Глеб Калюжный: У тебя только два пути – либо ты тонешь, либо всплываешь

Восходящая звезда русского кино – о том, почему жизнь сама по себе интереснее и важнее, чем самые главные роли

Актерская карьера Калюжного началась с триумфа. В 15 лет он снялся в драме «14+» о первой любви подростков – фильм попал на фестивали, получил несколько Гран-при, а на одном из них юному актеру вручили приз за лучшую мужскую роль. Российская киноиндустрия отреагировала немедленно: в последующие несколько лет Глеб почти непрерывно снимался в больших и маленьких ролях, в фестивальных лентах и жанровых сериалах («Красные браслеты», «Трудные подростки», «Аутло», «Территория»). Прямо сейчас на платформе Start идет сериал «Вампиры средней полосы» с его участием, там же только что вышла большая драма «Я свободен» о подростке с тяжелым прошлым, на подходе еще несколько проектов. Сейчас ему 22, он востребован, о нем говорят как об актере, обладающем редким умением молчать в кадре. Но он считает, что кино – не самое главное в жизни.

— Очевидно, что «Вампиры средней полосы» не про вампиров. Тогда о чем, по-вашему?

— Ключевые слова здесь «средняя полоса». Он в первую очередь о России средней полосы. Во-вторых, сериал говорит о семейных ценностях и о том, как важно услышать близкого человека и помочь ему. Это самое основное, наверное.

— В сериале настроение задают песни группы «Агата Кристи», на которых росли те, кому сейчас 40 и больше лет. Например, звучит трек «Тоска без конца» и герой шутит, что это гимн Смоленска. «Всей страны», – поправляет его вампирша-следовательница. Для вас этот посыл важен?

— Конечно там это здорово обыграно. Много шуток о вековых российских проблемах. Персонаж Юрия Николаевича Стоянова жалуется на чиновников, дороги, трубы. Но при этом он говорит в первой серии: «Так ведь хорошо же у нас». Он с любовью относится ко всему его окружающему. Понятно, что иногда с тоской смотришь на такие города. Они все, в общем-то, похожи. Но Смоленск особенный, на нем завязана русская история. Это исторически, культурологически очень важная точка на карте нашей страны. Неспроста для сериала выбрали именно Смоленск.

«Звездной болезни не избежал»

— Это не первая ваша роль, где ваш партнер – большой актер. По сюжету главный вампир дед Слава вас шпыняет, учит жизни – прячет любовь за этой грубостью. Стоянов на презентации сериала сказал, что вне съемок общался с вами так же – чтобы не терять настроение сериала. Тяжело пришлось?

— Меня сразу предупредили, что режиссеров будет как бы двое – Юрий Николаевич будет давать мне советы. По итогу он очень-очень много опыта мне дал и колоссальную поддержку. Он действительно поучал меня – я первое время даже думал, что он меня невзлюбил. Даже спросил: «Юрий Николаевич, у вас какая-то неприязнь ко мне?». Он убедил, что нет: «Нет-нет, что ты! Все в порядке!». Он мне очень помог.

— У вас в багаже и драматические, и жанровые роли. Чувствуете себя профессионалом?

— Я ощущаю себя мастером своего дела, но считаю, что учиться нужно всегда и постоянно. Развитие необходимо каждому человеку – вне зависимости от того, сколько он проработал в кино, или где угодно.

— Вы рассказывали, что из зарубежных актеров вам близки Том Харди и Леонардо Ди Каприо. А из наших?

— Ох, сложно… Мне импонируют Дмитрий Нагиев и Евгений Цыганов, Андрей Мерзликин – с ними я работал, тоже очень крутые.

— Сегодня о вас нередко говорят как о феномене. Как вам удалось миновать этап звездной болезни?

— Да, честно говоря, я ее не избежал на самом деле.

— Как это проявлялось?

— Это было после моих вторых съемок, сериал «Красные браслеты». Я вернулся из экспедиции и два-три месяца учебы пропустил. Я не был таким уж зазведившимся молодым человеком, но мог сказать что-то лишнее. Оценивая себя со стороны, стал понимать, что что-то со мной не так. Осекал сам себя. Звездная болезнь, говорят, выражается в двух таких «веточках». Первая – когда ты уже добился успеха и очень много себе позволяешь по отношению к окружающим. А вторая ветка – когда ты считаешь себя непризнанным гением. У меня была вторая.

— Вы признавались, что чувствуете неловкость, когда вас хвалят режиссеры, называли себя самозванцем. Актерская профессия к рефлексии располагает: сегодня зовут сниматься, а завтра могут и не позвонить. Переживания такого рода вас одолевают сейчас, когда вы востребованы?

— Конечно, я думаю обо всем этом. Но, если честно, я не переживаю по поводу своего будущего. Я знаю, что кино для меня – это супервременно. Не знаю, что дальше будет, это одному Богу известно. Сейчас меня снимают – круто, я очень рад этому. Приятно, когда я прихожу на пробы и человек понимает, что я могу, и уже нет в общении лишней воды. Это большой кайф. Но если через пять лет все это закончится, я порадуюсь, оглянусь и скажу: «Вот как круто было!». А вообще у меня большие планы на себя.

