Мог ли я, выпускник провинциального журфака, представить, что буду когда-нибудь писать про Бориса Дмитриевича Панкина?
Начало было в середине 90-х, в Варшаве. Я был там на каком-то телевизионном фестивале. Не помню из той поездки вообще ничего, кроме одного человека. Мы с коллегами гуляли по старому городу Варшавы, и к нам присоединился парень явно не моего «кроя». Он был легкий в общении, свободно говорящий на английском и весь какой-то «не здешний». Он и жил и работал тогда не в России, а где-то в Европе. Звали человека Алексей Панкин. Для многих поколений советских и российских поколений журналистов эта фамилия имела значение. Для меня тоже.
Борис Панкин лет 20 проработал в «Комсомольской правде», одной из лучших газет того времени. Во многом именно Панкин и создал ту «Комсомолку», которую мы любили. 8 лет он был ее главным редактором. В те годы Комсомолка печатала статьи об Окуджаве и Айтматове, Распутине и Шукшине, Василе Быкове и Юрии Трифонове. Многие из этих писателей были друзьями Бориса Дмитриевича, частыми гостями в его доме. А если добавить, что жена Бориса Дмитриевича — Валентина Петровна — востоковед со знанием фарси и турецкого, заведовавшая отделом литературы народов СССР «Литературной газеты», можно себе представить в какой атмосфере рос их сын Алексей Панкин.
Алексей и сам получился человеком самодостаточным. В Европе он работал в каком-то европейском медийном фонде, а потом, вернувшись в Москву, создал журнал «Среда», лучший, на мой взгляд, отраслевой журнал. Леша предложил мне войти в его редколлегию. Мы подружились.
Тема завершения карьеры отца в России для Алексея всегда была болезненной. Я знал, что многие годы Борис Панкин был послом СССР в Швеции, Чехословакии. В Праге он встретил августовский путч. Он был единственным советским послом публично не поддержавшим путч. Именно в Прагу ему позвонил Горбачев и предложил пост Министра иностранных дел. На этом посту он пробыл всего 3 месяца, став последним Министром иностранных дел Советского Союза. На его глазах происходил распад гигантской страны. Об этом времени Панкин написал книгу «Сто оборванных дней» — интереснейший документ эпохи, рассказ о невероятных событиях, последствия которых сказываются до сих пор.
Борис Панкин не был упёртым идеалистом, но он был человеком с ценностями. Он был настоящим патриотом, да вернётся этому слову его истинное значение! Он был таким всегда. И когда трудился в газете, и когда руководил Всесоюзным агентством по авторским правам, и когда был на дипломатической службе.
Будучи приверженцем демократических ценностей, либеральных преобразований в стране, после распада Союза Борис Панкин становится последовательным критиком руководства постсоветских республик. Панкин тоже считает, что распад Советского Союза — величайшая геополитическая катастрофа. А Горбачева и Ельцина он видит виновниками этой катастрофы. Мой друг Алексей Панкин с отцом согласен. А я нет. И если и сужу Ельцина, то не за это. А за то, что он привёл к власти истинных преступников. При которых все стало своей противоположностью. И «Комсомолка», и Министр иностранных дел, и честь, и достоинство.
Но какое значение имеют наши разногласия! Борис Панкин создавал историю, был ее непосредственным и ярким участником. И остался при этом приличным человеком. Где такое видано!
Борису Панкину исполняется 90 лет. Он, по-прежнему, страстен и пристрастен. Он, по-прежнему, настоящий. И, по-прежнему, «неформатная личность», как его охарактеризовал когда-то Михаил Любимов.
Живите долго, уважаемый Борис Дмитриевич! С днём рождения!
