Это в Москве в начале марта тепло и сыро, а в Карелии еще зима-зима-зима. Настоящая — со льдами и метелями. Да такими, что стоит посреди дня и замерзшего озера отбиться снегоходной группы (дабы снять на видео буйство снежинок), то можно реально потеряться. Всюду ледяные поля, тающие в белой мгле, и куда ехать — одному карельскому лешему известно. Главное здесь не паниковать. А хладнокровно (благо — мороз еще будь здоров) осмотреться и мягко прибавляя газ, мчаться к горизонту, надеясь нагнать товарищей и молясь, что с направлением ты не ошибся.

Так и шла экспедиция «Комсомолки» с помощью туроператора "Карелия ОК" почти 700 километров по озерному краю — от Петрозаводска до Беломорска, по озерам и лесам, по берегам Белого моря и по его льдам, вдоль Беломорканала и легендарной «Осударевой дороги». Наверняка читали про нее у Пришвина. А если нет — то вот вам краткая история.

До сих пор сохранилась не только дата (16 августа 1702 года), но и место, откуда дорога началась. На берегу Белого моря стоит эта табличка, крест и две рыбацкие избы. Это с одной стороны. А с другой — до самого края земли только солоноватые льды-льды-льды. Разных расцветок, форм и характеров. Местами — настоящие торосы, которые встречаются только на Северном полюсе. А местами — лед нагроможден вокруг макушек валунов. Словно камень сидел-сидел под водой, а потом вынырнул, пробив лед, чтобы глотнуть воздуха.

На берегу Белого моря ветер пробирается под самую теплую куртку, а затем лезет дальше — пронизывая до костей. Так что не секрет — почему изначально море называлось Студеным.
Но несмотря на свою чрезвычайную холодность к человеку, оно издревле отдавало ему свое главное богатство — рыбу. Сельдь здесь до сих пор водится в таких количествах, что ее гребут лопатой. В буквальном смысле. Правда, вот, куда эта красавица-селедка девается по пути в Москву — загадка…

Добраться туда и сейчас трудно — со всеми плодами научно технического прогресса: мощными снегоходами и спутниковыми навигаторами. И дорога изматывает так, что добравшись до любого теплого места и заняв горизонтальное положение, вырубаешься до утра, словно тебя моментально обесточили. Хотя — казалось бы — просто едешь верхом на мощной машине, для которой практически не существует преград. В Подмосковье за такое удовольствие поминутно платят. А тут ты готов и сам заплатить, лишь бы сократить сомнительную радость. Ибо 10 — 20 километров в седле по ровному полю или зимнему лесу в погожий денек — это, конечно, развлечение. Но 100 — 200 километров по полному бездорожью — это уже работа. Особенно при погоде, которая меняется трижды за сутки — со всеми оттенками и полутонами: от мороза до оттепели.

В мороз слезы замерзают на ветру. Однако запоминается проезд по озерам именно в плюсовую температуру. Скорость надо держать максимальную — поскольку между снежным настом и льдом образуется водяная линза. И чуть сбросишь газ — снегоход начинает погружаться. Это не опасно: утонуть — не утонешь, но забуксовать легко. А то и на бок лечь. Это максимум. Но все равно жутковато видеть, как за впереди идущими остаются широкие следы из кашеобразного мокрого снега и липкой мысли: вдруг лед не выдержит? И рука сама отпускает газ и гусеница начинает чавкать, снегоход вязнет… Здесь, как и в случае с потерей в белом поле, тоже надо просто взять себя и ручку газа в руки и просто мчаться вперед, выглядывая берег, который принесет конец твоим приключениям.

Только принесет ли? На берегу обычно ждет тебя другое испытание — поездка по лесу. Леса здесь такие же исполинские как озера, и такие же полные сюрпризов всех видов — и приятных и не очень… Одна колея за которой глаз да глаз. Вот здесь лучше не лихачить — деревья слишком крепкие и слишком близкие. А резкие повороты непредсказуемые. Да еще безумно красивые арки из заваленных берез. Только они очень низкие. Каждая требует, чтобы ты ей поклонился. Вообще в Карелии любая красота таит в себе опасность. Так что варежку лучше не разевать. Во избежание аварийных ситуаций. А в солнечный день так хочется отвлечься на — без преувеличений — сказочный лес. Прямо как из «Морозко». Ели с заснеженными лапами, березки припорошенные, девственно белый снег, миллиарды жемчужин, мегатонны серебра. Радость в каждой солнечной снежинке… Сказка — просто сказка… Кажется — свернешь не туда и налетишь на курью ножищу избушки Бабы Яги.

