Эдвард Чесноков
Спасёт от санкций и потерь
нас технология блокчейн
нас технология блокчейн
У России есть все возможности, чтобы зарабатывать миллиарды на цифровой экономике
Международный форум IPQuorum 2018
Современная экономика — не только серверные центры и дата-стойки, но и комфортная городская среда, и культурные площадки. Вот, кстати, хороший пример импортозамещения в этой сфере: в 2014 году прибалтийские страны ввели санкции против ряда наших артистов, и тогда фестиваль КВН и музыкальный конкурс «Новая волна» перенесли из Юрмалы в Янтарный край, достроив в Светлогорске здание театра «Янтарь-Холл» в 2015-м.
Британия огульно обвиняет Россию в химатаках, США грозят нанести удар по Сирии, обостряются конфликты у наших границ на Украине, и всё это, похоже, будет продолжаться ещё долго. Но победить в любом геополитическом противостоянии невозможно без сильной экономики.
И сегодня у страны только два пути: или встроиться в новый, «цифровой» уклад на основе всевозможных высоких технологий — или остаться «топливным придатком» Запада, глядя, как доля углеводородов в его сырьевом балансе под напором «зелёной» энергетики потихонечку сокращается.
Правда, для оптимизма поводы есть. В 2017 году российские фильмы за рубежом собрали в прокате $44,3 млн (около двух миллиардов рублей: в шесть раз меньше, чем внутри страны, но и экспансия наших лент на чужие экраны только началась). В 2015 году наше программное обеспечение (и прочий компьютерный хайтек) продались за границей на сумму в $7 млрд. Став третьей по значимости статьёй национального экспорта. Больше — только оружие и углеводороды.
И сегодня у страны только два пути: или встроиться в новый, «цифровой» уклад на основе всевозможных высоких технологий — или остаться «топливным придатком» Запада, глядя, как доля углеводородов в его сырьевом балансе под напором «зелёной» энергетики потихонечку сокращается.
Правда, для оптимизма поводы есть. В 2017 году российские фильмы за рубежом собрали в прокате $44,3 млн (около двух миллиардов рублей: в шесть раз меньше, чем внутри страны, но и экспансия наших лент на чужие экраны только началась). В 2015 году наше программное обеспечение (и прочий компьютерный хайтек) продались за границей на сумму в $7 млрд. Став третьей по значимости статьёй национального экспорта. Больше — только оружие и углеводороды.
Вопрос цены/качества
Но если баррель самотлорского «чёрного золота» добывается за $20, а продаётся на внешнем рынке за $50 — то, например, в 2014 году модный гаджет iPhone 6 при себестоимости около $200 уходил с прилавка за $649. Для других инновационных стартапов «нормальное» соотношение конечной цены/затрат может и вовсе составлять 1:10.
Ну, а теперь — вопрос: что объединяет всё вышеперечисленное (фильмы, музыку, компьютерный софт, смартфоны…)? Правильно, каждый из них — объект интеллектуальной собственности. И если земля с нефтью и газом переехать в Силиконовую долину не сможет, то умницы-разработчики — очень даже. Особенно если здесь для них условия будут хуже, чем там.
А вот как такой сценарий предотвратить — обсудили в калининградском Светлогорске, где 11−12 апреля прошёл международный стратегический Форум по интеллектуальной собственности IPQuorum, куда попал и корреспондент «КП».
Ну, а теперь — вопрос: что объединяет всё вышеперечисленное (фильмы, музыку, компьютерный софт, смартфоны…)? Правильно, каждый из них — объект интеллектуальной собственности. И если земля с нефтью и газом переехать в Силиконовую долину не сможет, то умницы-разработчики — очень даже. Особенно если здесь для них условия будут хуже, чем там.
А вот как такой сценарий предотвратить — обсудили в калининградском Светлогорске, где 11−12 апреля прошёл международный стратегический Форум по интеллектуальной собственности IPQuorum, куда попал и корреспондент «КП».
