— Раньше каждый год в конце декабря мы на папином «Москвиче» неслись за город, в старый дедушкин дом, — отмечать Новый год. Никогда не покупали елку на базаре: прямо перед домом росло шикарное — до неба — пушистое дерево. Его и наряжали.

В тот год мы с братом Колей еще в начале декабря наделали кучу гирлянд, гигантских «конфет» с блестящими звездами и цветных шаров из папье-маше. 31 декабря прикатили в деревню, сразу украсили нашу ель: папа на стремянке, а мы с Колькой снизу подаем. Ночью, после курантов, вышли на улицу, взрывали хлопушки и водили хоровод.

Утром я проснулась от аромата шанег (это наша национальная выпечка), а у самой горло — как будто туда битых елочных игрушек насыпали. Стало понятно: вместо прогулок по лесу и валяний в снегу — горькие лекарства и раствор люголя.

Естественно, я в слезы. А папа головой покачал, Кольку под мышку — и из дома. Оказывается, ходили на речку блоки ледяные выпиливать. Потом папа заявил, что если я буду безропотно принимать все лекарства, то они построят мне настоящий дворец! Ни слова больше — где ваши пилюли?

То ли мотивация была такая мощная, то ли мамины лекарства действенные, но уже через два дня горло прошло, а еще через день мне разрешили выйти на улицу. К этому времени дворец был почти готов, пусть и небольшой, зато сверкал и переливался радугой на солнце — как в сказке. Стоит ли говорить, что остатки каникул мы с братом дома появлялись разве что перекусить и поспать?