Ездовые собаки, ненецкая философия и парящий мост: большое путешествие на Русский Север

От Москвы через Вологду, Вельск, Архангельск, Пинегу — и дальше — ближе к северным морям, старинным деревням, поморской речи, неспешной жизни едет все больше людей. Едут не только туристические группы, но возвращаются домой те, кто уехал. Открывают гостевые дома: во многих отдаленных деревнях с туризмом связывают единственную возможность развития. Придумывают свое дело, объединяя вокруг себя людей и формируя новое сообщество. Считают, что деревня начнет возрождаться благодаря людям, которые увидят в ней смысл и значение. Почувствуют утраченное ощущение места. Ощущение жизни с корнями.

Собаки вместо снегоходов

Сложно объяснить человеку, живущему там, где есть дороги с асфальтовым покрытием, что такое зимник. Зимники — главные временные дороги страны. Весенняя или осенняя распутица — и все — оторвана деревня или даже город от остального мира. Остается только ждать.

Из-за теплой зимы переправы в начале января не встали, да и позже оказались ненадежными, постоянно проломленными грузовой техникой.

Переправа через реку Мезень была закрыта, ехать пришлось по лесному зимнику. Местные на внедорожнике пропускают вперед, зимник шириной всего в одну машину. Знаем, если что-то случится — помогут. На отрезок очень живописной дороги в 60 км уходит три часа.

Каменка — бывший рабочий поселок, переживший свой расцвет в 70-е годы XX века. Тогда население доходило до 7000 человек. Градообразующими предприятиями были лесозавод и порт, теперь оба не работают. Население постепенно сократилось до 2000 человек. Как и во многих труднодоступных населенных пунктах, в Каменке тоже пробуют развивать туризм.

Мы остановились в гостевом доме Ольги Авдеевой. Хозяйка — типичная поморская жонка: и рыбы наловить, и на снегоходе по делам махнуть. Подход к организации пространства интересный: условия городские, но при этом сохранена аутентичность деревенского дома. Много старинных вещей, применение некоторых уже сложно угадать. Основные гости дома — рыбаки и охотники: до Белого моря всего 40 км. До реки Мезень вообще пара минут, зимой ловится камбала, навага и корюшка. Летом — рыба посерьезнее: семга и горбуша.

Из Каменки в сторону деревни Петровки нас забирает Алексей Ярков. Всю жизнь Алексей, как и большинство мальчишек, интересовался техникой. В условиях севера это были снегоходы и позже вездеходы. Повзрослев, Алексей много лет сопровождал экспедиции, проходящие в труднодоступных местах. Остров Врангеля, мыс Челюскин, бухта Прончищевой, Диксон — названия территорий, как из приключенческих книг. Во время путешествий Алексей познакомился с известными экспедиционерами.

— Я рассказывал, что хочу развивать снегоходный туризм дома, в Архангельской области. Те же идеи предложил администрации Мезенского района. В отделе туризма мне ответили, что снегоходами никого не удивишь. Вот в Пинеге, например, можно на оленей посмотреть. И нам нужно что-нибудь интересное. В экспедиции Владимир Чуков посоветовал заняться собаками и питомник «Северный ветер».  

Целый год Алексей думал. «Собаки не снегоход. Не уедешь никуда, всегда к ним привязан». И надумал, познакомился с Виктором Помеловым, популяризатором спорта с ездовыми собаками.

— Виктор Ильич загорелся идеей сотрудничества. У него были планы сделать большую гонку на собаках, с запада на восток, через всю страну. Он подарил мне шесть собак и нарты. В начале было тяжело. Я начал тренироваться вместе с собаками, накатывал трассу снегоходом, и мы бегали. Это процесс, все небыстро — это тонкий живой механизм. Нет такого, что боженька сверху сказал: «Ты, Леша, собачник». Я постоянно учусь. Меня учат собаки, они показывают своим поведением, когда ты не прав. Я с ними разговариваю, с животными нельзя быть равнодушным. Есть собаки, как дети, есть серьезные, как взрослые — все очень разные. В упряжку подбираю тех, кто хорошо общается между собой и слышит человека, — рассказывает Алексей.

Сейчас у мужчины 22 собаки, породы разные, есть и длинношерстные сибирские хаски, и карельские медвежьи лайки.

— Любимчики у меня, конечно, есть. Бастер, карельская лайка, Снежинка, Айка, хороший парень, мне его волонтеры отправили. Нашли мою группу «Хаски поморская упряжка» во ВКонтакте, написали: «У нас есть собака, возьмите, он хороший, мы вам его отправим». Я согласился. Еще одну собаку я привез из Мурманска, — вспоминает каюр. 

Идея ездить на собаках на севере не новая. Сохранилась она в деревнях вдоль моря: Белушье, Волонге, Нижней Пеше. Кормят собак там вяленой навагой. Зимой в виде связок она висит прямо на улице.

