Почему СССР был лидером в ветроэнергетике, а теперь России приходится всех догонять
В некоторых странах ветряки уже заместили более традиционные источники энергии. А мы чего ждем?
Ветрогенераторы в России
Ветряки во всем мире сейчас вырабатывают больше электричества, чем вся энергетика России — и по цене их генерация уже сравнялась с ТЭС. И это несмотря на то, что еще десять лет назад российские энергетики и официальные лица считали возможности их развития исчерпанными, а сами ветроэлектростанции — слишком дорогими. Теперь все перевернулось: российская госкорпорация вкладывает десятки миллиардов, чтобы догнать Запад в области ветряков. Почему прошлые прогнозы российских экспертов не оправдались, чего мы не учли? И есть ли перспективы у попыток Росатома пустить деньги "на ветер"?
Ветер истории
Когда люди впервые задумались над использованием ветра — вопрос сложный. Есть косвенные свидетельства, что плавать под парусом могли еще Homo erectus или неандертальцы. Современные попытки одолеть пролив между Критом и материком — а 130 тысяч лет назад на этом острове вдруг появились каменные орудия — показали, что на веслах это сделать нереально — слишком уж сильное течение в этом проливе. Наскальные изображения, точно подтверждающие использование парусов, имеют возраст в несколько тысяч лет.
Первые механические машины, приводимые в действие силой ветра, придумал Герон Александрийский, в I веке до нашей эры (он же создал и первый образец турбины, вращаемой при сгорании топлива). Правда, его ветряк решал не практическую задачу, а развлекательную. Это была разновидности музыкального инструмента, действующего при вращении колеса набегающим ветром.
Около 400 года нашей эры в Индии в буддистских храмах появляются ветряки с вертикальной осью вращения — молитвенные машины. Легко заметить их кардинальное отличие от схемы Герона — буддистский вариант ветряка «положен на бок».
Первые механические машины, приводимые в действие силой ветра, придумал Герон Александрийский, в I веке до нашей эры (он же создал и первый образец турбины, вращаемой при сгорании топлива). Правда, его ветряк решал не практическую задачу, а развлекательную. Это была разновидности музыкального инструмента, действующего при вращении колеса набегающим ветром.
Около 400 года нашей эры в Индии в буддистских храмах появляются ветряки с вертикальной осью вращения — молитвенные машины. Легко заметить их кардинальное отличие от схемы Герона — буддистский вариант ветряка «положен на бок».
Практическое приложение ветровые машины нашли в IX веке в Иране (описания Абу Исхака аль-Истахри). Однако они не имели ничего общего с теми, к которым привыкли мы. Это были башни, по периметру которых стояли сетчатые конструкции, обтянутые тканью. Ветер вращал их, а специальный механизм преобразовывал вращение вертикальной оси в движение жерновов или работу водоподъемного устройства.
Из Ирана новинка достигла Индии и Китая, но не Европы, тогда очень слабо заимствовавшей технические инновации.
В 1185 году первая ветряная мельница упомянута в Йоркшире (Англия), и этот первый западный ветряк был уже привычного нам типа — с горизонтальной осью вращения, на которую насажены вертикально вращающиеся лопасти. Как мы видим, уже с XII века западный и восточный подход к ветрякам были противоположными.
Преимущества восточной схемы перед западной очевидны. Ветряк с вертикальной осью вращения работает, каким бы ни было направление ветра, поэтому китайцы и иранцы могли оставить его без присмотра и пойти заниматься более важными делами. Кроме того, у восточного варианта при равной мощности гораздо выше парусность конструкции, отчего он начинает работать уже при слабом ветре.
С другой стороны, западный ветряк с горизонтальной осью вращения имеет свои сильные стороны. Да, его надо «держать по ветру», зато его лопасти всегда испытывают действие ветра только с одной стороны, что повышает их энергоотдачу. Восточный же при каждом обороте испытывает момент, когда лопасти проворачиваются и ветер «ударяет» по ним с другой стороны. Инерции хватает, чтобы конструкция вращалась дальше, но мачту сильно трясет, и часть энергии вращения уходит на компенсацию «удара». Из-за этих переменных нагрузок мачту или башню надо делать прочнее и массивнее. Итоги очевидны: западный ветряк сложнее в управлении, но эффективнее и дешевле.
