Егор Губарев, звезда сериала «Мир! Дружба! Жвачка!»: Мое тщеславие настолько маленькое, что даже не выходит наружу

17-летний актер — о том, почему 90-е — это красиво и отчего он не стал поступать в театральное

В эфире канала ТНТ с 24 мая — второй сезон сериального хита «Мир! Дружба! Жвачка!» про подростков, взрослеющих на фоне бурных 90-х. Накануне премьеры на вопросы «КП» ответил исполнитель одной из главных ролей Егор Губарев (Санька Рябинин).

— Егор, если перед вами поставят дисковый телефон и попросят набрать номер, вы справитесь? Говорят, у нынешних подростков с этим проблемы. Но у вас на съемках такой телефон был.

— Да, и у меня была заминка с этим на первом сезоне! Но сейчас я справлюсь.

— А часы со стрелками не вызывают дискомфорт?

— До какого-то периода в моей жизни это было. Дома у отца есть старые, очень классные винтажные часы, и они с римскими цифрами. И было очень неудобно и некомфортно понять, сколько времени. Но потом я такой: «ага, 12… То есть в сутках два оборота часовой стрелки…» И постепенно разобрался.

— Как вы себе представляли 90-е до съемок? Насколько это представление изменилось, когда вы погрузились в материал?

— Для меня это была картинка из набора клишированных образов: грубо говоря, бандиты на BMW и все такое. А, когда ты прочитал сценарий, происходит погружение в эту реальность несовременности. Это очень круто, когда ты понял, каким был быт, какие были люди, это постсоветское пространство, где все еще по-доброму, по-человечески. Вся эта эстетика, красота девяностых – это очень классно.

— То есть то время воспринимается вами как нечто красивое?

— А любое время – это красиво. А тогда оно было еще и очень интересным и разным.

— Вы можете описать тот период времени, используя три прилагательных?

— Без слова «опасный», наверное, не обойтись. Все-таки время было очень напряжное — и по рассказам моих родителей, и как говорят многие взрослые. И да, мне кажется, это красивый период жизни был, в чем-то прорывной. Пусть будет «красивый». Что еще? Наверное, «творческий».

«Советское кино – прекрасное, но наигранность прослеживалась»

— В чем в корне расходятся сегодня зумеры и бумеры — то есть молодежь и люди среднего возраста, которые как раз взрослели в 90-е?

— Мне кажется, для наших родителей — я про своих сейчас говорю, важнее всего эмоциональное спокойствие. А мы сейчас гонимся за чем-то материальным. Кто-то гонится за подписчиками, кто-то за славой. Я думаю, что разница именно в этом.

— Вам скоро 18. Вы еще учитесь в школе? 

— Нет, я уже учусь в колледже. Это так, пока для себя кое-что — я не афиширую, где именно.

— То есть не театральное? Вы вообще планируете быть актером и дальше?

— Конечно! Это уже в моем сердце, в душе, это выточено у меня внутри. Я буду развиваться в этом плане. Я не профессиональный актер, могу ли я иметь свое мнение об этом, но… Система Станиславского, наработки наших преподавателей, учебных заведений московских — нужно ли это сейчас? Как видно по тому же Netflix, кино приходит к более простому и реальному. Мы можем вспомнить советское кино – оно было прекрасное, очень душевное, настоящее и открытое, доброе. Но вот эта наигранность – она прослеживалась. Я не говорю, что это плохо. По тому времени это было очень круто. А сейчас эра реалистичности. Персонажи кажутся реальнее, ситуации. Я буду подтягивать речь, похожу на курсы к одному классному педагогу, буду работать над собой, чтобы не заштамповаться. А высшие учебные заведения превращают актеров в театральных каких-то ребят. Мне это не нужно. Я вижу, куда идет индустрия, и понимаю, что это не будет нужно никому.

«В 11 лет хотелось помочь матушке»

— Вы рассказывали, что чуть ли не лет с 14-ти начали жить самостоятельно. Конфликтовали с родителями или почувствовали себя взрослым?