Только в 2024 году Алексей смог купить помещение, где разместил собак, там же планирует обучать желающих ездовому спорту. Общению с животными.

— Да, гостевые дома на севере стали появляться, и это хорошо. Но возникает другой вопрос, что делать на месте уже приехавшему туристу. Есть ли программа? Я разговариваю с хозяевами таких домов, надеюсь, мы придумаем общие маршруты. И во-вторых, нужно воспитывать инструкторский состав. Конечно, у нас здесь каждый второй водит снегоход, но нужно еще уметь общаться с людьми. Включать гостей в процесс, рассказывать, помогать, — уверен Ярков.

Сейчас Алексей разработал несколько маршрутов. Короткий — до Петровки — мы и выбрали. Снегоходная тропа идет через лес, открытое пространство болот и снова прячется в лесу.

Молодые собаки хулиганят. Иногда мешают основной упряжке. Смешно утопают по самые уши в мягком снегу. 

Маршрут красивый, в Петровке тоже открыт гостевой дом, дом родовой, никогда не принадлежавший другой семье. Принимают радушно, интересно, что традиционные поморские блюда хозяйка готовит в русской печи. 

В такую печь не подкидывают дрова, а сразу складывают их определенным образом, ждут, когда поленница прогорит и тихо осядет. Затем распределяют угли по сторонам и ставят еду готовиться. 

Есть у Алексея и серьезные экспедиционные маршруты, в которые включено обучение туристов. Многодневный переход до далеких старинных деревень. 

— Зачем мне все это нужно? Мне хочется, чтобы что-то дома развивалось. Чтобы работало. А у нас сейчас здесь может работать только туризм, — уверен Ярков.

Оленные люди

Когда я подъезжаю ближе к тундре — а сотня-другая километров здесь все равно что рукой подать — всегда вспоминаю Гришу. Познакомились мы во время проекта «Канинский красный чум», я поехала на полуостров Канин в качестве культработника. Совершенно не понимая, где окажусь на долгих полтора месяца. А Гриша по тундре кочевал. Простодушный, в чем-то наивный, ненецкий философ и писатель.

Тундра меня тогда ошеломила. Просторами, честным тяжелым трудом, настоящими людьми, живущими наедине с природой и понимающими ее. 

В это время года встретить ненцев можно как раз в Мезенском районе. Болото, через которое нас вез Алексей и пушистая команда, — часть кочевого маршрута.

Ненцы, а часто вместе с ними и коми, передвигаются или, как они сами говорят, — ямдают — почти круглогодично. За исключением нескольких месяцев. На зимние пастбища они приходят в январе, уходят в первых числах апреля. Конечно, все зависит от погоды. 

Кочевники давно живут в брезентовых палатках: собирать быстрее, чем чум и весит меньше.

Традиционные вещи используются наряду с современными. Снегоходы, спутниковые и мобильные телефоны, ноутбуки и тут же — грузовые и ездовые сани, национальная одежда из оленьего меха. Одно не мешает другому.  

После проекта мы переписывались. Гришу мало кто понимал в его суровой жизни. Его любопытство и стремление понять необъяснимые вещи. Но его зарисовки дают возможность понять этот северный народ: 

«В данное время обитаю в селе Ома, насыщаю свое мировоззрение информацией, но и адаптируюсь к новым геометрическим формам. Все непривычно и суетливо. Испытываю тоску и печаль, а когда вспоминаю тундровые просторы, то душа оживает».

«Первый с чумовища (места стоянки — прим. авт.) трогается бригадир и остальные аргиши (возы с оленями — прим. авт.) по порядку. Слышны крики на оленей и лай собак. Звуки тундры. Гогот гусей, лебеди, чайки. Стоишь нусь (стоя) на санях и лихо хореем (палка для управления оленями — прим. авт.) подгоняешь своенравных оленей. Испытываешь такую радость и счастье, когда смотришь в далекий ровный горизонт».

«Я только лишь могу фантазировать и представлять будущий мир, и как он будет выглядеть. Природа в том времени: процветает, много видов флоры и фауны. Воздух чист и кристально чиста вода. Мегаполисы не мешают природе».

Весной ненцы уйдут по традиционному маршруту, в сторону моря. Человек перемещается вслед за оленем, следуя его жизненным циклам. Крепко связанный с природой.

На севере не в одиночку

Одиннадцать лет назад две семьи Шестаковых-Клепиковских решили выкупить обанкротившийся туристический комплекс. Решение было нетривиальным, основанным скорее на интуиции и любви к северу. Все здания турбазы выкупали полгода через суды. 

