Гигантская голова и бурятские технологии

Бурятия способна удивить, и не только горловым пением, ржанием лошадей и скрипом молитвенных барабанов. Здесь развивают высокие технологии, режут лечебный нефрит, изобретают искусственную кожу человека и строят боевые вертолеты.

Ленин — это голова-а-а

Буряты — головастый народ. Образованные, и головы у них большие. Не зря на центральной площади Улан-Удэ стоит памятник гигантской голове. Это голова Ленина, самая массивная на территории бывшего СССР, больше 7,7 метров в высоту, не считая пьедестала. Как только удалось согласовать такой неканонический образ?

У русских голова — скорее негативный персонаж. Вспомним «Руслана и Людмилу»: и ленивая-то голова, и злобная, и язык высовывает, дразнится, и героя сожрать норовит. У бурятов не так.

Представляю, вот они собираются и обсуждают, как изобразить идеального сферического Ленина, чтобы в одном образе соединить мудрость и вечность? В итоге получился этакий буддийский Ленин-Хотэй, Ленин грядущего.

После распада Союза гигантскую голову не стали убирать, пусть стоит. Зимой на площади вокруг нее каток и выставка ледяных скульптур, которые по вечерам подсвечивается. Отблески цветных огней падают и на Ленина. Получается нарядно, в духе постмодерна. Ленин хитро щурится, мимо бегут счастливые девушки в унтах ручной работы.

Центральная улица Улан-Удэ тоже носит имя Ленина. Но в городе ее называют Арбат. Потому что пешеходная. С кафе и магазинчиками. Тут и «Кафе Арбат», и «Оптика на Арбате», и «Винная лавка на Арбате». Рекламные вывески сочетаются с историческими: в таком-то доме жил героический революционер или проходило первое заседание Бурревкома.

Впору самой большой голове в столице Бурятии есть и шапка. Это бизнес-центр «Арун», похожий на островерхий колпак шамана. «Арун» переводится с эвенкийского как «возрождение», но пока что рождение 10-этажного делового комплекса под вопросом. Достроить бизнес-шапку никак не могут. В городе я услышал, будто шапку строили на деньги от экспорта необработанного нефрита, а потом собственник карьеров сменился. Возможно, что это неправда. Но значительная часть нефрита действительно теперь остается в стране, а перерабатывается в Бурятии, где добывают 90% ценного камня.

Нефритовый жезл для здоровья

На окраине Улан-Удэ на бывшей площадке авиаремонтного завода власти республики открыли технопарк. Привлекают начинающих производственников. Дают помещение и низкие тарифы на тепло и электричество. Парк открылся недавно, но там уже разместилось 19 резидентов. Один из самых ярких — нефритовая фабрика «Ориент Вей», что означает «восточный путь». Хотя свою главную задачу компания формулирует иначе: вымостить нефриту путь в западную часть России. В Китай эта тропа и так давно проложена.

— Нефрит — камень избранных, камень власти. Изделия из нефрита улучшают здоровье, так как в камне есть магний, калий и железо, — объясняет красивая презентационная девушка.

Мне непонятно: если магний, калий и железо так полезны, то может из них и делать украшения?

— Не верите? У нас был случай. Женщина купила браслет из светлого нефрита, самого ценного. Потом приехала к нам и говорит, что стала лучше себя чувствовать, лучше спать. А браслет забрал негатив, стал серым, — поясняет девушка с невозмутимым видом астролога-хироманта.

Я с сомнением прикидываю, не купить ли и мне такой полезный браслет? Эзотерика меня немного пугает. Но фабрика выглядит нарядно и технологично, как и ее шоу-рум. В производственном зале чисто, работают резчики и ювелиры. В большинстве это молодые ребята, но есть и опытные. В том числе одна женщина — пенсионер МВД, она специализируется на изготовлении нефритовых деревьев.

— Раньше весь необработанный нефрит уходил в Китай, — говорит Светлана Петрова, начальник отдела продаж. — Теперь мы выпускаем готовые изделия, хотим выйти на внутренний рынок. Открыли магазин в отеле «Балчуг Кемпински» на Красной площади.

Бурятский ответ американской коже

Кроме производителей нефрита, в технопарке есть и другое экспериментальное производство. Компания «Шэнэскин» производит искусственную кожу.

«Куртки что ли из кожзама?» — думаю я. Но оказалось, что кожу делают… человеческую. И это ноу-хау, которое позволит спасти людей, пострадавших от ожогов или получивших другие травмы кожи.

Экспериментальный продукт, который производят в лаборатории компании, называется «Новоскин». Это коллаген-ламинированная матрица, что-то вроде желеобразной пленки, которую можно приклеить на поврежденный участок кожи.

— Мы изобрели метод, как из человеческих клеток выделять факторы белка и роста, — объясняет Юрий Балханов, медицинский директор компании. – Покупаем готовые образцы человеческих клеток и культивируем, выращиваем. Это белок, он растворяется в ране и заживляет ее.

По словам Балханова, при помощи чудо-пленки можно заживить до 10% обожженной кожи. Это площадь в 10 человеческих ладоней. Прежними методами заживить такой ожог можно было, если, например, пересадить кожу со спины или ягодиц, но в итоге ран становилось две.