— У вас все меньше шансов играть подростков – вы взрослеете. Маколей Калкин вырос и его перестали снимать. Вы боитесь чего-то подобного? Или чувствуете, что готовы врастать в роли взрослых мужиков?

— Меня зовут и на другие роли – вот сейчас будет в производстве сериал, там моему персонажу по возрасту от 20 до 35 лет. Играть буду в том числе с пластическим гримом.

— Что же для вас все-таки на первом месте? Музыка?

— Нет-нет. Музыка была и есть мой способ самовыражения. Кино так же. Жизнь, жизнь на первом плане! Когда работа забирает все свободное время, она забирает и желание жить, существовать.

– А что за большие планы?

— Во-первых, я хотел бы развиться в кино и музыке до уровня «мастер-мастер». А в перспективе, возможно, отучиться на режиссуру. Может, не у нас в стране, а, например, в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке.

— Получать актерское образование, наверное, уже нет смысла? Вы всему научились в полевых условиях.

— Да, не вижу смысла. Но я хочу обучиться чему-то еще, знать что-то еще. Если бы у меня была возможность ходить во все библиотеки мира, я бы это сделал.

«Любовь – это безвозмездно»

— Вы как-то назвали себя «профессиональным бездельником», но что-то не очень похоже. Как насчет ночных клубов, вечеринок до утра? Вам же всего 22.

— Все это уже было и осталось в прошлом. Посидеть с друзьями – такое бывает, но это точно не в приоритете. Для меня интереснее саморазвитие. Уже хватило веселья, скажем так. Как только получил паспорт, я пошел на подработки. Не мог оставаться без дела, мне нужно было помогать своей семье, матушке. Любой мужчина должен быть при деле, при работе – это нормально.

— Вы считаете себя обеспеченным человеком?

— Почти. Я буквально в миллиметрах от того, чтобы решить самые насущные проблемы и пойти дальше. Конечно, сегодня я чувствую себя куда свободнее. Я почти разобрался с долгами!

— Квартиру купили в центре Москвы?

— Еще нет. Я все время жил на съемных. Пока что так и живем.

— Вы были трудным подростком, вас выгоняли из школ, вы убегали из дома. Как и когда случился перелом, после чего вы поменяли свою жизнь?

— Слом произошел лет в 18-19, когда я осознал себя в этом пространстве, в жизни. Тут две дороги у каждого – либо ты тонешь, либо всплываешь. И все.

— Вы начали тонуть? Как именно?

— Это связано и с вредными привычками, и с психологическими процессами. Важна работа над собой и поддержка окружения.

— Что вы называете дурными привычками? Вы рассказывали про опыты с алкоголем, наркотиками.

— И это, и серьезнее. По-всякому было. Я думаю, можно это без подробностей оставить.

— Но теперь вы полностью свободны от всего этого?

— Конечно. Но сигареты курю, не могу никак бросить. Но думаю о том, чтобы завязать.

— Подростки смотрят сериалы и фильмы с вами и, возможно, узнают в ваших героях себя – ранимых, неуверенных, считающих себя неудачниками, с ощущением, что весь мир против них. Вы ведь и сами были таким. На что внутри себя им опереться?

— И не совершить ошибку… Нужно понимать, что это такой возраст и через это проходят все. Нужно задавать себе вопросы и находить на них ответы. Не бояться обращаться к родителям, другим людям вокруг. И направлять свою отрицательную энергию в творчество, в спорт, в увлечение какое-то. Это помогает верить в себя, в мечту, цель. Это то, что будет заряжать, будет твоим светилом – на которое ты идешь, когда кажется, что весь мир против тебя и ты сам против себя. И никогда не сдаваться. Сдаются только трусы. Это же и дураку понятно. В чем отличие победителя от проигравшего? Победитель – это человек, который не сдался. У каждого человека в этой жизни есть какое-то предназначение, это 100 процентов.

— 2 апреля на платформе Start выходит картина «Я свободен», где у вас главная роль. Почему вы сказали про нее, что это «первая сложная драматическая роль, опыт, который я получил на всю жизнь»?

— Это первая роль, которую я очень-очень хотел получить, прямо очень. Это то, чего я еще никогда в кино не делал. Это была моя первая большая драматическая роль в полном метре. Любой актер просто мечтает о такой роли! Не важно, как все в моей жизни сложится, но через 20-30 лет мне будет приятно посмотреть этот фильм. Он очень-очень-очень классный. Я безумно рад, что он выходит!

— Возвращаясь к вашим планам: жениться, завести семью намерены?

— Где-то в перспективе такие планы есть, но пока что рано об этом думать.

— Самый первый ваш фильм был о первой любви. С высоты ваших 22 лет закончите фразу: «Любовь — это…» Были такие турецкие жвачки.

— Да, «Love is…». Любовь – это безвозмездно. Любовь – это когда ты просто любишь человека и все.

— Вы сейчас влюблены? Девушка есть?

— Нет.

— И назовите три фильма, которые вас действительно перепахали.

— «Я – начало» (научная фантастика про молекулярного биолога от Майка Кэхилла, 2014. — Авт.) «Интерстеллар» (научно-фантастическая драма Кристофера Нолана о межзвездных путешествиях, 2014. — Авт.). И «Вход в пустоту» (драма Гаспара Ноэ о путешествии между жизнью и смертью, 2009. — Авт.)

Главное ФОТО: киностудия им. Горького