О Борисе Дмитриевиче Панкине известно много и в то же время мало. Да, он известный отечественный дипломат, журналист, литературный критик. Известен он и как писатель – талантливый и разносторонний…
И все же известно о нем мало. И эта книга раскрывает те стороны жизни и души этого человека, который прожил удивительную, богатую на события и встречи жизнь.
По сути дела это издание, вышедшее в издательстве “Собрание”, есть …Малое собрание сочинений Бориса Панкина, так как в одной книги представлены пять: «Строгая литература», «Четыре Я Константина Симонова», «Сто оборванных дней» «Пресловутая эпоха», «Шведский дом и его обитатели».
Это отнюдь не воспоминания, это, собственно, книга и о сегодняшних днях в той же мере, в какой и прошлых, — давние, но актуальные и сегодня литературно-критические статьи, очерки эпох позднего сталинизма, оттепели, застоя и перестройки. Каждая книга – эта отдельная страница «эпохи» как в жизни страны, так и в жизни самого Бориса Дмитриевича.
Как писал один коллега, «Борис Дмитриевич Панкин взрослел во времена Сталина. Двадцать лет он трудился как журналист при Хрущеве и Брежневе. А затем стал советским послом в Швеции и Чехословакии, министром иностранных дел Советского Союза и послом России в Англии» (добавим от себя – при М.С.Горбачеве и Б.Н.Ельцине). Уже это говорит о том, насколько богата на события была жизнь Б.Д. Панкина».
Но умения «писать» — мало, надо знать, о чем писать. Писал же (и пишет) Борис Дмитриевич о своей стране, о своем народе. Народ он свой знает, также как знает и историю своей страны; причем знает не только благодаря страницам учебников, он знает ее по рассказам тех, кто обращался к нему, как к журналисту, как редактору «Комсомольской правды» (очень авторитетного в 1960-х – 1970-х годах изданию), как литературному критику (который прекрасно был знаком с творчеством практически всех советских, и, как оказалось, не только, писателей). Его тонкие наблюдения, сравнения, сопоставления «почвенников и западников» (см. его «Строгую литературу», удостоенную кстати Госпремией) говорят не только о его вкусах, как читателя и критика, но и о его бережном отношению к творчеству его современников, его предшественников (см. его «Четыре Я Константина Симонова»)… Кажется, при чтении, что он все время со всеми рядом, он со всеми в беседе, всех слышит и понимает… И это, видимо, действительно так – он и слышит, и понимает, и бережно сохраняет мысли, высказанные его коллегами по «писательскому цеху».
А его «Пресловутая эпоха»? Ведь она дает картину реальной жизни советских (и постсоветских то же, ведь все мы вышли из «советской шинели») людей… Не та, которая на пропагандистских плакатах, а реальная (чего только стоит сюжет о начале Великой Отечественной войне с отсылкой к строчкам Булата Окуджавы), со всеми своими страхами и радостями, горем и печалью, достижениями и провалами, жертвами и героями…
А «Сто оборванных дней» — публицистический рассказ всего (всего?!) о ста дня, которые Б.Д. Панкин провел на посту министра в переломном для всей огромной страны 1991 году и его последствиях?
Это почти хроника событий, оставленная и очевидцем и участником (по линии министерства иностранных дел) тех событий… Каждый день – отдельная история, чреватая как новыми идеями, так и новыми трагедиями для всей страны, для ее народа. И министр иностранных дел не скрывает ничего, стремясь сохранить для будущего все особенности тех трагических дней.
А «Шведский дом и его обитатели», в которой представлен удивительный по своей скрупулезности, полноте и объективности анализ модели общественного устройства Швеции? Сам Борис Дмитриевич говорит, что заболел шведской моделью буквально с первых месяцев своего приезда в 1982 году в Стокгольм. Главное для него в этой «модели», что в «Швеции никакой вертикали власти нет, там есть вертикаль закона. Вертикаль закона заключается в том, что закону подвластны и безработные, которые и там существуют, и премьер-министр. И даже сам король». Как это актуально и сегодня!!!
«Та самая эпоха» — это эпоха Бориса Дмитриевича, та эпоха, в которой он жил и трудился, растил детей и пестовал свою газету, воспитывал новое поколение тех, кто готов был посвятить себя бдениям за письменным столом, но не ради самого процесса, а ради своей страны, ее будущего, ради сохранения памяти для потомков.
Сам он считает, что каждая эпоха чем-то отличается от другой и чем-то похожа. Эпоха Б.Д. Панкина, по определению Николая Глазкова, «век необычайный, чем он интереснее для историка, тем для современника печальней», — вот это можно сказать о его эпохе, и, тем не менее, «она интересна и для того, чтобы в ней жить, и для того, чтобы в ней творить и о ней писать».
Его лозунг: «Мы не хотим никого копировать. Просто изучайте и прикидывайте».
А книгу… А книгу надо читать и перечитывать… всем и всегда…
Вадим Телицын — историк
