За последние десятилетия какие только версии ухода из жизни Юрия Гагарина не выдвигали летчики, инженеры, пытливые доброхоты и спекулянты-жулики, пытавшиеся поживиться народной любови к первому космонавту.

Была создана правительственная комиссия. Лес под Киржачом вокруг воронки, оставшейся после падения МиГ-15 УТИ, вытоптали в радиусе 3 километров! Землю просеивали! А потом – молчок.

Сорок три года единственным официальным документом о гибели Гагарина и Серегина оставался некролог: «...В результате катастрофы при выполнении тренировочного полета...», подписанный Политбюро ЦК КПСС. В нем ни слова не было о причинах смерти пилотов...
Только в 2011 году — к 50-летию первого полета человека в космос, были, наконец, рассекречены результаты расследования. Но и они оказались весьма расплывчатыми.

– Комиссия заключила: исходя из анализа обстоятельств летного происшествия и материалов расследования, наиболее вероятная причина катастрофы – выполнение резкого маневра для отворота от шара зонда. Или, что менее вероятно, – для предотвращения входа в верхний край первого слоя облачности, – цитировал документ начальник департамента по обеспечению деятельности архива производства президента РФ Александр Степанов.

В результате «резкий маневр привел к последующему попаданию самолета в закритический режим полета и сваливанию в штопор условиях усложненной метеорологической обстановки».

Все? Точка?

Но мой собеседник считает: обнародовано не то, что было на самом деле, а то, что устраивало на тот момент руководство комиссии.

– Если исходить из озвученной версии, картина получается такая: летчик, по-видимому Гагарин (он сидел в передней кабине), увидел метеозонд, на который он шел напрямую, и резко ушел в сторону. Склонность к переходу в штопор у УТИ МиГ-15 – была...

Но тогда почему никто этого зонда не видел?! Обычно в такой ситуации пилот должен был передать на землю: встретились с зондом. Гагарин (связь в УТИ МиГ-15 с землей есть только у того, кто сидит в первой кабине) этого не сделал. Допустим, не успел.

Но если у комиссии появляется версия про зонд, почему никто не попытался выяснить откуда он был запущен? Сотни человек участвуют в расследовании, а такую простую вещь не делают!

Зонды раздуваются, поднимаются на определенную высоту, потом лопаются и падают. На месте падения самолета Гагарина под Киржачом нашли 10 или 11 старых зондов. Пускали их в то время из Долгопрудного – там метеорологический институт был. Известна скорость подъема зонда, известен ветер — направление и сила. Когда зонд летит он по радио передает данные. То есть узнать в котором часу он мог быть запущен и вычислить его траекторию несложно. Можно даже узнать на какой высоте он самоликвидировался. Но — обратите внимание! – никакой информации о том, что зонд искали, связывались с институтом, который мог его запустить, в материалах комиссии нет. Как так – в резюме правительственной комиссии он описывается как наиболее вероятная причина гибели экипажа, а никто в эту сторону не копает?!

Вторая версии о том, что, возможно, отворот, который произвел экипаж, был для того, чтобы не входить в облако. Это вообще чушь! Они весь полет находились в облаках! Как можно отворачиваться от того, где ты и так находишься? Бессмыслица!

– Вечером в тот день, когда погиб Гагарин, мне был звонок от секретаря министра авиационной промышленности Петра Васильевича Дементьева: «Вас включил в комиссию по расследованию причин гибели космонавта». – рассказывает Арсений Дмитриевич. – Я в то время был начальником научно-исследовательского отделения ЛИИ, кандидат наук. У меня был опыт расследований авиапроисшествий. Да и сам я как летчик летал, правда, на легкомоторных самолетах.

Утром 28 марта я был в Чкаловском. Это аэродром принадлежал и принадлежит сейчас Лётно-испытательному институту ВВС. Там же базировался 70-й отдельный испытательно-тренировочный авиационный полк особого назначения. По сути это было нечто вроде аэроклуба для космонавтов. Институт управлял полетами, а полк обеспечивал тренировки космонавтов, которые хотели летать — первые же наборы были из летчиков.