Сначала вложили деньги, отложенные на квартиру в Москве, потом пришлось продать микроавтобус. Все, что зарабатывали, тут же вкладывали в ремонт и развитие. В идею, что этот бизнес станет не только прибыльным, но и изменит жизни многих людей, мало кто верил.

О каком туризме могла идти речь? Почти 200 км от Архангельска, дорога, разбитая лесовозами, которая становится непроходимой весной и осенью. Проблема с кадрами. 

— Практически не работала котельная, все было разрушено. Один из корпусов сгорел. В ресторане было холодно, здание не утеплили. Но очень хотелось оживить это место, ведь мы сами пинежане. Мы старались видеть не разруху, а будущее комплекса, — вспоминает Елена Шестакова, директор культурно-ландшафтного парка «Голубино».

Сначала заменили системы водоснабжения и канализации, отремонтировали котельную и ресторан, построили новый корпус — и понеслось. В 2019 году гостиница получила сертификацию на 3 звезды, в 2023-м новый корпус в стиле северного модерна получил уже четыре звезды. На сотни километров вокруг это единственная гостиница такого уровня.

Количество гостей выросло с 8500 до 20 000 человек в год. Сотрудников в «Голубино» — 40 человек.

— Люди едут на север за интересной работой, за смыслом, ценностями. У нас таких примеров много. Например, Алексей сначала дистанционно помогал нам с сайтом.

Потом он в какой-то момент приехал и сказал, я у вас год поживу, поработаю, зарплату мне платить не надо. Через год он решил остаться. Работает с нами уже 6 лет. Наш руководитель отдела продаж Мария сначала тоже помогала нам как волонтер, потом уволилась с хорошо оплачиваемой работы в Москве и устроилась к нам, позже переехала в Архангельск, — рассказывает Анна Клепиковская, директор по развитию «Голубино».

— Когда я приехала после руководящей должности в Москве, со своими навыками и думала, что сейчас все решу. Но на севере это не работает. Часто люди здесь помогают, потому что понимают, что твоя идея правильная. Если тебя уважают, то приедут, например, поработать в неурочное время. Деньги — не мотивация.   

Идея действительно оказалась близка многим. Развиваясь, «Голубино» меняет и территорию вокруг. Трудоустраивают желающих работать, обучают и приглашают на практику молодежь, покупают местные продукты. Проект «От меня зависит» помогает пинежанам разработать и реализовать свое туристическое предложение.  

— Часто первая фраза у муниципалитетов, региональных властей: «У нас нет». Денег, дорог, кадров, интернета. Первая реакция — отрицание. Перевести фокус, поискать, а что же есть, очень сложно. И это задача, с которой мы работаем, учимся и учим объединять ресурсы. У одних есть автобус, у вторых пространство, у третьих специалист — взяли и объединились под проект. Мне кажется, за таким сотрудничеством будущее, особенно для удаленных территорий. На севере в одиночку не выжить, — считает Анна.   

Мечтают Клепиковские-Шестаковы по-крупному. В 2019 году Анна смогла рассказать о Пинежье и развитии туризма здесь президенту. Дорогу включили в нацпроект. 

— У нас здесь несколько направлений. Образовательная история — восстановление техникума в Пинеге. Чтобы там были и дополнительные курсы для взрослых. Это вариант интересного развития территории. Сделать из нее туристическую дестинацию, чтобы сюда ехали тысячи людей — неверно. Такие места испытывают одну проблему: сначала оно интересно для первопроходцев, приезжает много людей — «вымывается» все, что было важно. Пошел массовый туризм и упало качество. Нам такая тенденция не нужна. Мы хотим качественного развития территории. Не просто через — «у нас классная деревня, давайте все будете потреблять». Мы хотим, чтобы это придавало территории смысл, — считает Клепиковская. 

Планов много, в том числе разработать и запустить в производство удобную мебель из местных материалов — пинежскую «Икею». 

Над Голубинским карстовым массивом — памятником природы регионального значения — парит мост. Еще в прошлом году его не было и люди, рискуя упасть, все равно подходили близко к обрыву — потому что красиво. 

— Появилась идея смотровой площадки, но земельного участка нет, и место — памятник природы регионального значения, как согласовать? Нам помогло правительство Архангельской области. Мы объяснили свой проект, собрали рабочую группу. И этот клубок вопросов распутали, — рассказывает Елена. — Участок земли мы взяли в аренду, нашли смелого проектировщика, даже выиграли грант. Чтобы понимать цифры: площадка стоит 20 млн рублей, грант 1 млн 200 тысяч.  

Представить такое строение в тайге сложно, но вот оно: 160 тонн, высота 30 м. Внизу карстовый каньон. 

— Я за то, что нужно формировать смыслы, верить в будущее. Никто, кроме человека, этого не сделает. Когда мне говорят: невозможно. Я спрашиваю: «А что — вы пробовали?» — говорит Анна.