Ветряные мельницы были крайне широко распространены в Европе вплоть до паровых машин и электричества. Они почти не требовали персонала, линий электропередач (что важно в сельской местности), и работали менее шумно. Ну а вариант ветряка, поднимающего воду из скважины, и до сих пор крайне популярен в третьем мире, где электрификация все еще не затронула более миллиарда человек.
Попытки подружить ветер и электричество были предприняты весьма рано. Первый ветряк, производящий электроэнергию, был построен в Дании в 1890 году. На Западе их размеры в начале XX века достигли 25 метров в высоту, а размах лопастей — 23 метров. Увы, все сгубила проблема переменчивости ветра. Электричество нужно было и тогда, когда он не дул, а дизель-генераторы и ЛЭП оказались довольно дешевы. Так ветряки и были вытеснены в далекие поля, где работали на орошение. Но лишь на время!
Преимущества восточной схемы перед западной очевидны. Ветряк с вертикальной осью вращения работает, каким бы ни было направление ветра, поэтому китайцы и иранцы могли оставить его без присмотра и пойти заниматься более важными делами. Кроме того, у восточного варианта при равной мощности гораздо выше парусность конструкции, отчего он начинает работать уже при слабом ветре.
С другой стороны, западный ветряк с горизонтальной осью вращения имеет свои сильные стороны. Да, его надо «держать по ветру», зато его лопасти всегда испытывают действие ветра только с одной стороны, что повышает их энергоотдачу. Восточный же при каждом обороте испытывает момент, когда лопасти проворачиваются и ветер «ударяет» по ним с другой стороны. Инерции хватает, чтобы конструкция вращалась дальше, но мачту сильно трясет, и часть энергии вращения уходит на компенсацию «удара». Из-за этих переменных нагрузок мачту или башню надо делать прочнее и массивнее. Итоги очевидны: западный ветряк сложнее в управлении, но эффективнее и дешевле.
Ветряные мельницы были крайне широко распространены в Европе вплоть до паровых машин и электричества. Они почти не требовали персонала, линий электропередач (что важно в сельской местности), и работали менее шумно. Ну а вариант ветряка, поднимающего воду из скважины, и до сих пор крайне популярен в третьем мире, где электрификация все еще не затронула более миллиарда человек.
Попытки подружить ветер и электричество были предприняты весьма рано. Первый ветряк, производящий электроэнергию, был построен в Дании в 1890 году. На Западе их размеры в начале XX века достигли 25 метров в высоту, а размах лопастей — 23 метров. Увы, все сгубила проблема переменчивости ветра. Электричество нужно было и тогда, когда он не дул, а дизель-генераторы и ЛЭП оказались довольно дешевы. Так ветряки и были вытеснены в далекие поля, где работали на орошение. Но лишь на время!
Ветер перемен в СССР
Когда западный мир из-за электрификации стал избавляться от ветряков, наша страна пошла совсем другим путем — «по ветру». Компенсируя дефицит ТЭС, Центральный аэрогидродинамический институт в 1920-х создал серию малых ветряков мощностью до 30 киловатт, снабдив их гидравлическим аккумулятором. При избытке генерации ветряк поднимал воду на высоту мачты, а когда ветра не было — сливал воду обратно, она крутила гидротурбину, которая давала ток. Использовали их в Бурятии и других местах, лишенных ЛЭП. Схема, кстати, крайне разумная — в этом году в Германии построили целую электростанцию по той же концепции, только гораздо более мощную.
В СССР до открытия сибирских нефтегазовых месторождений активно разрабатывали альтернативные источники энергии по причинам стратегического характера. 90 процентов советской нефти добывалось на Кавказе, и было очевидно: в любой войне противник постарается туда ударить. Так планировала поступить французская авиация в 1940 году. Лишь уничтожение Третьей республики Гитлером не дало этому осуществиться. Так хотел сделать и сам Гитлер, но тоже не преуспел. Чтобы обезопасить себя, советская власть поощряла самую разную альтернативу — от полуторок на дровяных газогенераторах, до... ветряков с маховиками-накопителями.
