Жены и любовницы Петра Первого

Мать, Наталья Нарышкина, решила женить будущего императора, когда ему не было и 17 лет. Ситуация во власти тогда сложилась запутанная: соправителями страны были признаны братья Иван и Петр, но над ними числилась ещё и регентша, старшая сестра Софья. То есть, в буквальном смысле "трое за рулём". Женившись, Петр бы повысил свой статус: в те времена юноша признавался абсолютно взрослым только после женитьбы. Нарышкина надеялась таким способом ослабить регентство царевны Софьи (та пыталась прибрать к рукам всю полноту власти). Женатый Петр имел все основания переехать из Преображенского, где он играл в потешные полки, в Кремль. К тому же его напарник Иван в тот момент уже был женат и ждал пополнения в семействе. Царица Наталья сама подыскала сыну красавицу Евдокию Лопухину. Как вспоминает современник, "принцессу лицом изрядную, токмо ума последнего и нравом несходного своему супругу... Любовь между ним была изрядная, но продолжалася разве токмо год". На самом деле любовь иссякла раньше: уже через месяц после свадьбы Петр отправился на Переяславское озеро, чтобы упражняться в кораблестроении. В Кремль, конечно, он не переселился. Хотя Евдокия продолжала любить ветреного мужа. В 1689 году она пишет ему письма, подписываясь сердечно: "женишка твоя Дунька". Царь на письма не отвечает.

В немецкой слободе, где-то в 1690 году, близкий друг Лефорт познакомил Петра Алексеевича с дочерью виноторговца Анной Монс. Эта "девица была изрядная и умная", - говорили одни. Другие находили её "посредственной остроты и разума". Она была весёлая, смешливая и любила танцевать. Когда в 1698 году Петр вернулся из "Великого посольства" по Европе, он даже не захотел увидеть законную супругу, а Анну навестил сразу - даже прежде, чем принялся стричь бороды боярам. Только на третий день по возвращении в Москву Петр встретился с Евдокией. И то - только за тем, чтобы убедить ее развестись и удалиться в монастырь (в те времена после развода царицы получали просторную келью в монастыре - пожизненно). Супруга уперлась. Через три недели строптивицу все-таки - без всяких почестей - транспортировали в Суздальский монастырь. С Анной Монс Петр Алексеевич продружил более 10 лет. И, возможно, не бросил бы её, если бы Анна Ивановна не завела себе дополнительного любовника. 11 апреля 1703 года в Неве утонул саксонский посланник Кенигсек. Тело нашли только осенью, а до этого - в его вещах - обнаружили любовные письма от Анны и медальон. Царь Петр, узнав об измене, сказал: "Чтобы любить царя, надлежало иметь царя в голове!". И велел запереть Анну под домашний арест. Через некоторое время другой - уже прусский - посланник Георг-Иоанн фон Кейзерлинг попытался выручить Анну Ивановну из-под ареста, чтобы жениться на ней (у неё был целый царь, но её почему-то тянуло на посланников). Царь Петр отвечал Кейзерлингу, что "воспитывал девицу Монс для себя с искренним намерением жениться на ней. Но так как она мною прельщена и развращена, то он ни о ней, ни о её родственниках ни слышать, ни знать не хочет. При этом Меньшиков добавил, что девица Монс действительно подлая, публичная женщина, с которой он сам развратничал столько же, сколько и я". Затем слуги государя намяли послу бока, чуть не развязав международный скандал.
В 1711 году пострадавшему влюблённому все-таки удалось жениться на своем предмете. Но через полгода он умер. Отставная фаворитка Петра ещё раз собралась было замуж - за пленного шведского капитана, но скончалась от чахотки.

