Перелистывая уже электронные страницы книги Бориса Дмитриевича Панкина, поневоле вспоминаю то время и эту же книгу, но на бумаге, им написанную, а мною прочитанную в страшно далеком 1993 году.
Общее впечатление от тех дней – Б.Д. Панкин пришел на пост Министра иностранных дел СССР «на закрытие» наболевших вопросов и запуск новых процессов. Инерция восприятия СССР как великой державы ещё сохранялась, а единой команды во главе уже не было.
Чем-то его ситуация напоминала мне участь космонавта в открытом космосе. Конечно, где-то на Земле вроде был ЦУП с начальниками и генералами, инженерами и врачами, но он здесь и сейчас один в очень динамичной непростой обстановке: справился с нештатной ситуацией, чему-то новому заодно научился, а тут новый метеорит на пути, и старое знание уже не актуально.
Тут и запуск многостороннего диалога в формате мадридской Конференции по Ближневосточному урегулированию, Израиль и восстановление двусторонних дипломатических отношений, Парижские встречи и решения по Кампучии… Реально поворотные события на каждом из направлений. Безусловно этому предшествовала долгая и кропотливая работа предшественников и «экспертов из ЦУПа», но участь принятия практических решений и совершения многих Действий выпала на долю Б.Д. Панкина как Министра иностранных дел Союза.ССР.
Примечательно, как мы познакомились с Б.Д. В августе 1991 году вскоре после известных событий с ГКЧП и смены министра иностранных дел СССР возвращаюсь из отпуска в Москву и сразу звоню в секретариат коллеге по имени Борис Дмитриевич: «БД, привет. Как обстановка?» В ответ слышу неторопливое: «Привет…», — и понимаю, что здесь что-то не так. На нашем столе стоял тот самый телефон городской линии связи, имевший соединение с кабинетом Министра, И вот новый министр, естественно, поначалу переключил все каналы связи на себя. … Поясняю в трубку уже с должным почтением другому Борису Дмитриевичу, что, мол, вернулся из отпуска и намерен выйти на работу. Министр заметил: «Приезжайте, поговорим.» И так сложилось, что мы с ним проработали до окончания его миссии в Лондоне.
Одним из ярких моментов в этих молниеносных ста днях была Мадридская мирная конференция с участием арабских государств, Израиля, палестинцев, ООН и Евросоюза как наблюдателей, по инициативе СССР и США созванная 30 октября — 1 ноября 1991 года.
Тема возникла не на пустом месте, ей предшествовали долгие и трудные месяцы и годы работы дипломатов и политиков. Но окончательная договоренность по срокам, формату и месту проведения была достигнута именно Б.Д. Панкиным и госсекретарём США Дж. Бейкером в Иерусалиме всего за 10 дней до события. От имени руководства своих стран оба министра направили приглашение всем будущим участникам, в котором, в частности, говорилось:
«…Соединённые Штаты и Советский Союз пришли к выводу о существовании исторической возможности для продвижения к полноценному миру в регионе. …готовы помочь сторонам в достижении справедливого, долгосрочного и всеобъемлющего мирного соглашения с помощью прямых переговоров…по двум направлениям: между Израилем и арабскими странами и между Израилем и палестинцами… … Соединенные Штаты и Советский Союз приглашают вас на мирную конференцию, которая пройдёт при их совместной поддержке и после которой немедленно начнутся прямые переговоры.»
В Мадриде в присутствии М.С. Горбачёва и Дж.Буша и под «недремлющим оком» Б.Д.Панкина и Дж.Бейкера все участники фактически согласились с принципом «территории в обмен на мир», или «справедливость в обмен на безопасность», а арабские страны — вести прямые переговоры с Израилем, тем самым признав в еврейском государстве равного партнёра.
Вскоре после Мадрида начались израильско-палестинские переговоры, приведшие к подписанию норвежских соглашений.
Символично, когда в собственной стране турбулентность уже зашкаливала и центробежные силы становились неукротимыми …
Параллельно с обсуждением созыва международной конференции по ближневосточному урегулированию в 1991 году решался вопрос о восстановлении дипломатических отношений между Советским Союзом и Израилем. Последний обусловил согласие на участие в конференции восстановлением дипломатических отношений, а СССР, использовал тему дипотношений как инструмент влияния на израильтян при согласовании формата предстоящей мирной конференции.
