Современный город — это огромный плавильный котёл. И уж чему-чему, а проявлению национальной культуры не способствует. Она ведь в основном связана с натуральным образом жизни, и в перспективе я думаю о переезде в деревню.

А вот средневековье как среда обитания меня не привлекает совершенно: медицины нет, качество пищи плохое, общая ментальность другая — у людей слишком мифологическое сознание. Но кое-что из тех времен я бы привнес в современную Россию. Например, институт дуэли и поединков чести, право носить оружие и отстаивать собственное достоинство. Один вооруженный человек другому такому же хамить не будет.

Если говорить о поиске национальной идентичности, то я нашел её в изучении истории и культуры своей страны, и реконструкция во многом этому помогла. Для меня это воспроизведение былой культуры, того, с чего всё начиналось: воссоздание костюма, быта, возможность поучаствовать в военных действиях.

Однажды я возвращался домой поздно вечером, вдыхал влажный воздух откуда-то с реки и понял, что отчасти мое хобби — это бегство от реальности. В историчной среде я никому ничего не должен, там весело, можно танцевать, драться, пить алкоголь (а в обычной жизни я не пью), даже уснуть в поле средь бела дня.

А в городской жизни надо работать, обязанностей куча. Кому-то я что-то должен, кто-то — мне. В современной жизни слишком многое от нас не зависит, а там я точно знаю, что не замерзну, не заболею и не буду голодным, если подготовил себе нужную одежду, заготовил дров, правильно организовал жильё и приготовил еду.

Жить в современной России страшно. Когда я думала о том, что чувствую, то вынуждена была признаться, что в глубокой панике: завтра может быть что угодно — война, безработица, очередной кризис.

Но, как бы ни пугала нынешняя нестабильность, убегать в прошлое нет смысла и я не пытаюсь это делать, а вот «точку опоры» стоит искать именно там. Обращение к традиционным ценностям дает мне понимание того, что чтобы там ни происходило, мой народ с этим справлялся. Смогу и я.

Когда я надеваю историчный костюм, встаю в хоровод, пою в хоре, держу пост, появляется переживание многовековой преемственности и более глубокое понимание себя.

Сейчас, чтобы найти ответ на вопрос «кто я?», люди ходят на тренинги. У человека традиции он просто не возникал: понимание себя и своего места в мире было имманентным. Древние люди ощущали себя целостными и проблем с самоидентичностью у них не было. И подход к вещам у них был другим. Все создавалось своими руками из натуральных материалов. И это история не про эксклюзивные дизайнерские шмотки, как бы сказали сейчас. В том контексте вещи были действительно значимыми, через них была связь с природой.

Временами собственные переживания кажутся уникальными. В этом и гордыня, вера в свою исключительность. И страх, чувство изоляции. Но человек не поменялся за века, с древних времен из поколения в поколения мы во все том же эмоциональном спектре. И понимание этого, которое как раз дает реконструкция, успокаивает.

Осознаю себя звеном длинной цепочки человеческих судеб. По сути, всё уже было. Остается правильно делать выводы, привносить что-то свое. Воссоздавая прошлое, я не бегу от действительности. Это любопытство и попытка познать себя.

Очень здорово жить сейчас. В 13 веке мне бы не хотелось оказаться: голодно, бедно, нет привычных удобств. Но вот экологию было бы хорошо вернуть. Чтобы у меня была возможность огородик свой держать и курочек в городе.

На мой взгляд, сейчас не хватает более четкой разделённости сферы мужского и женского.

Это печально, потому что она делает мир более понятным и упорядоченным, позволяет раскрыться женственности и состояться мужественности.

Это делает мир более понятным и упорядоченным, позволяет раскрыться женственности и состояться мужественности.

Многие мужчины в реконструкцию идут из-за войны, наверное.

Отголосок детской мечты - побегать, помахать мечами. В нашей эпохе много контактных видов борьбы, это помогает выпускать пар. Война — это страшно, и на реконструкции это понимаешь. Но я не «отцепляюсь» от настоящего, элемент игры осознается. Во время боя мы используем защитные приспособления, чтобы избежать серьёзных травм. Мы все помним, что после выходных нам на работу, и нужно выглядеть прилично.