Происхождение Екатерины туманно, мало известно и о её ранних годах. Алексеевной она стала, приняв православное крещение, а крестным отцом у неё стал сын Петра царевич Алексей. Была в служанках у пастора Эрнста Глюка, когда в 1702 году при взятии крепости Мариенбург (теперь там польский город Мальборк) - вместе с пастором попала в плен к русским. Вскоре она сделалась любовницей фельдмаршала Шереметева, а потом - государева наперсника Александра Меньшикова. Петр встретил Екатерину в 1703 году у Меньшикова. Она была невероятно обаятельная женщина. Современник вспоминает: "...она имеет приятную полноту, цвет лица её весьма бел с примесью природного, несколько яркого румянца. Глаза у неё чёрные, маленькие. Волосы такого же цвета, длинные и густые. Шея и руки красивые. Выражение лица кроткое и весьма приятное". К тому же у неё было крепчайшее здоровье. Современники вспоминали, что государь любил всхрапнуть после обеда на её широкой груди. И она сидела, не шевелясь, два часа, пока любимый отдыхает.

Царь часто брал Екатерину с собой в путешествия, и она без труда переносила тяготы походной жизни - в том числе беременная (она родила от царя то ли 11, то ли 12 детей). Однажды, когда русское войско попало в окружение, Екатерина наотрез отказалась покидать императора и удаляться в безопасное место. Кроме того, Екатерина обладала богатырской силушкой. Камер-Юнкер Берхольц описывал, как однажды царь шутил с одним из своих денщиков, молодым Бутурлиным, которому велел поднять на вытянутой руке свой маршальский жезл. Тот не смог. Тогда царь приказал то же самое Екатерине - и она легко подняла жезл над столом несколько раз. Как известно, царю фаворитки часто надоедали. Но с Екатериной вышло совсем иначе: письма Петра к ней красноречиво показывают, как росла его привязанность и уважение. Вместо свойского "здравствуй, матка" - постепенно появляется душевное обращение: "Катеринушка, друг мой, здравствуй". 6 Марта 1711 года Петр объявил Екатерину своей законной супругой.

Красавица, потомок старинного шотландского рода (обрусевшего еще при Иване Грозном) - стремительно влюбила в себя государя - и так же стремительно ему надоела. Он совмещал ее не только с женой, но и с ещё одной любовницей - Авдотьей Ивановной Чернышевой. Сойдясь с Гамильтон, Петр уже сделал карьеру успешного царя и непонятно, любила она его искренне или хотела присоседиться к успеху. Это было нетрудно: царица охотно приближала к себе "метресс" мужа, чтобы контролировать процесс. Марью она сделала камер-фрейлиной и осыпала милостями. Особенного следа в сердце Петра Гамильтон не оставила, зато оставила жуткое свидетельство о нравах той эпохи. После Петра Марья стала возлюбленной царского денщика Ивана Орлова, делала ему дорогие подарки, однажды даже обворовав государыню. Орлов, точно как царь, к ней скоро охладел и стал встречаться с Чернышевой. Кроме склонности к воровству, у Гамильтон были другие прегрешения: она имела дурную привычку избавляться от беременностей, а одного младенца даже задушила. Когда все вскрылось, по совокупности заслуг "девицу Гамонтову" пытали и приговорили к смерти. Подозревали, что последнее, задушенное дитя, было от государя. В день казни царь сам взошёл на эшафот, поднял отрубленную голову любовницы и поцеловал в мертвые уста. После голову заспиртовали и долго хранили в подвалах Академии наук. Позже к ней присоединили ещё голову Вильяма Монса, брата Анны Монс и любовника Екатерины I.

Дочь молдавского господаря Дмитрия Константиновича и сестра известного поэта Антиоха Кантемира вошла в историю как «последнее увлечение Петра». Отец дал дочери великолепное домашнее образование: она знала латынь, древнегреческий и итальянский языки, основы математики, риторики, философии и вообще много книжек читала. Конечно, государь такое сокровище пропустить никак не мог. В 1721 году они начали встречаться. Забеременев, Мария Дмитриевна питала честолюбивые иллюзии: она надеялась подарить царю наследника, что не получилось у Екатерины. Надежды рухнули, когда малютка умер родами. Отношения между любовниками охладели и вспыхнули вновь в 1724 году, когда Петр обиделся на жену за связь с Вильямом Монсом. В 1725 году царь умирает: буквально смерть разлучила их. Замуж Мария Дмитриевна так никогда и не вышла.