Да-да, именно такое чудо в 1931 году было запущено в Курске. Мощностью всего в 35 киловатт, он оснащался «накопительным диском» (в треть тонны), вращавшимся в емкости, откуда был откачан воздух, чтобы снизить трение.Ветроэлектростанция изобретателя Уфимцева освещала его дом и питала мастерскую и тогда, когда никакого ветра не было. Однако, в 1936 году он умер, и с тех пор станция (она все еще стоит) так никогда и не запускалась.
Да-да, именно такое чудо в 1931 году было запущено в Курске. Мощностью всего в 35 киловатт, он оснащался «накопительным диском» (в треть тонны), вращавшимся в емкости, откуда был откачан воздух, чтобы снизить трение.Ветроэлектростанция изобретателя Уфимцева освещала его дом и питала мастерскую и тогда, когда никакого ветра не было. Однако, в 1936 году он умер, и с тех пор станция (она все еще стоит) так никогда и не запускалась.
Впрочем, и без накопителей советские ветряки были в лидерах. В 1931 году под Балаклавой был построен самый мощный в мире ветрогенератор на 100 киловатт (размах лопастей — 30 метров). Интересно, что немцы, сегодня стоящие на острие развития ветроэнергетики, тогда относились к ВЭС довольно грубо. В 1941 году их обстрел вывел крупнейший ветряк планеты из строя. Возможно, дело было в зависти — их собственные ветряки тогда давали не более 70 киловатт и были много меньше. В 1950—1955 годах в СССР производилось 9 000 ветроустановок в год — мощностью до сотен киловатт. Ну а как еще до дизель-генераторов можно было обеспечить энергией целину и север?
Ветер независимости
Советскую ветровую энергетику убил послевоенный бум дешевого жидкого топлива, а вот западную оживил нефтяной кризис 1970-х годов. Тогда там созрела идея энергонезависимости от нервных и склонных к монопольному сговору восточных народов-поставщиков за счет энергии ветра.
На первый взгляд, перед нами явный регресс. Зачем от стабильных источников энергии переходить к тем, что зависят буквально от дуновения ветерка? Тем более, еще несколько лет назад российские чиновники нам говорили, что ветряки в Европе производят дорогую энергию. Попробуем разобраться.
На первый взгляд, перед нами явный регресс. Зачем от стабильных источников энергии переходить к тем, что зависят буквально от дуновения ветерка? Тем более, еще несколько лет назад российские чиновники нам говорили, что ветряки в Европе производят дорогую энергию. Попробуем разобраться.
Сегодняшний ветряк с горизонтальной осью вращения, на самом деле, не так уж зависит от малейших колебаний скорости ветра.Vestas V164 имеет 220 метров в высоту (полторы пирамиды Хеопса) и лопасти размахом в 164 метра (более чем 50-этажный дом). Общий вес его стеклопластиковых лопастей — 100 тонн. По сути, такая конструкция имеет свой накопительный диск, только масса его в 300 раз больше, чем у Уфимцева.
При этом ожидается дальнейший рост высоты ветряков и размаха их лопастей, а значит — им еще меньше грозят мелкие остановки. Считается, что имеет смысл увеличивать размеры как минимум до высот в 300-400 метров и размаха лопастей до 300 метров.
При этом ожидается дальнейший рост высоты ветряков и размаха их лопастей, а значит — им еще меньше грозят мелкие остановки. Считается, что имеет смысл увеличивать размеры как минимум до высот в 300-400 метров и размаха лопастей до 300 метров.
Начиная с сименсовской Enercon E-126 уже есть и метод создания таких колоссальных лопастей — их составляют из двух вставляющихся друг в друга секций. Ряд производителей планирует довести их число даже до трех.
Мощность того же Vestas V164 уже вышла за 9 мегаватт, а удвоение размаха его лопастей принесет рост мощности ветряка до 40 мегаватт. Что еще более важно, с каждой сотней метров высоты среднегодовая скорость ветра заметно растет. С действительно большими конструкциями есть смысл строить ВЭС даже в лесистых районах, где у земли скорость ветра обычно довольно мала.
Мощность того же Vestas V164 уже вышла за 9 мегаватт, а удвоение размаха его лопастей принесет рост мощности ветряка до 40 мегаватт. Что еще более важно, с каждой сотней метров высоты среднегодовая скорость ветра заметно растет. С действительно большими конструкциями есть смысл строить ВЭС даже в лесистых районах, где у земли скорость ветра обычно довольно мала.
В силу непрерывного роста размеров ветряков стоимость их энергии все время падает. Посудите сами: люди умеют недорого строить даже 828-метровые здания, и с ростом их высоты затраты растут линейно. А вот выработка ветряка при каждом удвоении высоты растет уже в квадрате. Эффект масштаба работает в ветровой энергетике очень заметно.
Действительно, еще пять лет назад, в 2012 году, ветряки на Западе давали электричество дороже 10 центов за киловатт-час. Однако сегодня эта цифра, как отмечает Минэнерго США, упала до 4-5 центов за киловатт-час. Даже новые морские ветряки, которые обычно дороже сухопутных, дают энергию за 6-7 центов за киловатт-час, и цена эта снижается еще быстрее, чем на суше. Причина в том, что на море можно возить лопасти хоть по 200 метров, благо места на морских «дорогах» много и тесноты нет.
Действительно, еще пять лет назад, в 2012 году, ветряки на Западе давали электричество дороже 10 центов за киловатт-час. Однако сегодня эта цифра, как отмечает Минэнерго США, упала до 4-5 центов за киловатт-час. Даже новые морские ветряки, которые обычно дороже сухопутных, дают энергию за 6-7 центов за киловатт-час, и цена эта снижается еще быстрее, чем на суше. Причина в том, что на море можно возить лопасти хоть по 200 метров, благо места на морских «дорогах» много и тесноты нет.
Хорошо, скажете вы. А как быть с периодами штиля, когда сильного ветра не бывает неделями? Что ж, для этого в Европе и строят морские ветряки. Над морем есть «проходные места», где штиля практически не бывает. К счастью для европейцев, они к ним близко и часто на мелководье. Например, все Северное море довольно мелкое, как и, кстати, большая часть вод у восточного побережья США. К тому же в этом году вошла в строй и первая в мире ветровая плавучая электростанция на десятки мегаватт. Ее ветряки заякорены, и рабочие глубины для них — до 800 метров. Общая площадь морей такой глубины такова, что с них можно обеспечить энергией весь мир и по многу раз. Потери в высоковольтных ЛЭП постоянного тока сейчас упали ниже 3 процентов на тысячу километров — то есть "морская" ветровая энергия дотянется даже вглубь материков.
В то же время не стоит идеализировать устойчивость ветроэлектростанций. Да, они могут давать энергию круглый год, причем зимой те же морские ветряки дадут энергии больше, чем летом — зимние шторма помогут. Однако, с утренними и вечерними пиками потребления не справиться и им — ветер примерно одинаково дует и в 19:00 вечера, и в 03:00 часа ночи. Поэтому на Западе полагают, что несколько процентов общегодовой выработки и в будущем будут давать «пиковые» газовые ТЭС. Топлива они при этом будут потреблять много меньше, чем сегодня, когда массивы морских ветряков еще не построены. Но стоит напомнить, что этого вряд ли придется долго ждать.
Сегодня ветроэнергетика производит более триллиона киловатт-часов в год — больше, чем вся энергетика России. И если электрогенерация в нашей стране с 1990 года так и не выросла (в силу примерно того же объема промышленного производства), то про ветряки этого не скажешь. Всего 10 лет назад они не давали даже одной десятой от современной выработки. Уверенно можно сказать, что через десять лет ВЭС планеты будут давать много больше, чем сейчас. Тем более, что больше всего ветряков в настоящее время строит Китай, а там умеют развертывать действительно массовое производство.
Сегодня ветроэнергетика производит более триллиона киловатт-часов в год — больше, чем вся энергетика России. И если электрогенерация в нашей стране с 1990 года так и не выросла (в силу примерно того же объема промышленного производства), то про ветряки этого не скажешь. Всего 10 лет назад они не давали даже одной десятой от современной выработки. Уверенно можно сказать, что через десять лет ВЭС планеты будут давать много больше, чем сейчас. Тем более, что больше всего ветряков в настоящее время строит Китай, а там умеют развертывать действительно массовое производство.
Унесенные ветром
Самым неожиданным пируэтом на пути человечества к ветровой энергетике может похвастаться Россия. Когда ВЭС были непопулярны на Западе, они были на подъеме у нас. Когда в мире их стали активно развивать, в стране появились просто толпы экспертов из энергетической отрасли, которые указывали: «Место для ветряков в Европе кончилось». Правда, с тех пор, как у нас начали это говорить, мощность ВЭС у европейцев выросла в десятки раз и продолжает расти. Видимо, до них мнение наших экспертов не довели.
Ну а в 2016 году мы внезапно еще раз поменяли мнение, так сказать, вернулись в добрежневский СССР. Первым на государственном уровне сказал свое веское слово Росатом. Его замгендиректора Вячеслав Першуков честно отметил: после выполнения имеющихся заказов на строительство новых АЭС за рубежом Росатом может остаться без зарубежных строек, поскольку этот рынок быстро сокращается. Атомная генерация за пределами России, действительно, переживает упадок, и никаких перспектив выхода из него не видно.
Главная причина проста: энергия АЭС западной постройки стоит дорого. Энергия АЭС российской постройки дешевле, но все равно не настолько, как у новых западных ветряков. Да, для компенсации их непостоянства нужно немного газовых ТЭС, но для АЭС они тоже нужны. Ведь реактор всегда дает одинаковую выработку, а люди потребляют днем куда больше, чем ночью. При равной цене и равных проблемах западный покупатель, на которого вечно давят "зеленые", никогда не выберет атомную генерацию.
Вот Першуков и констатирует: возможности строительства новых крупных АЭС за рубежом практически исчерпаны. «Мы должны зарабатывать не на рынке ядерных технологий. Все. Иначе не получается», – верно отмечает он.
Конечно, если сперва забрасывать какое-то дело на десятилетие, а потом браться за него, когда у конкурентов уже есть отработанные годами технологии, то сразу на лидерские позиции рассчитывать не стоит. Поэтому Росатом пошел по уже проторенному Петром I пути и начал учиться новому (а точнее — хорошо забытому у нас старому) у голландцев. С помощью дочерней структуры он создал партнерство с Lagerwey. До 2020 года госкорпорация планирует построить 26 небольших ВЭС на 610 мегаватт — начиная с Ульяновской области уже в 2018 году. Да, это меньше одной сотой от ежегодного мирового ввода, но на этих крохах Росатом учится. К тому же в 2020 году предполагается локализовать производство ветряков в России на 65 процентов.
Сложнее будет потом, когда придется выйти на большие масштабы. С прибылью производить ветряки общей мощностью лишь на сотни мегаватт в год нельзя. Это большой бизнес, без массового производства низкой цены в нем не будет. Поэтому надо расширять как строительство ветряков у нас, так и выходить на мировой рынок. Однако, здесь конкурировать будет очень тяжело.
Гиганты типа Vestas потратили десятки лет на отработку своих технологий и построили совершенно уникальные мощности. Например, завод по выпуску титанических лопастей в десятки тонн, расположенный на острове специально для того, чтобы проще было вывозить такой сложный для сухопутных дорог груз. Где Росатом построит такое, и сможет ли он угнаться за постоянно совершенствующимся рынком ветряков — вопрос, и непростой.
Ну а в 2016 году мы внезапно еще раз поменяли мнение, так сказать, вернулись в добрежневский СССР. Первым на государственном уровне сказал свое веское слово Росатом. Его замгендиректора Вячеслав Першуков честно отметил: после выполнения имеющихся заказов на строительство новых АЭС за рубежом Росатом может остаться без зарубежных строек, поскольку этот рынок быстро сокращается. Атомная генерация за пределами России, действительно, переживает упадок, и никаких перспектив выхода из него не видно.
Главная причина проста: энергия АЭС западной постройки стоит дорого. Энергия АЭС российской постройки дешевле, но все равно не настолько, как у новых западных ветряков. Да, для компенсации их непостоянства нужно немного газовых ТЭС, но для АЭС они тоже нужны. Ведь реактор всегда дает одинаковую выработку, а люди потребляют днем куда больше, чем ночью. При равной цене и равных проблемах западный покупатель, на которого вечно давят "зеленые", никогда не выберет атомную генерацию.
