Не нужен совиньон заморский, когда есть русский красностоп
Марина Бюрнье окончила МГИМО и думать не думала, что когда-то станет виноделом. Но жизнь распорядилась так, что ее мужем стал потомственный швейцарский винодел Рено Бюрнье, а делом жизни — одноименная их общей фамилии винодельня между Новороссийском и Анапой.
Одно из вин Бюрнье называется «Люблю».
— Меня многие отговаривали от этого названия, — рассказывает Марина. — Говорили — «удешевляет». Но я как-то вышла на балкон нашей винодельни, посмотрела на эти пейзажи, и это первое и единственное, что пришло мне в голову. Я это все именно люблю.
Верить в себя
Россию настиг — и продолжает накрывать — винный бум. Дело не только в том, что все больше русских людей предпочитают вино другим напиткам, хотя статистика потребления вина в России неуклонно растет, а потребления, например, водки так же неуклонно падает.
Дело еще и в том, что все больше вина в России — производится. Кстати, вопреки распространенному мнению, в России потребляют преимущественно русское вино — соотношение с импортом тут 70 на 30. Другой вопрос, что в этих 70 процентах только 30- настоящее вино из винограда, выращенного в России, а 40 — так называемый балк, виноматериал, который произведен где угодно, а здесь просто доведен до ума и разлит в бутылки.
Между тем, по новому Закону о вине, вступившему в силу этим летом, русским вином может считаться только напиток, произведенный на территории России, из винограда, выращенного в России. Именно его производителей государство всячески поощряет и поддерживает. Все остальное отныне называется винными напитками, и, судя по намерениям государства, скоро вообще уйдет с рынка.
Но поговорим о настоящем вине.
Этой осенью я проехал по многим винодельням Кубани — это главный винодельческий регион страны. На Кубань приходится примерно 40 процентов производства русского вина.
Следующий по важности винный регион — Крым, далее — Ростовская область с ее Долиной Дона, Ставропольский край, Дагестан, Волгоградская область и даже Приморский край.
— Многие относятся к русскому вину, как к какой-то экзотике, — говорит Марина Бюрнье. — Но вообще-то та же Кубань — общепризнанный мировой винный регион. Здесь идеальные для вина почвы, правильные ландшафты, мягкий климат, отличная экология. В России много собственных, автохтонных сортов винограда, которые, правда, поди еще найди. Здесь нет только одного – веры людей в свою страну, в то, что у нас что-то может быть хорошо. Когда мы запускались в начале 2000-х, нам все говорили: «Да вы чего? Какое кубанское вино? Какие русские сорта? Займитесь лучше импортом, больше денег заработаете». Но сейчас ситуация, к счастью, меняется. Медленно, но меняется. Люди начали верить в себя.
Откуда к нам пришло вино
Виноделие на Кубани и в Крыму появилось еще до нашей эры, его принесли сюда древние греки. Границы государства, созданного ими в северном Причерноморье Боспорского царства, удивительным образом совпадают с ареалом современного российского виноделия.
Колонизируя эту часть мира, греки, конечно, привезли с собой лозы. Но они не пошли: климат другой. И довольно долго вино в Боспорское царство импортировали из Греции, это очевидно по многочисленным археологическим находкам. До тех пор, пока не были выведены местные сорта, скорее всего, путем скрещивания местного дикого винограда с культурным греческим.
Но на самом деле, до конца непонятно, что, когда и куда завезли. Многие исследователи считают Кавказ прародиной винограда, вероятнее всего, именно отсюда он распространился по миру. То есть, сначала, очень давно, виноград с Кавказа попал в Грецию, а потом вернулся сюда в окультуренном виде. Так же, кстати, как Алма-Ата неслучайно названа «отцом яблок»: именно оттуда, как доказали археологи, произошли все яблоки планеты Земля.
Большие и маленькие
На Кубани несколько десятков производителей вина, не считая «гаражных», – от гигантов вроде «Фанагории» до маленьких семейных виноделен типа «Нестеров вайнери».
Та же «Фанагория», расположенная на Таманском полуострове, откуда в хорошую погоду виден Крым, — советский еще гигант, производивший сортовые виноградные соки (да, были такие — виноградный сок каберне, виноградный сок мерло), а также виноматериалы, но не готовое вино. Вот почему, в отличие от «Массандры» или «Абрау-Дюрсо», про «Фанагорию» до 2000-х годов мало кто знал.
Сейчас предприятие сильно реконструировали, у него практически замкнутое производство — начиная от бочек и заканчивая дистилляцией крепких напитков из отходов виноделия, так называемой мезги. По масштабам и оснащенности «Фанагория» напоминает небольшой нефтехимический комбинат. Здесь 1 700 сотрудников, что, пожалуй, тоже рекорд для российских винодельческих компаний. А «Фанагорией» завод назвали потому, что он и находится рядом с Фанагорией — древнегреческим городом, второй столицей Боспорского царства.