Переговоры по этим двум вопросам в финальной стадии проходили 17- 18 октября 1991 г. во время официального визита Б.Д. Панкина в Израиль.
Параллельно там же шли его интенсивные консультации с Дж. Бейкером по Конференции вплоть до выбора места её проведения, коим в итоге стал Мадрид.
Совместное заявление о восстановлении дипломатических отношений между СССР и Израилем было подписано Б.Д. Панкиным 18 октября 1991 г. в ходе второго раунда переговоров с израильским коллегой Д.Леви. Дата начала мадридской конференции была объявлена в тот же день. Решено это было и объявлено тогда же в Иерусалиме на совместной пресс-конференции Б.Д. Панкина и Дж.Бейкера. Король Испании Хуан Карлос любезно предоставил для Форума свой мадридский Дворец.
Но, как говорится, ничто человеческое Б.Д. Панкину не чуждо.
Для него нет мелочей. В Израиле идут сложные переговоры и встречи. Адский темп. Принимающая сторона находит время для краткой прогулки по Иерусалиму, но всячески сопротивляется походу в мусульманскую часть города, в том числе ссылаясь на нехватку времени. БД совершенно спокойно и твёрдо заявляет, что лично он никуда не спешит и готов подождать организаторов, но без этой части программы дальше не двинемся. Решили. Палестинцы, полагаю, оценили.
Подписание документов о восстановлении дипломатических отношений. В машине БД просматривает итоговое Письмо. Оно на английском, ибо в условиях тактического цейтнота команды не успевали подготовить тексты на национальных языках. Просит дать ему перевод на русский и потом оставляет эту страницу в той же папке. На переговорах наступает момент подписания документа. Напряжённый и значимый. Борис Дмитриевич открывает папку и машинально подписывает обе странички: и оригинал, и перевод. Министр иностранных дел Израиля Д. Леви, видя такое дело (а в его папочке лишь одна страница на английском), совершенно невозмутимо достаёт из заднего кармана брюк сложенную вчетверо бумажку (перевод на иврит), бережно расправляет, вкладывает в папку и подписывает обе. Б.Д. спокойно наблюдает за происходящим. Обмениваются папками с «асинхронным содержимым», но единым содержанием. Состоялось. Потом дипломаты двух стран по рабочим каналам будут синхронизировать документооборот для истории.
Время летело стремительно. И вот уже М.С. Горбачёв в последний месяц существования Союза возвращает Э.А. Шеварднадзе на пост министра. Панкин – в Лондон. Обидно ли, досадно ли было ему? Вопрос к Юбиляру. Скорее всего останется без ответа, хотя кое-что есть в книге… Но тоже символично. Панкин закрывал вопросы и переворачивал страницы для начала новых дел и новой жизни. А тут дело было про финал без развития. Конец страны, конец эпохи.
Про Лондон говорить можно долго. Отмечу одно. Благодаря приезду Б.Д. Панкина в посольство России стали вновь заглядывать именитые и уважаемые соотечественники, которых предыдущие десятилетия разбросали, а кого и выбросили далеко от родины. Они были разными: Мстислав Ростропович, Владимир Максимов, Владимир Буковский, Чингиз Айтматов, тогдашний посол России во Франции Ю. Рыжов — всех волновало проходившее в России и с Россией, её будущее и было о чём поговорить с российским Послом при Дворе Ст.Джеймс и старым другом.
… Работать ему было непросто, особенно поначалу. Коллектив достался сильный, зрелый, но … сформированный при предшественнике, до Лондона руководившем отделом международной информации ЦК КПСС, и в августе 1991 г. не поддержавшем М.С. Горбачёва. Очень разная была у людей в тот момент политическая платформа и ангажированность. Но Борис Дмитриевич всегда умел работать с людьми и доверять коллегам.
Так что есть, что почерпнуть из «100 оборванных дней…» Они и об этом тоже.