Насчет Яги не знаю, но леший тут явно чудит. И водяной от него не отстает. Едешь бывало по лесу или озеру. Долго едешь. Обстановка одинаковая, гипнотизирует, впадаешь в транс, засыпаешь с открытыми глазами. А просыпаешься резко, когда вылетев с трассы, зарываешься носом в снег. Или того хуже — вылетаешь из седла на лед. Так они развлекаются — леший с водяным. Так что лучше бдительности не терять. И обязательно задобрить на развилке сказочных героев печенькой какой или конфетами. Они хоть и миф — но черт их знает…

Именно по этим местам шла «Осударева дорога». Только сейчас значительная часть ее скрыта под водой. Над ней протянулся другой «государственный путь» — Беломорско-Балтийский канал. Построенный по приказу Сталина за 21 месяц — с сентября 1931 года по апрель 1933-го.

Строившие Беломорканал назывались каналоармейцами. И, так же как и мужики петровских времен, часть осталась здесь навсегда, а часть получила «кафтан с барского плеча» в виде наград и свободы (среди строивших было немало зэков, отправленных на перековку трудом).

И «Осударева дорога», и Беломорканал являются чудом технической мысли и ужасом технического воплощения в реальность. Так же как и детище Петра сталинский проект был возведен без какой-либо механизации — топором, лопатой, киркой и кувалдой. Даже сейчас (при экскаваторах, способных зачерпнуть петровский фрегат и нежно поставить его в кузов карьерного самосвала) Беломоро-Балтийский канал сложен для строительства. 227 километров, 19 шлюзов, 15 плотин, 51 дамба, 12 водоспусков…

Мы проезжали мимо одного из шлюзов. Для пришлого человека зрелище странное. Вмерзшие в лед полураздвинутые ворота с массивными красными звездами. И разум отказывается понимать, что запирать воду — это нормально.

На заметку — шлюзы тесноватые. Современный боевой фрегат через них не проведешь. Разве что — волоком — по суше. Гипотетически… Надеюсь не пригодится такой путь никогда больше военных целях.

Кстати, 80 километров Панамского канала рыли 28 лет... 160 километров Суэцкого канала строили 10 лет... 227 километров Беломорско-Балтийского – меньше двух лет. Знатоки возразят, что основная часть водного пути – это озера, и искусственно прорытых в нем всего 48 кэмэ. Однако одно дело рыть землю в теплом климате. И совершенно другое – в вечной мерзлоте. Причем основные работы пришлись на зимнее время.

Тот, кто там даже просто гонял на снегоходе, понимает, что зима в Карелии далеко не сахар. Даже весна там не сахар. Да уж откровенно – и лето не карамелька. Суровый край. Недаром именно здесь появился особый вид жилища – дом-кошель. Их много сохранилось в местных деревнях, даже покинутых. Огромное двухэтажное строение, в котором было все – жилые комнаты, мастерские, склады, загон для скота, колодец… Зимы суровые здесь – заносят дома по крышу. И в таком доме можно было жить как на подводной лодке – автономно – неделю, а то месяц. Выходить в непогоду во двор было не зачем, риск замерзнуть был сведен к минимуму. Очень полезное, на мой взгляд, архитектурное изобретение.

Но дома ни в какое сравнение не идут с деревянными церквами. Кроме Кижей здесь по деревянному храму практические в каждой деревеньке. Одни попроще — как просто разросшиеся дома. Другие — произведения искусства с деревянными куполами и крестами. И глядя на эту красоты кроме восхищенного возгласа: «О, Господи», — ничего в голову не приходит…

А леса в тех местах до сих пор дикие. Как и берега озер и моря. Но прекрасные в своем спартанском виде. Это ты успеваешь заметить даже на больших скоростях, проходя в день по бездорожью 100, а то и 200 километров. Конечно — не такой подвиг, как проложить «Осудареву дорогу» и уж точно — не как прорыть Беломорканал.

Но что-то героическое в этом явно есть…