Цифры
около
По данным Союза виноградарей и виноделов России
А что с туризмом
Во всех винных странах туризм – важная составляющая работы виноделен. Которые получают двойную выгоду: непосредственно деньги сейчас, продавая вино, кормя туристов в ресторане и оказывая прочие услуги; и преданных поклонников на будущее – вернувшись в свои города, люди будут покупать именно это вино просто потому, что знают.
Не все кубанские винодельни привечают туристов.
Например, винодельня «Бюрнье» туристов пока не принимает, сосредоточившись именно и только на вине.
«Гай-Кодзор» принимает, но просто так не попадаешь — надо записываться сильно заранее.
Но есть прямо противоположные примеры: например, винодельня «Шато Пино» под — вернее, над — Новороссийском. Туристическая составляющая в ее выручке примерно равна выручке от продажи вина. Более того, это, пожалуй, первая российская винодельня, изначально создававшаяся и для приема туристов тоже. По всем цехам тут проходит галерея-балкон, с которого можно наблюдать процессы, но при этом не мешать производству. Здесь отличный ресторан с видом на Черное море и Новороссийск внизу, в нем подают в том числе и выращенных тут же садовых улиток.
А, например, «Лефкадия» вообще создавалась как проект развития территории, в которой виноградарство и виноделие – только одна из составляющих, хотя и важнейшая.
Семья Николаевых, продав серьезный бизнес в Москве, купила 3000 га вокруг села Молдаванское и методично превращает их – нет, не в русское Бордо, а в «Долину Лефкадия» — так они назвали эту территорию. Сыроварня, маслодавильня, лавандовые поля, идеальные виноградники. Николаевы заморочились настолько, что привезли из Франции саженцы дубов, специально зараженных трюфелем. Пусть будут и русские трюфели, раз уж все так серьезно. В «Лефкадии» прекрасная гостиница, в которой, особенно в этом году, все было забронировано на много месяцев вперед. И замечательный локаворский ресторан – то есть такой, в котором готовят только из местных продуктов.
Вообще, винодельня – это, как правило, очень красиво. И в смысле выбора места, и в архитектуре, и в окружающем пространстве, где на первом плане, конечно, виноградники. Например, «Поместье Голубицкое» — это замок на узкой полосе суши между Азовским морем и Ахтанизовским лиманом. В «Шумринке» — потрясающие виды на бескрайние виноградники и начало Кавказского хребта. Что уж говорить про «Абрау-Дюрсо», которое уже 150 лет развивается не только как винодельня, но и как туристический кластер.
Отечественные сорта
Когда говорят – «вино», у нас тут же всплывает в памяти «каберне совиньон», «мерло», «шардоне» — в общем, разошедшиеся по миру «интернациональные» сорта винограда. И в России их тоже выращивают. Но есть и русские сорта винограда, коренные, их называют – «автохтонные». Это те сорта, которые росли тут всегда, а не были откуда-то завезены.
Всего русских автохтонов не меньше пятидесяти, самые известные – «красностоп золотовский», «цимлянский черный», «плечистик», «кокур».
Проблема в том, что после горбачевской вырубки виноградников и последовавшей за ней разрухой 90-х они чуть не пропали. Марина Бюрнье рассказывает, что, когда они сажали виноградники в начале 2000-х, главный русский сорт «красностоп» искали чуть ли не по бабушкам-дедушкам.
— А местные виноградари нам еще говорили – да зачем вам эти русские сорта, привезите вон из Франции «каберне совиньон», кому тут нужен этот «красностоп». Как можно так не уважать землю, на которой живешь? – недоумевает она.
К счастью, ее муж Рено хорошо учился в швейцарском университете и хорошо знал, что есть такой прекрасный русский «красностоп», и где, как не в России, его выращивать. Они-таки нашли «красностоп» и одними из первых заложили виноградник.
Сейчас делать вино из русского винограда считается среди виноделов признаком хорошего тона. Даже если в основе их коллекции те же интернациональные «мерло» и «каберне совиньон», посадить хоть сколько-то русских сортов считается делом чести – просто чтобы они продолжали существовать.
Производство саженцев, чтобы у нас был свой, а не импортный, посадочный материал, активно субсидирует Минсельхоз.
Цена-качество
Если мы говорим не про шмурдяк типа «Шепота монаха», а про то вино, которое вином называет и закон, и любители, то часто возникает вопрос цены. Многие люди, решив попробовать русское вино, бывают удивлены, что оно, оказывается, может стоить дорого — до нескольких тысяч за бутылку.
