Закончился очередной сезон сериала про грехи человеческие. Смакуем послевкусие
Никакого «Белого лотоса» не было бы, кабы не пандемия коронавируса. Сериал придумали от безысходности: а что еще можно было снять, заперев съемочную группу на карантин в отеле на берегу океана на три месяца? Локации ограничены, поневоле ударишься в психологизм. А сериал вдруг взлетел, да понахватал премий. Судьба ему была стать антологией — знай себе меняй отели, актерский состав да одни пальмы на другие.
«Белый лотос» упорно называют сериалом сатирическим, а ведь это неправда. Да, тянет его так назвать — там же показывают изъяны как отдельных людей, так и целых социальных классов. Но никаких выводов шоураннер, сценарист и режиссер Майк Уайт сознательно не делает. Вот, скажем, в «Паразитах» режиссер Пон Джун-хо явственно обличает подохреневшую бедноту — это следует уже из названия. Богатеев и подавно подвергают остракизму в кино сплошь и рядом.
А в «Белом лотосе» никакой морали — он только показывает. Медленно, скрупулезно. День за днем. Одна бытовая деталька к другой. Выпили. Поели. Искупались. Подумали. Поговорили. Посмотрели в закат. «Там же ничего не происходит, как вообще это можно смотреть?!» — примерно так говорят те, кому сериал не нравится категорически. И они правы. Развязка традиционно случается в самой последней серии. Усиление напряжения по ходу действия разглядеть можно только при очень сильном желании.
Но в этом бездействии и кроется магия «Белого лотоса». Зритель просто наблюдает чужую жизнь. Будто лежит на соседнем лежаке и все сам слышит. Медленно составляя из деталек портреты персонажей. Они легко делятся на жирующих отдыхающих и вкалывающую обслугу, но на деле между ними никакой разницы. Нет и нет, это не сатира, и уж тем более не социальная.
В каждом понамешано и то, и это. В одну минуту кажется, что почти всегда побеждает именно плохое, темное. Ну, вот Рик Хэтчетт (Уолтон Гоггинс) — ведь очевидный придурок, испортивший себе жизнь соплежуйством из-за якобы убитого отца, а в итоге и вовсе скоропостижно отправившийся к праотцам. Но в другую минуту проникаешься к нему сочувствием — он же не сам сделал себя таким. В нем все еще живет маленький мальчик, которого никто не любит. И даже любовь преданной ему и преданной им Челси (Эйми Лу Вуд) не может это исправить. Тимоти Рэтлифф (Джейсон Айзекс) дико бесит. Дико! Что ты творишь, дебил?! Но как забыть, что он чуть не убил всю свою семью из неизбывной любви к ней? Он такой урод, потому что их любит!
Массажистка Белинда (Наташа Ротвелл) очень переживает, но не идет в полицию, хотя ей есть, что рассказать про бывшего мужа Тани. Под давлением сына она берет деньги убийцы и отказывается от едва вспыхнувшего чувства к коллеге. Но кто мы такие, чтобы ее осуждать? И кто мы такие, чтобы обвинять мелкодушного Гайтока (Тайме Таптимтонг), нагородившего идиотских переживаний на пустом месте?
И так с каждым, с каждым, с каждым.
С одной стороны, Майк Уайт безжалостно вскрывает души своих героев острым скальпелем — слой за слоем. Вот, смотрите. И вот! И вот!
Но с другой — он их всех… любит. Да!
Не знаю, что создатель «Белого лотоса» думает об Антоне Чехове, но именно в чеховской манере он и работает. Наблюдает, не осуждая. Видит важное в любой бытовой заурядности.
Уникальность вселенной «Белого лотоса» в том, что отсутствие движимого сюжета развязывает ее создателю руки. Уайту не нужно обязательно доставить персонажей из точки А в точку Б, как положено по канонам драматургии. Он просто позволяет своим героям быть. Просто быть людьми. А что может быть интереснее людей? И их пороков, конечно.
Его наблюдение не беспристрастное, а вовлеченное, но от соблазна торжествующе резюмировать он все же каким-то образом удерживается. Потому что они — это мы, и наоборот.
Но на голом философствовании кассу не сделаешь — зритель алчет игры, аттракциона. И «Белый лотос» щедро дает все это. Блендер фирмы Bosch жужжит и жужжит с самой первой серии — трудно не догадаться, что это «жжж» неспроста. Над головами свисают ядовитые плоды. Младшие Рэтлиффы на диване нарочито рифмуются с обезьянами, повторяя известную композицию «Ничего не вижу, не слышу, не говорю». Рэтлифф-старший случайно задирает полы халата, демонстрируя то, что не стоило бы — отчего соцсети всего мира дружно взорвались вирусной рекламой сериала. Не говоря уж о пикантной сцене групповичка с последствиями.
Разворошив осиные гнезда человеческих душ и устроив кровавую стрельбу с кучей трупов, Майк Уайт дает своим героям, и нам заодно, еще один шанс. Уютный кораблик мирно везет богатых туристов на большую землю. Лохлан Рэтлифф (Сэм Нивола) выжил, потому что он еще дитя (забудем же содеянное им с братом!), и надо быть последней сволочью, чтобы дать ему умереть. Его отец все осознал. Следом катер попроще везет в лучшую жизнь внезапно разбогатевшую массажистку и ее ушлого, но любящего сына. Человечество таково и больше никаково.
Главное фото: кадр из сериала