В 10 утра те, кто участвовал в расследовании, вылетели с аэродрома Чкаловский на трех вертолетах на место гибели и пробыли там часа полтора-два. Снег, несмотря на конец марта, был довольно глубокий. Мелкие березовые перелески. В один из этих перелесков упал самолет. Я зафиксировал для себя следующее: самолет падал под углом примерно 50 градусов. Я увидел некоторые фрагменты тел летчиков. Удивило же вот что. В воронке, образовавшейся от взрыва самолета, искореженные катапультные кресла. То есть летчики не катапультировались. Там же, около кресел, ранцы, куда укладываются парашюты. А парашютов нет.

Поднялось страшное волнение. В группе было много КГБшников. По-моему, в тот же день или на следующий соседней в деревне парашюты нашли. Оказывается, два местных мужика примерно за три часа — это время между тем, когда упал самолет и когда его обнаружили, пришли, срезали парашюты и утащили.

Кто-то потом выдумывал, мол, они на парашютах спаслись было, а парашюты оторвались почему-то... Неправда — стропы тупыми ножами отрезали и всё.

— Мы начали разбираться, что было в тот день на аэродроме, заслушивали доклады руководителей полетов, инструкторов... Меня поразило, что в полку, где занимаются космонавты, был очень низкий уровень летной дисциплины. Я насчитал одиннадцать нарушений правил, которые были 27 марта.

Например. Владимир Серегин опоздал на полет почти на 30 минут - его вызывал к себе начальник Центра подготовки космонавтов. Гагарин должен был лететь в самостоятельный полет на одноместном МиГ-17. Но прежде нужно было слетать с инструктором на УТИ МиГ-15 - проверить, насколько космонавт готов. Серегин был назначен (или он сам себя назначил как командир полка) проверяющим.

На аэродроме на каждый день составляется таблица полетов: этот самолет взлетает тогда-то, этот — тогда-то. На 27 марта были запланированы два полета МиГ-21 — у них было парное задание – по-моему, воздушный бой. И два полета УТИ МиГ-15. Один полет (Серегин – Гагарин) должен был начаться часов в девять с минутами. А второй - позже. Летчик Андреев должен был проверить двигатель самолета после ремонта.

Из-за опоздания Серегина началась спешка. Экипажи не получили информацию от метеорологов. Это серьезное нарушение.

Самолет Андреева, который должен был по плану взлетать через полчаса после Серегина-Гагарин, а взлетел через 3 минуты. И это еще одно нарушение.

Следующее. В полетном листе Серегина и Гагарина пишется задание – что им нужно делать. Этот полетный лист я держал в руках. Там было записано упражнение номер два курса учебно-боевой подготовки (КУБП). Это упражнение – простые фигуры пилотажа – виражи, горки, неглубокие пикирования – перечень известный. Но дальше в этом КУБП записаны условия для выполнения задания: «Вне облаков или за облаками»!

Но в тот день, по записям метеорологов, наблюдением людей с земли была сплошная слоистая облачность! Мало того, прогнозировалось ухудшение погоды, подходил холодный фронт. То есть уже на земле было ясно, что погода непригодна для выполнения задания!

– Судя по опубликованным переговорам, самолет Гагарина выполнил упражнение – сделал два виража – влево и вправо… – спрашиваю я члена летной подкомиссии, расследовавшей катастрофу, Арсения Дмитриевича Миронов.

– Никто этого не видел. Мы со специалистами пришли к такому выводу – виражи эти часть упражнения. Они, скорее всего, попали между облаков, и попытались начать выполнять упражнение. Сделали часть, но опомнились – поняли, что погода не позволяет продолжить и потому решили вернуться.

– Но это же не могло стать причиной катастрофы? Набрали высоту, увидели, что облака, и вернулись….

– Еще на земле Серегин как опытный летчик и инструктор должен был понимать: погода не подходит для задания.

– А подняться выше облаков и выполнить задание тоже нельзя было?

– Нет. Во-первых, они не знали, на какой высоте облака кончаются. Второе. Если они хотят сменить эшелон, нужно спросить разрешения у руководителя полетов. В соседней зоне на пяти тысячах метров летали два МиГ-21!

В любом случае запрос они не делали. Серегин, по-видимому, понял, что зря полетели и дал команду на возвращение.