В историческом костюме я чувствую себя более свободно, хотя тот, который надевает дружинник, весит 30 килограмм. В обычной одежде неприятна её формальность. Но самый раздражающий аспект в современности — это всё-таки отсутствие физической культуры у людей. Почему-то людям важно, что надеть, но никакая красивая одежда не скроет невнимание к своему телу.

Человек рождается в ту эпоху, которая благоприятна для него в духовном смысле.

Мне все в современном мире нравится, окромя греха, но человек живет в нем со времён Адама.

В 15 веке я бы побывал как турист, но жить бы не хотел, слишком тяжелые бытовые условия. Но мне нравится, что в ту эпоху отношение к вере было более серьезное. Никто не говорил, что «у меня Бог в душе и мне этого достаточно». Тогда держались не только традиций и обрядов, но и вникали в суть веры, изучали Священное писание. Семейные ценности были в почете. Не то, что сейчас: люди живут в гражданских браках, поощряются однополые отношения.

Раньше люди были бережливые. Делали все качественно и надолго, из натуральных тканей. Не потому, что это модно, а потому, что это удобно.

И мне нравится в реконструкции возможность проявить себя в крафте и то, что это повод узнать больше про историю страны.

Возможно, некоторых современных людей, которые не находят себя в современной жизни, тянет окунуться в реконструкцию для того, чтобы вернуться к корням. Наша же семья

придерживаемся христианской веры и самоидентичность как раз-таки отсюда вытекает. Есть духовный стержень, и ты всегда знаешь где находится точка отсчета.

Еще на заре интереса к исторической реконструкции меня интересовала история родного края. А началась она, по-сути, именно со стрельцов. Эпоха эта интересна еще и тем, что даже если мы не отдаем себе в этом отчета, верховная власть всегда священна. Даже сейчас какая-нибудь марьиванна, жалуясь на дороги, пишет не кому иному, а президенту. Тем не менее, тогда, кажется, человек больше ощущал себя ответственным за свою судьбу. Люди больше принимали участие в том, что происходит вокруг. Вот сейчас жалуются, что во дворе грязно, а почему бы не собраться и не убрать всё вместе?

Реконструкция - это для ищущих. Кто-то ищет романтики в свою жизнь и получает ее в виде грязных кафтанов и отрывающихся пуговиц, кто-то ищет компании и получает ее в виде боевых товарищей и подружек-рукодельниц, кого-то просто привлекает история и ее практическая сторона. Все случаи уникальны.

Я в реконструкции ищу новый опыт. Всегда интересно примерить на себя не только чью-то одежду, но и перенять быт и обязанности того или иного человека. Это в каком-то роде уникальная возможность, ну где ещё обычный городской человек научится рубить дрова, заряжать ружья или скакать на лошади. Все эти обычные на то время действия открывают что-то новое в наш век цифровых технологий

Думаю, я люблю 21 век. Порой, находясь на фестивале (неважно, какой эпохи), я допускаю такую мысль "а что, если остаться тут подольше, скажем, навсегда". Если признаться честно, то страшновато. Но эти мысли исчезают, когда я возвращаюсь домой и благодарю человечество за все блага цивилизации. И не только. Мне нравится жить в нашем времени, потому что у меня есть право выбора и относительная свобода слова, которой так не хватало женщинам того века.

Для человека 19 века, принадлежавшего к привилегированному сословию бал выполнял примерно ту же функцию, какую для современного человека выполняет корпоратив – это и социализация, «свой среди своих», и возможность «показать себя», устроить судьбу и/или карьеру. Помните, Татьяну Ларину повезли в Москву, «на ярманку невест»? Собственно, это означает, что они с матерью посещали столичные балы, ведь именно там молодую девушку можно было «вывести в свет» и выдать замуж.