— Американский аналог «Новоскина» стоит 1000 долларов, да и хуже по качеству. Они используют живые человеческие клетки, срок хранения у них — не больше недели. А мы убрали клеточный компонент, и наш продукт может храниться год. Когда получим разрешение на реализацию, его цена будет в 10 раз ниже. Продавать будем российским больницам. Есть интерес и за рубежом, мы даже получили международный патент, но чтобы удовлетворить один лишь российский рынок, понадобится 10 таких центров, как у нас, и 1200 лаборантов. А где их взять?

Белый вертолет надежды

Улан-Удэ будто сжат в тиски инновационных и передовых производств. С противоположной стороны города находится авиационный завод. А при нем поселок, построенный в сталинское время. Тогда он считался элитным и закрытым. Но и сейчас работать на авиазаводе престижно. Здесь производят надежные вертолеты, летающие в Арктике, в горах и пустынях Ближнего Востока или над джунглями Африки. Бурятские вертолеты трудятся и воюют в 40 странах мира.

Здесь строили противолодочный вертолет Ка-25, который натовцы почему-то прозвали «гормон», видимо за шустрость. Выпускали легендарные советские штурмовики Су-25 «Грач», воевавшие, кажется, вообще во всех войнах, начиная с афганской. А сейчас строят современный вертолет Ми-171А2, способный летать при температурах от -50 до +50.

«Дрррррр» — над моей головой с шумом пролетел вертолет. Абсолютно белый, еще не раскрашенный. Их испытывают прямо здесь. Прокатиться на таком нельзя — пока не закончились испытания, пассажиров не берут. А испытаний много: их подвергают перегрузкам, поливают водой, в зависимости от того, в какой среде придется работать. Станет ли вертолет боевым, спасательным, грузовым, пассажирским.

Завод построили в 1939 году, чтобы ремонтировать самолеты, поврежденные в боях при Халхин-Голе. Бывшие противники-японцы теперь стали наставниками. На входе в заводской цех висят плакаты с загадочными японскими терминами: кайдзен, гемба, хейдзунка.

Читаю пояснения. К примеру, «кайдзен» — это стремление к постоянному повышению качества за счет небольших, но постоянных улучшений.

— У нас в каждом подразделении висит ящик для рационализаторских предложений, — поясняет Светлана Усольцева, пресс-секретарь завода.

Цеха выглядят современно. Наряды распределяются через компьютерный терминал. Пришел на рабочее место, сунул карточку, компьютер отметил твое появление и тут же выдал задание на день. Повсюду гудят агрегаты, похожие не на классические токарные станки, а скорее на дорогие душевые кабины.

— Почти все детали мы делаем сами. У нас есть заимствованные, но минимум. Украинских деталей нет точно. Я специально изучала этот вопрос, — сообщает Светлана на всякий случай.

На заводе работают молодые специалисты, кадровые службы не успевают набирать новых. Заказов становится все больше. Сейчас Улан-Удэнский авиационный завод производит 100 машин в год. В советское время было 300, но новые аппараты стали сложнее, каждый отличается от другого.

— Что вы там сфотографировали? — спрашивает меня сотрудник службы безопасности. — Вот это нужно удалить. И вот это.

И удаляет снимки с самыми красивыми вертолетами. А что вы хотите? Военные секреты!

За учебу отдавали последнюю корову

Удивительно: Бурятия — край лошадей, юрт и азиатских кочевников. Здесь до сих пор кое-где живут шаманы, а в стоящие у дорог деревянные столбы прохожие засовывают сигареты и монетки для духов. И вдруг высокие технологии, искусственная кожа, боевые вертолеты. Откуда?

— Я никогда не ощущала, что мы в Азии живем. Азия — это Монголия, Китай, а у нас порядок и цивилизация, — говорит сопровождавшая меня чиновница, пожелавшая остаться неизвестной. Это она поймала меня и возит по предприятиям, хотя я собирался по музеям. — После революции буряты бросились получать образование, ведь оно стало доступным. В деревнях были готовы продать последнюю корову, лишь бы отправить ребенка учиться. Иначе мы и сегодня в юртах бы жили.

С вопросом «почему буряты любят учиться?» я написал письмо ректору Бурятской сельскохозяйственной академии Галсану Дарееву.

— Раньше в каждой бурятской семье один из сыновей шел в монахи и много лет обучался наукам в монастыре, — ответил ректор. —  Многие уезжали за образованием в Тибет. Изучали философию, медицину, фармацевтику. Ученый человек был в почете, его уважали больше, чем кого-либо. После революции монастырей не стало, зато открылись университеты и институты. А тяга к образованию у бурят сохранилась. К тому же открылась возможность выучить всех детей, ведь монахи не могли продолжить род. Поэтому бурятская семья готова на любые лишения, лишь бы дать детям хорошее образование.

Кажется, я понял, почему в центре Улан-Удэ до сих пор стоит голова Ленина. Пусть стоит, раз такое дело. Пожалуй, подсветить ее стоит.

Выберите лучшее жилье в Улан-Удэ

Другие статьи автора

Колдуны Вепсского леса

Побывать в доме Ганнибала и селе, где жила няня Пушкина

3D-реальность Боровичского района