Тодоровский и тишина: почему «Надвое» — важный сериал о любви

Режиссер смыл с жанра мелодрамы все, что на нем наросло за последние годы

Сериалы сходят с конвейера непрерывным потоком. Каждый продюсер хочет поудачнее накинуть охотничьи силки на публику и понукает сценаристов: ну, придумайте же что-нибудь эдакое, наконец. Но все уже более-менее придумано, и стриминговые сервисы тошнит на зрителя креативом.

В этот момент на арену выходит Валерий Тодоровский и показывает максимально немодную историю — сериал «Надвое» (More.tv/Wink), над которым в телеграме сразу же снисходительно посмеиваются киношные интеллектуалы. С избитым сюжетом. С бесконечными паузами между репликами. Со старомодным лиризмом на месте постиронии, да еще визуально зачем-то стилизованный под советские драмы 60-80-х.

Два молодых москвича — один холостой гулена, другой семьянин, едут в командировку в Санкт-Петербург и случайно знакомятся с девушками. Гулена хочет приключений, но нечаянно влюбляется всерьез и это приводит к страданиям: девушка тоже его любит, но для нее это не точно, поэтому она спит с кем-то еще. Семьянин всегда настороже и омута любви избегает как может, но в результате тоже там оказывается. А дома верная жена, с которой они пытаются зачать ребенка и вот-вот получится, и обидеть ее тоже никак нельзя. Муки-страдания-слезы, то-се.

Телеграм-интеллектуалов можно понять. На что тут смотреть? На несчастную любовь и муки выбора, серьезно? Тем временем пошла сначала робкая, а потом все более осязаемая волна зрительского приятия. От людей, переживших едва ли не катарсис.

Два года назад вышел ирландский сериал «Нормальные люди» по книжке Салли Руни о любви-боли. Когда любишь и любим, и жить без человека не можешь, но с ним тоже невозможно, и со всем этим как-то нужно сосуществовать. То была эпопея, про годы и годы, сравнимая с современной толстой романистикой. «Надвое» Тодоровского, скорее, ближе к лаконичным рассказам Чехова — к «Даме с собачкой» и проч., когда в оболочке жареной бульварной истории спрятана будничная, ненадрывная человеческая трагедия. В том или ином герое этой трагедии сложно не узнать себя, не стать ее соучастником.

Медиааналитик Елена Афанасьева высказалась в том духе, что Тодоровский сумел снять «Надвое» только потому, что у Тодоровского-режиссера был Тодоровский-продюсер. Потому что в более типичной ситуации такую сценарную заявку бы не приняли ни за что и никогда. Что это за, мать его, артхаус? В чем конфликт? Где, черт возьми, сюжет? Как это продавать? А тут режиссер и продюсер предельно доверяют друг другу. Возможно, в этом секрет кристально честной интонации «Надвое», безоговорочно принимаемой зрителем.

Тодоровский смыл с жанра телевизионной мелодрамы все, что на нем наросло за последние годы. Он вернул в сериал тишину, которую теперь боятся — а ну как зритель заскучает и переключится. У него персонаж на крупном плане молчит, долго молчит, и ты молчишь, и напряжение становится зримым, и ты остро понимаешь, что сейчас происходит — и по ту сторону экрана, и по эту, с тобой самим. Все самое важное в «Надвое» происходит в этих паузах. И, уж извините, в отблеске фонарей в ряби Невы под музыку Анны Друбич в начале каждой серии (этой же рябью сериал закончится).

У сериала много удивительных особенностей. Например, режиссер снял секс (а его там много) таким, какой он есть — без лишних красивостей, живым, иногда животным и всегда настоящим (в смысле правдоподобия, конечно). Но что по-настоящему шокирует — так это выбор актеров на главные мужские роли. Александр Петров и Данила Козловский, конечно, обожаемые публикой знаменитости, но слишком часто первого и особенно второго заносило в третьесортный жанровый киношлак. Это все тоже востребовано, конечно, но, помилуйте, этих-то ребят зачем в тонкую психологическую историю? Чем они играть будут?

Но именно их режиссер вывернул наизнанку и явил в совершенно ином качестве. Таких Петрова и Козловского на экране не было никогда. Ты физически чувствуешь, что персонажа Козловского тошнит от переживаний, еще до того, как он склонился за борт теплохода. 7-я серия стала бенефисом Петрова — кто ж знал, что в этом актере есть и такое наполнение. Тодоровский знал.

Режиссеру 60 лет, и «Надвое» воспринимается как его фундаментальное высказывание о любви. В этой истории есть и мужчины, и женщины (великолепна Анна Синякина в сцене, где ее героиня Лиза узнает об измене мужа), но основной фокус все же на мужчинах. Тодоровский скальпелем снимает с них одобряемую общественным договором толстую кожу и обнажает мякоть. Нет, он не оправдывает их измены, но показывает, что они чувствуют. Мужчины у него тоже плачут и они, настаивает режиссер, имеют на это право. «Надвое» стало откровением для многих пар. «Смотрим и спорим», — наиболее частая реакция на сериал.

В финале свадебный теплоход тает во мраке питерского вечера. Ничего не закончится, пока живо человечество. Мужчины и женщины обречены искать друг друга, преодолевая центробежную силу. Из бесконечного множества компромиссов не смертелен только один, но есть ли он в принципе, не знает ни он, ни она. Это наша боль и наше счастье. Разве умели бы мы быть счастливыми, не зная опустошения от горя.

Главное ФОТО: кадр из сериала