Для меня бал — это одновременно и развлечение, и праздник, и игра, и возможность представить себя в другой эпохе, лучше узнать ее, почувствовать «изнутри». Но при всём при этом, жить в 19 веке я бы не хотела. На этот счет есть хорошая фраза - «не надо путать туризм с эмиграцией». Сейчас, несмотря на все перипетии нашего времени, мы обладаем очень важным преимуществом - свободой выбора..

Мы можем выбирать себе профессию, занятия, одежду, книги, музыку, маршруты для путешествий и так далее. Путь в жизни, в конце концов. Люди той эпохи, особенно женщины, были гораздо более несвободны по сравнению с нами. Жизнь регулировалась целым сводом правил, предписаний, запретов, представлений о том, что можно и что нельзя. Судьба была предопределена практически с момента рождения – в зависимости от социального положения. Да и даже костюм 19 века вполне себе опыт несвободы.

В частности, это очень хорошо видно на примере платьев середины века. Здесь есть корсет, в котором, если он сшит по требованиям эпохи (у меня именно такой), стоят металлические «кости», в отличие от современных, где «кости» из пластика. Застежки-бюска (металлическая планка с крючками, имен. падеж - бюск) спереди нет, шнуровка на спине – надеть его можно только с посторонней помощью. И разумеется, снимая корсет после 3-4 часов бала, чувствуешь облегчение – вернулась возможность дышать полной грудью. А ведь в 19 веке женщины носили корсет каждый день, с утра до вечера. Для того, чтобы выглядеть красиво и элегантно в кринолине требуется определенная тренировка и практика. В нем сразу обнаруживаешь, что теперь занимаешь гораздо больше места в пространстве – к этому тоже надо привыкнуть. Нижние юбки имеют значительный вес, на них нужно много ткани, плюс там есть оборки, которые скрывают кольца кринолина – они не должны просвечивать через само платье. В общем, в историческом костюме, даже в стилизации, как мои платья (они из натуральных тканей и правильного силуэта, но сшиты на швейной машинке, а не вручную) женщина слаба и зависима, хотя, безусловно, прекрасна. И платья свои я очень люблю:).

Мне нравится жить в нашем времени, хотя и современному человеку есть чему позавидовать женщинам прошлых эпох (принадлежавшим к аристократии, конечно). Они жили в окружении красоты (вспомним интерьеры и убранство дворцов и особняков), у них была возможность проводить много времени наедине с собой, размышлять, вести дневник, писать письма. Современная же жизнь отлично описывается Кэроллом: «Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее".

«Мадам, я хотел бы быть птичкой, порхающей возле вашей шляпки!» Говорю это иногда девушкам, когда я в гусарском обмундировании. Оно добавляет какой-то лихости, что ли. Меня привлекает эстетика их жизни. Гусары каждый день проживали, как последний. Знали, что в любой момент могут уйти в мир иной, и презирали смерть. Могу сказать, что риск — это и мое второе имя: катаюсь на сноуборде, занимаюсь файершоу, но, тем не менее, я никогда не впадаю в раж и не веду себя во время реконструкции так, будто я действительно в бою.

Мое хобби позволяет мне чувствовать себя интересным человеком и, как говорится, «помня прошлое, строить настоящее». При этом я совершенно аполитичен и не пойду митинговать вместе с Навальным, то есть пытаться изменять что-то на глобальном уровне. Для меня важно понимать, как правильно жить самому и воспитывать своих будущих детей.

Историческая реконструкция – просто хобби. Может в школьные годы это и начиналось как эскапизм, а сейчас это часть жизни и просто способ провести отлично выходные на мероприятиях. Что немаловажно, тут я могу реализовать себя как мастера по созданию всяческих вещей.

И в обычной жизни и в историческом образе я почти одинаков по внутренним ощущениям, не считаю это каким-то театром, поэтому не играю, а веду себя как обычно.

Я не хочу жить в другой эпохе, то мое увлечение позволяет более критично относится к современности. Мне не нравится, что сейчас так много «синтетики» как в вещах, так и в чувствах. «Вкусно, но как новый орбит». Потребительское отношение ко всему, ну и банальное невеждество людей. Например, многие не знают, что лошадь нельзя колбасой кормить, пытаются сунуть!

Ещё современным людям не хватает романтики. Постоянная спешка мешает нам думать о прекрасном, смотреть в небо, писать стихи. Я и сам писал, но с возрастом понимаю, что у меня на это нет времени. Если бы было поменьше информационного шума, у людей было бы больше времени для себя.

Почему модерн? Моя основная тема - реконструкция Руси 13 века связана с историей страны, это в хорошем смысле «скрепы», это героическое прошлое нашего народа, время борьбы с иноземцами, время Александра Невского, время политики и войны. А модерн – это скорее семейное, личное. У моего мужа предки – самарские купцы, у нас дома хранятся их личные вещи , записные книжки и множество фотографий, на которых запечатлены дамы в нарядах эпохи модерн. Кроме того, это совсем другое ощущение, после реконструкции средневековья. Там женщины трудились не покладая рук, а в эпоху модерна женщина была ангелом семьи, цветком, эфирным созданием.

Сейчас с эмансипацией женщин мы приобрели большие права, но постепенно теряем женственность, женское предназначение. Все стало позволено человеку и он потерял веру в Бога, в доброту и бескорыстность. Стало легче жить, не задумываясь о хлебе насущном, но человек завяз в своих низменных желаниях, общество потребления накрыло его. Все научились читать, но читают все меньше.

Люди утратили красоту, она уступила место практичности. Как мало женщин носят платья, и как много носят джинсы и спортивные костюмы. Я не против практичности, но красоты не хватает в нашей обыденности. Женщина в шляпке уже вызывает удивление. Я в обычной жизни никогда не ношу штаны, только юбки и платья, предпочитаю романтический стиль. Есть такая шутка «теперь я хожу только в платьях и юбках, так как с недавних пор боюсь встретить на улице парней в таких же лосинах, как у меня». В каждой шутке есть только доля шутки, к сожалению. В одежде начала 20 века нравится то, что это очень женственно, очень непрактично, но безумно красиво. В этой одежде сложно сидеть, в этой одежде невозможно нестись куда-то. Один мой знакомый сказал, что в такой одежде можно говорить только о прекрасном.

Во время боя иногда бывает ощущение полного присутствия. Гремят взрывы и понимаешь, как это страшно — война. Я занимаюсь реконстркуцией этого периода, потому что чту память погибших, но не хотела бы там оказаться — это трагический период в жизни нашей страны.

Хотя тогда в были патриотизм и настоящая сплоченность. Люди ощущали свою причастность к победе, гордились ей и это давало силы. Отношения были более теплыми. Сейчас мы погрязли в виртуальном мире.

Другая эпоха, которая мне интересна, - это начало 20 века. Я бы не отказалась пожить в то время в статусе привилегированной барышни. Но в реконструкции я тоже медсестра, потому что именно эта роль созвучна с моим характером.

В России у каждого поколения своя война. Период Великой Отечественной интересен, потому что тогда всё население страны выпало из привычной для него среды. В контексте военных действий и при натиске государственной машины было очень сложно, но в экстремальных обстоятельствах характер как раз и проявляется ярче всего. Чтобы увидеть разные грани этого и попытаться понять людей я и занимаюсь историческим моделированием.

На мне форма НКВД. В свое время задело, что на этот аппарат много грязи выливалось.

Многие знают про НКВД только как про инструмент, через который Сталин проводил свои чистки и реформы. При этом забывают, что тот стальной стержень, вокруг которого строилась оборона, были как раз войска НКВД. И все партизанское движение курировал именно он.

В душе я имперец. Во время Великой Отечественной у советских граждан было ощущение мощного государства, каменной стены за спиной. Были общие цели, вектор.

В современной России ведь не на что опереться. Да, я знаю, чего хочу, но у большинства людей нет этого понимания. Хобби (та же реконструкция) нужно, чтобы уйти от обыденности. А почему есть такая потребность? Потому что непонятно, что делать в «здесь». Зарабатывать? Этого же мало. Человека бессмысленность выкручивает. Что было бы, если взять современную молодежь и перенести его в 41-ый год? Смогли бы мы тогда выстоять? Может быть. Но есть очень большие сомнения.