От составителя: Драка с участием зам.главного редактора «Комсомольской правды» Бориса Панкина в журналистском дачном поселке “Правда, описанная Владимиром Житомирским, запомнилась и его сыну, и даже с бОльшими подробностями. Дело в том, что получив первый отпор, шпана вернулась с подмогой и вновь обрела численное преимущество. Вспоминается, как тесть, БД, Николай Иванович, здоровенный мужик, в прошлом бригадир проходчиков на строительстве первой линии Московского метро, держал в каждой ручище по хулигану и колотил ими об землю. БД чуть ли не до крови хлестался с вожаком нападавших. Вид у него, как теперь кажется, был примерно такой же, как при выступлении с трибуны Генеральной ассамблеи ООН осенью 1991 г. Нашлось место в строю и для младшего брата, Александра Дмитриевича, и для Ильи Хуцишвили, собкора КП в Грузии, в тот день гостивших на даче. Именно тогда и появилось на поле боя духовое оружие — безобидное, но выглядевшее как настоящее. Оно-то и обратило шпану в бегство окончательно.
Эта несколько комичная ситуация, возникшая в купе поезда Москва-Киев, относится к середине 60-х.
Тогда дней на десять гостем нашей редакции стал Мирослав Елинек, главный редактор газеты «Млада фронта», чехословацкого аналога и побратима «Комсомольской правды». И меня отрядили в качестве его спутника в поездке по стране: Киев, Харьков, Ленинград, разные небольшие города. На Украину поехал с нами и заместитель главного редактора Борис Дмитриевич Панкин.
И как только тронулся поезд, он меня огорошил вопросом: «Ну как там на даче дела?». Опешив, я спросил, почему он этим интересуется. «Да как же не интересоваться, дрались ведь вместе».
Эти его слова вернули меня на несколько лет назад, в дачный поселок издательства «Правда». Мы с моим институтским приятелем Семеном тогда готовились к годовым экзаменам. Точнее, делали вид. То есть полулежали в стоящей в тихом боковом проезде за дачным забором родительской «Волге», с открытыми по причине жаркой погоды дверцами, и о чем-то болтали. Тут-то к нам и прицепилась забредшая в довольно интеллигентный поселок троица шпаны. Совершенно неожиданно стали яростно захлопывать дверцы и злобно обещать «намотать кишки». Такая перспектива нас с Сеней не устроила, и затеялась некая кутерьма, уже вне машины, разумеется. Численный перевес был на стороне нападавших – до того момента, как в конце проезда не появился некий мужчина с ружьем, из которого в тире стреляют микроскопическими пульками.
С воплем «Бросай оружие!» к нему ринулся один из бойцов, чем облегчил наше положение. В итоге завязались сразу три рукопашные, и изначальное обещание агрессивных гостей осталось не выполненным…
За минувшее время я закончил Иняз, поработал в Индии, поступил в «Комсомолку». И вот теперь, в вагонном купе выясняется, что пришедшим в нужный момент нам на помощь человеком был мой нынешний высокий начальник. Дело в том, что дачный правдинский поселок носил служебный характер. Дачи или, как в нашем случае, половина видавшего лучшие времена финского домика (две скромные комнаты, кухня и веранда), сдавались на лето централизованно, за плату, разумеется. Отцу, главному художнику журнала «Советский Союз», это летнее жилье редакция выделяла на протяжении лет тридцати. А вот соседи частенько менялись, и не со всеми доводилось познакомиться. В то лето, как сейчас стало ясно, дача через дорогу была выделена семье Панкиных.
Впоследствии во время наших встреч, будь то в кабинете российского посла в Лондоне или на презентации книги Бориса Панкина о Швеции, мы со смехом вспоминали о, можно сказать, не состоявшемся дачном знакомстве. А в связи с 85-летием Бориса Дмитриевича, через год после нашего дорожного разговора ставшего главным редактором «Комсомолки», а в дальнейшем послом в Стокгольме, Праге, затем последним министром иностранных дел СССР, потом послом в Лондоне, я отправил ему поздравление:
«Дорогой Борис Дмитриевич! Поздравляя с юбилеем, хочу сказать, что всегда буду помнить Вашу нежданную и очень своевременную помощь в схватке с бузотерами в дачном поселке «Правды» в начале 60-х. Тогда мы не были знакомы. Лишь впоследствии, когда я пришел в «Комсомолку», Вы рассказали, что незнакомцем, который в острый момент ввязался в потасовку, были Вы. Этот разговор произошел, напомню, когда мы втроем, вместе с гостем газеты редактором «Млада фронта» Мирославом Елинеком ехали на Украину.
Желаю еще долго сохранять присущую Вам жизненную и творческую энергию. И стремление приходить на помощь тем, кто в ней нуждается.
Ваш младший коллега (хотя по возрасту теперь уже и не очень — разрыв с годами сокращается) Владимир Житомирский».
И получил ответ:
«Дорогой Владимир (Александрович), спасибо за память и теплые поздравления, которые переслали мне из «Комсомолки», а кроме этого шикарно разместили на сайте Клуба ветеранов «Комсомолки». Конечно, помню все те эпизоды, которые Вы упоминаете, особенно, схватку боевую, и общие будни на Шестом этаже. А также нашу короткую и неожиданную встречу в московском метро уже в постсоветские времена. Мы с моей супругой храним как зеницу ока портрет Алексея руки Вашего отца. Он, портрет, путешествует с нами из столицы в столицу и в данный момент висит на стене кабинета, в котором сидя я пишу эти строки. Всего Вам доброго и до встречи, случайной или спланированной.
Борис Панкин».
Поясню (хотя кто этого не знает?): Алексей – сын Бориса Дмитриевича, которого, оказывается, мой отец когда-то, видимо, по-соседски запечатлел. Детишки в поселке чувствовали себя вольготно, бегали, где хотели. Вероятно, тогда и состоялся мимолетный сеанс у художника… Упомянутый шестой этаж в корпусе «Правды» занимала редакция «Комсомольской правды», номер этажа был эквивалентом ее названия (что тоже широко известно). А поздравление мое попало в число двух, удостоившихся размещения на сайте, хотя поступило их в редакцию порядка сотни. Причиной, вероятно, стала неожиданная грань натуры уважаемого и весьма солидного юбиляра, многолетнего редактора той старой, знаменитой «Комсомолки».
Владимир Житомирский, корреспондент иностранного отдела «Комсомольской правды» (1964-66 гг.)