Тысячу пиратов отправили за борт
— Производители в Москве или в центральной России более расслаблены, думают только у внутреннем спросе. А у наших калининградских — рядом зарубежные рынки с высокой конкуренцией, но мы всё равно туда заходим. И нам есть, что предложить, — рассказывает губернатор Янтарного края Антон Алиханов. — Видели бы вы, например, онлайн-банкинг в Европе. Всё, что там можно сделать — запросить баланс и пять последних операций. У нас по сравнению с тем — просто космос.
Ну ладно — то Калининградская область. А по всей стране что? Есть у цифровой экономики на Руси перспективы? Цифры убивают… любой скепсис относительно «виртуальных сфер»:
Ну ладно — то Калининградская область. А по всей стране что? Есть у цифровой экономики на Руси перспективы? Цифры убивают… любой скепсис относительно «виртуальных сфер»:
В девяностые годы мальчишки в рабочих кварталах мечтали стать рэкетирами... а сейчас — стартаперами!
— Объём продаж музыки, фильмов и прочего цифрового контента в Рунете за последние шесть лет возрос с 8 до 70 млрд. руб., — рассказывает замминистра связи и массовых коммуникаций РФ Алексей Волин. — Аудитория легальных онлайн-кинотеатров за 5 лет увеличилось вдвое: с 20 до 40 млн. чел. Количество людей, регулярно покупающих легальный цифровой контент (те же книги, музыку, фильмы) в Сети возросло с 4 до 25 млн.
Этот скачок пресекает разговоры о том, что якобы русский человек не готов платить за цифровой контент. Готов, но разумные деньги. Параллельно за последний год заблокировано свыше тысячи сайтов с пиратским контентом, решение об этом принимается в очень короткие сроки, за 24 часа. Конечно, любой человек может воспользоваться обходами блокировки через специальные программы. Но, подчеркну, наша задача — не жёстко «огородить интернет», что в принципе невозможно, а сделать доступ к пиратскому контенту для среднего пользователя максимально некомфортным.
Этот скачок пресекает разговоры о том, что якобы русский человек не готов платить за цифровой контент. Готов, но разумные деньги. Параллельно за последний год заблокировано свыше тысячи сайтов с пиратским контентом, решение об этом принимается в очень короткие сроки, за 24 часа. Конечно, любой человек может воспользоваться обходами блокировки через специальные программы. Но, подчеркну, наша задача — не жёстко «огородить интернет», что в принципе невозможно, а сделать доступ к пиратскому контенту для среднего пользователя максимально некомфортным.
Простому-то человеку что с того?
— В Фонде «Сколково» работает Центр интеллектуальной собственности, который помогает технологическим компаниям получать патенты, защищать свою интеллектуальную собственность, — рассказывает советник председателя Правления Фонда «Сколково» Максим Прокш. — Мы огромную работу ведём, чтобы рынок интеллектуальной собственности стал прозрачным и цивилизованным. Вот конкретный пример: фонд «Сколково» является соучредителем ассоциации IPChain. Это платформа, которая позволяет фиксировать все транзакции (изменения) с результатами интеллектуальной деятельности. Можно отследить историю любого патента, товарного знака, объектов авторских прав на фильм или книгу — в общем, всего, что входит в понятие интеллектуальной собственности.
— А простому-то человеку что с того? — спрашиваю.
— За счёт снижения издержек — затраты на поиск и покупку интеллектуального продукта существенно уменьшатся, — отвечает Прокш.
— А простому-то человеку что с того? — спрашиваю.
— За счёт снижения издержек — затраты на поиск и покупку интеллектуального продукта существенно уменьшатся, — отвечает Прокш.
Новые технологические решения настолько просты в использовании, что их освоит даже домашний котик.
В общем, как я понял, цена свежего альбома Ольги Бузовой в онлайн-магазине iTunes (или другой интернет-площадке для продажи цифрового контента) теперь точно снизится.
Ну, конечно, куда ж без блокчейна. Это слово сегодня звучит из каждого угла. Например, в анекдоте: «Возьми любую чушь, добавь к ней слово «блокчейн», приходи к инвестору — и получи миллион на стартап».
А если серьёзно, блокчейн — это метод упаковки информации, когда в каждом блоке записана информация о содержании всех предыдущих. То есть, допустим, оформляешь ты у нотариуса куплю-продажу дома в Светлогорске, и в твоём договоре содержится информация обо всех сделках со всей недвижимостью (включая и твою) с момента основания города. А в таких же договорах, которые оформили все другие жители Светлогорска, сразу появляется информация и о твоей сделке. Максимальная прозрачность, нет риска мошенничества или коррупции. В реальной жизни — непредставимо. В цифровой экономике — пожалуйста.
Ну, конечно, куда ж без блокчейна. Это слово сегодня звучит из каждого угла. Например, в анекдоте: «Возьми любую чушь, добавь к ней слово «блокчейн», приходи к инвестору — и получи миллион на стартап».
А если серьёзно, блокчейн — это метод упаковки информации, когда в каждом блоке записана информация о содержании всех предыдущих. То есть, допустим, оформляешь ты у нотариуса куплю-продажу дома в Светлогорске, и в твоём договоре содержится информация обо всех сделках со всей недвижимостью (включая и твою) с момента основания города. А в таких же договорах, которые оформили все другие жители Светлогорска, сразу появляется информация и о твоей сделке. Максимальная прозрачность, нет риска мошенничества или коррупции. В реальной жизни — непредставимо. В цифровой экономике — пожалуйста.
Пришли в Россию из-за стабильности
Ну и, конечно, главный вопрос: легко ли развивать весь этот ваш блокчейн под западными санкциями, рестрикциями и стоп-листами. Ответ мне даёт зарубежный эксперт — Михаэль Лабсер (Michael Loubser). Он представляет крупную словацкую фирму, продающую программы по внедрению блокчейна.
— Вы говорите: антироссийские санкции. Но в цифровой экономике барьеров и ограничений нет. Любые рамки здесь я задаю себе сам. Сейчас у вашей страны есть уникальный шанс с минимальными затратами перепрыгнуть в новый технологический уклад. Для этого вы располагаете всеми возможностями — и людьми, и ресурсами. И ещё кое-чем. Я сам из Южной Африки, но потом переехал в Европу, потому что… — тут Лабсер мнётся, видимо, не хочет говорить о бывшей родине плохо.
Но и так всё понятно: вместе с «демократией» в девяностые годы в ЮАР пришли коррупция, бедность, насилие, после чего самые квалифицированные кадры (как раз из белого меньшинства) побежали из страны, ещё сильнее ухудшая ситуацию.
— Сейчас мы пришли в Россию, потому что у вас есть стабильность, — заключает бизнесмен. — Готовы помогать вашим агрохолдингам (в том числе и в Калининградской области) выпускать свои криптовалюты, чтобы использовать их в расчётах и привлекать инвестиции.
— Вы говорите: антироссийские санкции. Но в цифровой экономике барьеров и ограничений нет. Любые рамки здесь я задаю себе сам. Сейчас у вашей страны есть уникальный шанс с минимальными затратами перепрыгнуть в новый технологический уклад. Для этого вы располагаете всеми возможностями — и людьми, и ресурсами. И ещё кое-чем. Я сам из Южной Африки, но потом переехал в Европу, потому что… — тут Лабсер мнётся, видимо, не хочет говорить о бывшей родине плохо.
Но и так всё понятно: вместе с «демократией» в девяностые годы в ЮАР пришли коррупция, бедность, насилие, после чего самые квалифицированные кадры (как раз из белого меньшинства) побежали из страны, ещё сильнее ухудшая ситуацию.
— Сейчас мы пришли в Россию, потому что у вас есть стабильность, — заключает бизнесмен. — Готовы помогать вашим агрохолдингам (в том числе и в Калининградской области) выпускать свои криптовалюты, чтобы использовать их в расчётах и привлекать инвестиции.
Так что рецепт перехода к «цифровой эпохе», кажется, найден. Но главная борьба ведётся даже не за эффективность экономики, а за умы. Чтобы молодые инноваторы осознали: в России можно строить высокотехнологичные бизнесы столь же успешно, как где-нибудь в Калифорнии.