Теперь о том, что в этот момент происходило на земле. Руководитель полета, который по экрану локатора смотрел как летит самолет с момента взлета до той зоны, где он должен пилотировать, нам доложил, что УТИ МиГ-15 Гагарина и Серегина начал отклоняться влево, приближаясь к зоне, где был самолет Андреева.

– Почему?

– Неточное пилотирование. Но я бы задал другой вопрос: а почему руководство полетами не подправило его? Мало того, получить данные локатора о том, как летал самолет Гагарина и Середина мы не смогли. Над экраном локатора стоит фоторегистратор, который периодически фотографирует экран. Так вот он в тот день не работал! Не работал и радиолокационный высотомер, который позволяет определять высоту. Представляете в каком состоянии была техника, обеспечивающая полеты?

Мы в тот день послушали штурманскую группу – она должна была нам дать первую информацию о том, как летали, где летали. Но они стали нам рисовать какую-то галиматью. Это было так явно, что вся наша летная подкомиссия сказала: братцы, уходите, вы не смотрели на экран!

– То есть земля полет Гагарина и Серегина не контролировала?

– Нам докладывали, что все было в порядке. На самом же деле они не фиксировали метки самолета.

– Документальное подтверждение этому есть?

– Нет. Гагарин передал, что задание закончил и попросил разрешение на выход из зоны. Ему сказали «да». И дальше неизвестно, когда начался аварийный режим, в какую сторону хотя бы направился самолет. Нет информации! Минута прошла от последней связи Гагарина с землей до удара о землю!

Кстати, еще одно нарушение. Тогда «черных ящиков» на истребителях не ставили. Но на этих самолетах стоял прибор, который фиксирует скорость и высоту – бароспидограф. Это такой цилиндр, который медленно вращается, а стрелка на нем выцарапывает данные. Так вот – нашли остатки этого прибора, а бумага в него заряжена не была.

– Я был в шоке, когда нам стали докладывать их летную историю. Каждый полет летчика записывается в летную книжку: номер полета, дата, время взлета, время посадки, фамилия инструктора, задание и результаты. У Гагарина, понятно, записей было немного. У Серегина много. Он воевал, потом был летчиком-испытателем НИИ ВВС. Потом его назначили командиром полка.

Каждый летчик должен периодически проходить летную проверку. Кто бы он ни был – командир полка, командир дивизии. Раз в год или раз в полгода он должен садиться на ученическое место, а кто-то из его подчиненных с ним должен летать.

– Понятно, чтобы показать, что он в форме…
– Инструктор находится в задней кабине, летчик – в передней. Поскольку Серегин летал и в задней, и в передней, проверки у него должны были быть и в одной кабине, и в другой. Но в задней кабине последняя проверка у него была два года назад, а в передней кабине – почти три года назад.
И самое главное: у Серегина вообще нет записей о полетах на больших углах атаки. Это перед переходом самолета в штопор. Да, в то время летчиков боялись выпускать на штопор – больше набили бы машин, чем научили. Но подход к большому углу атаки, который предшествует штопору, летчик, да еще инструктор, да еще командир полка, должен был отработать!

– Через пару недель на очередном заседании нашей летной подкомиссии генерал Анатолий Пушкин нам доложил, что встретился с руководителем инженерной подкомиссии генералом Михаилом Мишуком. Тот рассказал, что на 99 процентов материальная часть самолета при ударе о землю была исправна, никаких поломок, никаких отказов в бортовых системах не было. Нам сказали: товарищи, поскольку материальная часть исправна, нужно искать внешние причины.

– То есть ВВС не виноваты – случайность…

– Да, нужно было найти «рыжего». Идею с зондом предложил летчик-испытатель Степан Анастасович Микоян, человек мною глубоко уважаемый. По-моему к тому времени он уже был замом начальника НИИ ВВС. Во всяком случае, фирменный интерес у него был.

– Почему?

– Чтобы забыть о выявленных в полку недостатках.

– Но его поддержал и второй космонавт – Герман Титов.

– Да, они сначала утверждали, что произошло соударение с зондом. Он разрушил остекление кабины… Но разбитый зонд не нашли. Выяснилось, что остекление, когда его собрали и сложили, разрушилось в момент удара самолета о землю. Я потом с Микояном встречался, говорю: Степан Анастасович, если бы удар был, то искореженный зонд был бы найден. Найдены зондф совершенно не тронутые, проржавевшие, а этого нет. Значит, не было соударения.