Вот Першуков и констатирует: возможности строительства новых крупных АЭС за рубежом практически исчерпаны. «Мы должны зарабатывать не на рынке ядерных технологий. Все. Иначе не получается», – верно отмечает он.
Конечно, если сперва забрасывать какое-то дело на десятилетие, а потом браться за него, когда у конкурентов уже есть отработанные годами технологии, то сразу на лидерские позиции рассчитывать не стоит. Поэтому Росатом пошел по уже проторенному Петром I пути и начал учиться новому (а точнее — хорошо забытому у нас старому) у голландцев. С помощью дочерней структуры он создал партнерство с Lagerwey. До 2020 года госкорпорация планирует построить 26 небольших ВЭС на 610 мегаватт — начиная с Ульяновской области уже в 2018 году. Да, это меньше одной сотой от ежегодного мирового ввода, но на этих крохах Росатом учится. К тому же в 2020 году предполагается локализовать производство ветряков в России на 65 процентов.
Сложнее будет потом, когда придется выйти на большие масштабы. С прибылью производить ветряки общей мощностью лишь на сотни мегаватт в год нельзя. Это большой бизнес, без массового производства низкой цены в нем не будет. Поэтому надо расширять как строительство ветряков у нас, так и выходить на мировой рынок. Однако, здесь конкурировать будет очень тяжело.
Гиганты типа Vestas потратили десятки лет на отработку своих технологий и построили совершенно уникальные мощности. Например, завод по выпуску титанических лопастей в десятки тонн, расположенный на острове специально для того, чтобы проще было вывозить такой сложный для сухопутных дорог груз. Где Росатом построит такое, и сможет ли он угнаться за постоянно совершенствующимся рынком ветряков — вопрос, и непростой.
В комментарии «КП» представитель «Росатома» Андрей Иванов отметил, что «НоваВинд», дивизион Росатома, отвечающий за проекты в «новой энергетике» договорились о создании совместного предприятия с Lagerwey - Red Wind B.V. Оно и будет заниматься вопросам локализации производства ветроустановок в России, а конкретнее — в Волгодонске, близ существующих мощностей Росатома. Строить в нашей стране будут ветроустановки на 2,5 и 4,5 мегаватта. Всего Red Wind до 2022 года поставит 388 таких ветряков, из них первые 60 будут только собраны в России — из комплектующих Lagerwey — а уже затем появятся и «местные» ветряки столь внушительных размеров.
С АЭС ему было заметно проще. Ведь их не только создали в СССР, но и не переставали строить и совершенствовать у нас в стране. Быть первым в том, в чем ты первопроходец, куда проще, чем там, где приходится учиться у других. Будем надеяться, у государственного гиганта все получится, тем более, что инженерные кадры у него неплохие.
Ветер будущего
Скажем прямо: ветряки вряд ли станут главным источником энергии человечества в ближайшие десятилетия. Да, в Дании они уже поставляют основную часть электроэнергии, а в США дают больше, чем ГЭС. Но в странах, где бывает еще и много ясных дней, солнечная энергетика развивается сейчас куда быстрее ветряной. Цены на получаемое с ее помощью электричество падают даже быстрее, чем у ВЭС. Уже в начале 2020-х она обгонит ветряки по выработке и станет главным тараном, разрушающим угольную и углеводородную энергетику.
Но для стран с северными территориями ветер может сыграть иную роль — основного генератора. В России это вряд ли случится, и не только потому, что южнее Самары у нас немало солнца. Более важно то, что мы не можем оставить ни атомную, ни газовую энергетику из-за огромной инфраструктуры, которую для них построили. И тем не менее, к 2030-му ветряки станут частым элементов и в российских пейзажах — как сейчас в Германии или Великобритании.
Но для стран с северными территориями ветер может сыграть иную роль — основного генератора. В России это вряд ли случится, и не только потому, что южнее Самары у нас немало солнца. Более важно то, что мы не можем оставить ни атомную, ни газовую энергетику из-за огромной инфраструктуры, которую для них построили. И тем не менее, к 2030-му ветряки станут частым элементов и в российских пейзажах — как сейчас в Германии или Великобритании.