Елена Порман, сооснователь проекта «Новое русское вино»:
— Если раньше мы сталкивались с «налогом на патриотизм», в том смысле, что некоторые виноделы завышали цену на свое вино потому, что был велик фактор неопределенности, то теперь это случается все реже. Кроме того, в цену закладывался часто неэффективный менеджмент или вообще цифры брались с потолка. Но ситуация постепенно выправляется, производители выстраивают правильный маркетинг, и цена вин все чаще соответствует их качеству. Надо понимать, что виноградник и винодельня – это очень серьезные инвестиции, измеряемые в миллионах, причем зачастую не рублей. Но все уже давно поняли, что вино – это не тот бизнес, где деньги возвращаются быстро.
Для неискушенного читателя приведем примерные цифры.
За 250-400 рублей за бутылку вы получите качественное столовое вино. Столовое – значит, простое, не выдержанное. Это не значит, что оно плохое, оно именно простое, без изысков, но настоящее, качественное вино.
За 500-700 рублей за бутылку можно рассчитывать на вина определенного региона происхождения, вот именно у них уже можно обсуждать нюансы вкуса, танинность и всякую прочую «округлость».
700-1000 рублей – это, как правило, уже выдержанные и резервные вина, то есть гордость виноделов. Именно их стоит покупать к праздникам – удовольствие гарантировано.
Примерно эти же ценовые параметры относятся и к игристым винам. Но тут важно понимать, что есть две технологии.
- Резервуарная, условная итальянская, по которой получают модное сейчас базовое просекко, она же усовершенствованная в Советском Союзе до непрерывной, когда вторичное брожение происходит в больших емкостях. Вторичное – потому что игристое вино делают из обычного, которое называют «тихим».
- Классическая технология, она же французская, – когда это самое вторичное брожение происходит в бутылке с последующей выдержкой на осадке от 9 месяцев и более. В России производят и то, и другое, причем, одни и те же заводы, например, знаменитый «Абрау-Дюрсо». Недорогое игристое – это, конечно, итальянская технология, а дорогое (примерно в районе тысячи рублей и дороже) – классическая.
Бутылки, пробки, бочки
Вино – это не только собственно напиток. Вино – это еще и оборудование, и куча всего для его производства.
Пробковый дуб, понятно, в России не растет. Пробку привозят, в основном, из Португалии. Но здесь есть два «но»: во-первых, говорят, что пробковое дерево все же растет в районе Сочи и в Крыму, так что не исключено, что какие-нибудь предприимчивые люди освоят производство. Во-вторых, от натуральной пробки постепенно отказываются многие производители, переходя на синтетическую или вообще на бутылку с завинчивающейся пробкой – и в целях экономии, и в целях экологии. Наши пока стесняются, но, например, винодельня «Сикоры» позволяет себе «закрутку» даже на хороших винах, и они от этого хуже не становятся.
А вот бутылки большинство производителей используют отечественные, их производят сразу несколько заводов.
Что касается дубовых бочек, то их тоже делают, правда, очень мало. Самая большая бондарня, которая принадлежит «Фанагории» делает в месяц примерно 300 бочек разной емкости – самому бы гиганту хватило. Делают, кстати, из местного кавказского дуба. Так что на других винодельнях бочки пока, в основном, импортные.
«Фанагория» изготавливает бочки из кавказского дуба.
Но, вообще-то говоря, выдержка в дубе – штука не обязательная. Вино выдерживают и в металлических, и в бетонных емкостях – вот их производство в России постепенно осваивается.
Так же, кстати, как и линии розлива вина – многие, в основном, небольшие, винодельни используют отечественные.
Настоящий символ страны
Станет ли Россия мировой винной державой?
Уже стала. Россия – в десятке крупнейших мировых производителей вина. Более того, мы довольно успешно его экспортируем.
— Когда раньше мы привозили наше здешнее вино в Швейцарию, — говорит Марина Бюрнье, — все относились к нему, как к экзотике. А сейчас сформировалось что-то вроде фан-клуба русского вина. Особенно всем интересен «красностоп» – мощный, очень сложный сорт с массой разных нюансов, он очень постепенно раскрывается и после этого никого не оставляет равнодушным. Я думаю, что «красностоп» и есть настоящий символ России.
Текст: Дмитрий МИХАЙЛИН
Фото: Анна ИВАНЦОВА, портал «Будущее России. Национальные проекты», Елена ПОРМАН,
shutterstock.com
Видео: Глеб ПРОСТАКОВ
Верстка: Мария ЗАРБАЛИЕВА
Присоединяйтесь к нам в социальных сетях:
