Пока прочитала только первые две главы. Каждая – отдельное самостоятельное произведение По сути, каждый текст мог бы публиковаться книгой как повести. Предисловие можно было бы назвать тогда «Музы памяти». А главу о молодых годах -«Страж миропорядка».
«Музы памяти» о тех, кто умеет хранить память о ком-то. Это тоже отдельная миссия и отдельная профессия — сохранить и, главное, удержать на достойном уровне такую память, не позволить ей сползти в байки, анекдоты, смешки или, наоборот, ругань, проклятия, деградацию.
Какие удивительные характеры описывает Борис Панкин. Лариса Алексеевна Жадова, вдова Константина Симонова, которая избрала именно Панкина тем исследователем и биографом, на деликатность, объективность, уровень культуры, воспитанность, умение писать, добросовестность, честность, бескорыстие, понимание истории и ее законов, решила положиться.
Она знала о реальных отношениях Симонова и Панкина, которых судьба пересекала по-разному, но в которых оба оказывались по-мужски благородными и находящими необходимый компромисс.
И Лариса Алексеевна выбрала эту мужскую дружбу как залог сохранения необходимой памяти о выдающемся писателе своего времени. Не заискивала с будущим автором, даже ставила условия, даже выражала сомнение, предлагая продумать еще раз отношение Симонова к Сталину… История взаимоотношений автора с вдовой писателя, в которой рождался и оттачивался будущий роман, не менее захватывающа, чем этот, предстоящий к погружению в него и в биографию героя будущий роман.
Вторая ключевая фигура предисловия – тоже настоящая муза памяти – секретарь Симонова Нина Павловна Гордон. В ее истории важен не только педантичный и верный характер, но и удивительная, своеобразная, абсолютно неповторимая технология архивирования и сохранения дневников, рукописей и деловых бумаг писателя.
Это необъятный и щепетильный труд, требующий фантастической точности, конфиденциальности, памяти. Возможно, выскажу тут свое мнение, сформированное Панкиным, роль и значение такого помощника и ассистента играют в судьбе крупного деятеля роль не меньшую, чем его собственное творчество. Признаться, я впервые читаю о таком персонаже в нашей литературе. Панкин сумел и из секретаря сделать личность влиятельную и опорную.
Глава вторая – условно названная мной «Страж миропорядка» — новелла о юности идеалиста. О чистоте, благородстве, очаровании того жизненного периода, когда юноша глядит на мир без предубеждения, впитывает его светлую сущность, решительно и бескомпромиссно отсекает все, что мир грязнит и уродует.
Юный искатель и строитель идеального миропорядка создает в этот период свои основные мировоззренческие манифесты; у Симонова это поэмы, стихи и пьесы. Взглянув на произведения этого периода через призму поиска молодым человеком своего жизненного кредо, читаешь их по-новому, идешь за лирическим героем с доверием к его духовным исканиям, не ищешь в них уже каких-то политических спекуляций, а вдумываешься, чем, какими обстоятельствами того исторического периода они вызваны. Весь творческий капитал юности героя предстает тогда и сам историческим документом эпохи. Происходит таким образом реставрация и становления героя и тех идеалов, которыми жило его поколение.
В таком контексте особенно уместными становятся авторские отступления в собственную жизнь: ведь автор — современник своего героя, переживший во-многом похожие метаморфозы в похожих обстоятельствах. Автор поверяет себя опытом своего героя и, одновременно, подтверждает правоту его опыта собственным. Тождественность переживаний и действий обогащает текст и усиливает достоверность оценок.
Только один момент оставляет некоторую неудовлетворенность: отношение молодого Симонова к Пастернаку.
Автор подчеркивает разнонаправленность духовного поиска этих двух персонажей. Оба дворянского происхождения. Один — Пастернак — рассматривает реальность как крушение своего прежнего миропорядка, как утрату миром прежних высоких идеалов. Другой — молодой Симонов — всеми силами характера и таланта вырывается из прежней среды, из ее устаревших, на его взгляд, идеалов, он хочет жить и живет по-новому.
В той резкой смене ментальности, которой сопровождался процесс тогдашнего переустройства страны, противостояние Пастернак-Симонов оказывалось неизбежным и понятным. Но это не значит, что разность взглядов и укладов должна приводить к оправданию одной стороны. Объяснить природу разногласия — да. Но отчетливо выписаны должны быть обе стороны. И у Пастернака не все было однозначно, пожалуй, даже более драматично, чем у молодых, которым все в новом мире оказывалось ясней и проще.
Чуть-чуть хотелось бы нескольких слов, сильней оправдывающих Пастернака. Как бы там ни было, глава эта уже начинает многое объяснять в судьбе главного героя.