— Нет, не конфликтовал. Это абсолютно рядовая штука, мне кажется, для подростка – взять и стать самостоятельным. Я тогда подумал: я же могу жить один? Могу. Если нужно что-то постирать, я постираю. Приготовить поесть мне папа не запрещал: «пожалуйста, только кухню не испогань». Папа меня понял. Я не буду в подробности вдаваться, но он сам жил один и далеко не в таких условиях, как я. У меня есть квартира, деньги, я в столице, где куча возможностей. А папа выбирался сам из деревни.

— С какого возраста вы начали зарабатывать и жить на свои деньги?

— Не могу точно сказать. Когда не было съемок, я мог поработать летом курьером спокойно. Мне было лет 11, хотелось помочь матушке. Чувство ответственности у меня всегда было. Я знал, что я выкручусь и никогда не будет такого, что человек мой родной, с которым я живу, будет без денег. Да, пусть я мелкий, но пойду и сделаю, и это будет нормально. Я не говорю, что матушка не работала, а я кормил семью, нет. Просто хотел помочь, улучшить что-то, с матушкой сходить куда-нибудь на заработанные деньги или съездить.

— Редкая для ребенка осознанность. Вам не скучно со сверстниками?

— Когда у меня съемки, я отстраняюсь от друзей и от всех, кто почему-то может мне помешать. Не из-за того, что они плохие, а потому что у меня такой пунктик. Общался я со сверстниками, но никогда не был с ними вместе, скажем так. Мне всегда хотелось большего. Я не хочу никого принижать, но иногда ты не видишь потенциала в человеке. Ладно, когда человек креативный, крутой. Даже если он сидит на попе ровно, но у него что-то есть в голове, это круто. А когда человек — бесперспективняк… Таких очень много, мне кажется.

— В школе не сталкивались с буллингом? Вы уже снимались, зарабатывали. Бывает, что таких ребят травят – мол, чего ты выпендриваешься. 

— Никогда не выпендривался, лет до 15 не носил дорогую одежду. Да, с буллингом сталкивался. Потому что когда ты не такой как все, чем-то выделяешься — не могу описать, чем конкретно, но выделяешься по-любому, ты не в этом стаде — значит, тебя будут травить. Я был, по-моему, в классе шестом, — целый год был буллинг со стороны одиннадцатиклассников. Это было очень странно. Я сейчас смотрю на них и думаю: «Пошли бы вы хоть что-то поделали, куда-нибудь устроились…». Без какой-либо злости я это говорю. Их просто жалко. Нельзя падать до такого уровня.

— Принято считать, что молодежь живет в соцсетях. А у вас в инстаграме семь постов всего. Вам это не нужно?

— Да. Что-то для себя классное я там могу выложить. А так, чтобы показывать свою жизнь… Близкие друзья и семья и так все знают. А это главное.

— То есть тщеславия, которое часто приписывают актерам, у вас нет? 

— Да почему? Все мы грешны. И во мне это сидит, возможно. Но оно настолько маленькое, что даже не выходит наружу. 

— Какой-то вы очень правильный получаетесь. А как же ошибки молодости?

— Да нет, поразвлекаться и пострадать фигней для подростка – это природа. Гормоны бушуют, организм жаждет драйва и адреналина. Тянет сделать что-то эдакое.

— До какого экстрима вы доходили, когда случались такие позывы?

— Ну, из того, что можно рассказать… Однажды за мной с другом гнался наряд Росгвардии. Мы залезли на какие-то гаражи, перепрыгнули через забор и оказались на охраняемой территории — то ли это прокуратура была, то ли что-то связанное с правоохранительными органами. Мне кажется, у всех что-то такое было в той или иной степени.

— Назовите три фильма, которые оказали на вас заметное влияние. 

— Безусловно, «Великий Гэтсби» (фильм База Лурмана. — Ред.). Или «Волк с Уолл-стрит» (режиссера Мартина Скорсезе. — Ред.)... На первом месте один из этих фильмов, не могу выбрать один, это все гениально. Что-нибудь еще из Скорсезе хочу выделить — он просто гений! Наверное, «Таксист» с Робертом Де Ниро. И «Дурак» Юрия Быкова.

«Мир! Дружба! Жвачка!» 2-й сезон.
Где смотреть: ТНТ, понедельник-четверг, с 24 мая (после эфира — в онлайн-кинотеатре Premier).