увлеченности шахматами, она чуть-чуть ревновала, но это было буквально несколько дней, после чего она очень быстро перестроилась, она же тоже сама шахматистка, у нее первый разряд.
— Вы как, играли со своей девушкой?
— Нет, не играли и, может быть, в этом и секрет нашей семьи, что мы не играли друг с другом.
— То есть вы в самом начале договорились об этом? Дорогая, я никогда не буду играть с тобой в шахматы, потому что… ну, ты все понимаешь сама.
— А дети чем занимаются?
— Вот младший (6 лет) занимается хоккеем уже шесть-семь раз в неделю. Просто фанат хоккея, играет, смотрит все хоккейные обзоры, хоккейную статистику.
— Спит в шлеме?
— Ну, практически. Все время он думает о хоккее.
— Папа шахматист, интеллигентная семья. А хоккей – это драки, это же шайба, летящая в лицо. Это разные полюса. Ну, откуда это в нем?
— Я думаю, что он просто получает удовольствие от занятий спортом и в хоккее он чувствует где-то и свое превосходство, где-то просто удовольствие от самого процесса, и он с удовольствием играет. Мы его не заставляем. Я помню, что в пять лет я сказал маме: «Мама, я без шахмат жить не могу». И то же самое вот Микуся, наш Миша, говорит: «Мама, папа, я без хоккея жить не могу.»
— Вы в юности тренировались по семь-восемь часов в день. Вам не хотелось сказать – люди, отдайте мне мое детство назад…
— Прекрасный вопрос и абсолютно справедливый. 99 из 100 бы просто не смогли столько заниматься, сколько занимался я, но я думаю, что я черпал силы в том, что мне нравился сам процесс, меня опять-таки никто не заставлял, я получал огромное удовольствие от игры и от своих побед. А так, конечно, мне не хватало общения со сверстниками, были только в основном шахматные сверстники. Но я считаю, что я это компенсировал тем, что очень много путешествовал по миру, общался с интересными людьми, ходил по музеям.
10 секунд на ход
— Сергей, а вам сейчас сложно найти соперников в шахматах? Вас же обыграть невозможно!
— Если вы говорите про формат сеанса одновременной игры, где играют против 15-20, а то и более соперников, то на самом деле шанс есть у всех.
— Нет, нет. Если я буду над каждой доской думать и сеанс продлится пять часов, то я могу практически гарантированно довести все партии до победы. А если я играю быстро, я хочу, чтобы все не спали, а все получали удовольствие, получали какую-то динамику, то я не могу себе позволить думать над каждой партией внимательно и допускаю из-за этого какие-то ошибки.
— Там не лимитировано время, но получается, что, когда я подхожу, соперник должен делать ход, но я могу думать. С одной стороны, сколько угодно, с другой стороны, думать долго я не хочу, поэтому, как правило, это несколько секунд на ход я трачу.
— Вы же чемпион в быстрых шахматах.
— Я был чемпионом мира по блицу, да, но я говорю, что в среднем до 10 секунд я трачу на ход.
Короли и пешки
— Как вы считаете жалко терять такого шахматиста как Гарри Каспаров (признан иностранным агентом в России), который давно забросил спорт и ведет политическую деятельность, направленную против нас?
— Очень жалко, что страна потеряла чемпиона мира, но тут нужно подчеркнуть, что это был его личный выбор.
— Его никто не гнал, вы хотите сказать?
— Да, его никто не гнал. Никто его не заставлял, все его любили, все восторгались его шахматным мастерством. Но если он решил противопоставить себя России, то здесь он проcчитался, потому что никого ни к чему хорошему это не приводило. Честно говоря, жалко его, потому что в шахматах он был королем, а здесь он превратился в пешку. Никто его всерьез уже не воспринимает из-за того, что его высказывания абсолютно деструктивны и абсолютно ложны.
К примеру, с началом СВО Каспаров сказал в интервью, что в серии Grand Chess Tour (это серия турниров, где выступают сильнейшие шахматисты мира с высокими призовыми фондами) могут участвовать только те россияне, которые подписали письмо против специальной военной операции.
— Но наши шахматисты там играют. Вы с ними вообще все связи порвали?
— Я не знаю, я не хочу говорить за всех, каждый случай индивидуален, но очень многие шахматисты, к сожалению, уехали. И здесь, с одной стороны, конечно, самое простое – обвинить их в предательстве, но были ли созданы какие-то условия, попытались ли их остановить, потому что многие шахматисты-то уехали не сразу, а через год, через полтора, так как не видели перспектив в шахматах здесь, внутри страны. И здесь, я считаю, что как раз таки это уже недоработка Федерации, это уже другое.
Новые шахматы
— Часто встает вопрос — если бы сейчас играли великие шахматисты прошлого, они были бы столь же великими? Или игра меняется?
— Сама игра меняется. 100 лет назад были другие принципы. Все меняется, особенно сильно изменилась игра за последние 20-25 лет, в связи с тем, что появились компьютеры и открыли абсолютно новые направления, о которых люди даже не подозревали.
— Комбинации?
— Можно сказать комбинации, а можно сказать дебюты.
— А вы пробовали искать с искусственным интеллектом?
— Да. Но это занятие депрессивное. Вы попробуйте пересчитать калькулятор. Это такого же уровня вопрос.
— То есть, бессмысленно играть с искусственным интеллектом?
— Бессмысленно. Иногда, но редко, можно сделать ничью. А выигрывать – уже нужно забыть об этом.
— Вы – доверенное лицо Владимира Владимирович Путина. Он играет на фортепиано, мы знаем, что он учился играть в пору президентства, он совершенствовал свой немецкий. То есть, человек постоянно учится… Как вы думаете, он бы был хорошим шахматистом?
— Я уверен, что из него бы вышел хороший шахматист, потому что то, чем он занимается на геополитической арене, это и есть шахматы.