И вот тогда высокая комиссия подкорректировала: вместо соударения – написали «уклонение от зонда».

Хотя я говорил, что ошибок было много, есть что и где искать. Но в правде не были заинтересованы ни офицеры полка, ни командир Центра подготовки космонавтов, ни разнообразные службы безопасности, которые отвечали за космонавтов, ни главком ВВС Вершинин, который отвечал за космос, ни кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Устинов, который курировал космос и оборонную промышленность. Он же был председателем комиссии по расследованию гибели Гагарина. С самого верха к нам приходили подсказки: это не читать, это не писать. Представляете, если бы истина вскрылась, сколько офицеров и генералов оказалось бы без погон?

Ну а когда месяца через полтора после трагедии на имя Брежнева пришла жалоба на попытки некоторых членов лётной подкомиссии найти ошибки в действиях погибших лётчиков, оскорбив их память, подписанная космонавтами Быковским и Поповичем… Военно-промышленной комиссией (ВПК) при Совете Министров СССР была даже специально создана экспертная группа. Кстати, входивший в нее генера-майор авиации А.А.Польский поддерживает мою версию произошедшего.

В общем, направление было задано. И результат получен соответствующий…

– Арсений Дмитриевич, а как по-вашему, что случилось самолетом Гагарина и Серегина?

– Где-то с год назад в своих записях я обнаружил одну интересную деталь. У меня есть расшифровка радиообмена между Гагариным и землей. Этот радиообмен мы слушали, наверное, на третий день после катастрофы. У меня записано красной ручкой три слова: «Высота – две тысячи». Перед этой фразой нет позывного. Обычно летчик как говорит? Номер позывного (у Гагарина был 625) и дальше текст сообщения. Так вот в этой фразе не было сказано «625-ой» – только про «две тысячи».

Я проанализировал обстановку. Два МиГ-21 в это время летали на высоте 5 тысяч. Андреев только что прилетел в свою зону и начал крутиться где-то на высоте 3 тысячи. А Гагарину дали разрешение возвращаться. Значит, эти три слова могли принадлежать только Гагарину. Помню, я несколько раз эту фразу прослушивал. Был взволнованный звонкий голос. То есть они в это время уже валились.

Запись дали послушать психологам – есть специалисты, которые по тембру голоса могут определить эмоциональное состояние человека. Они подтвердили – человек, который ее произносил, находился в очень возбужденном состоянии. А потом фразу из расшифровки переговоров исключили так как неизвестно точно кто ее произнес….

– А если бы взяли? О чем она говорит?

– Считалось, что самолет свалился в штопор сразу же после того, когда Гагарин доложил о выполнении задания и получил разрешение возвращаться. Но если принять в расчет еще одну запись, получается, что самолет не сваливался в штопор на высоте 4200. А вначале он снижался с очень большой вертикальной скоростью (170 метров в секунду). Но это был не штопор, а пикирование. Через несколько секунд они оказались на высоте 3000. И тут что-то случилось. Скорее всего, летчики увидели самолет Андреева. Он был как раз на этой высоте, а возвращаться на аэродром Гагарин как раз должен был через зону, где летал Андреев.

Думаю, увидев самолет Андреева, они начали от него очень резко и энергично уклоняться. И свалились. Имейте в виду, что была облачность и самолет мог вынырнуть совсем близко.

Поэтому все что успел сказать Гагарин и была фраза «Высота – две тысячи».

– Выходит, виноват Гагарин?

– Он в любом случае не виноват – он ученик, у него был инструктор, который обязан был предусмотреть все.

Однозначно можно сказать, что в облаках УТИ МиГ-15 попал в непонятное для летчиков положение. Серегин к этому не был готов, Гагарин – тем более (а он и не должен был быть готов!). Когда они выскочили из нижней кромки облаков (это 600 метров от земли), начали тянуть, выводить, но не хватило высоты. По расчетам получается, около 200 метров им не хватило.

В то время в Военно-воздушных силах примерно 75-80 процентов катастроф происходило по вине человеческого фактора – ошибок, неправильных решений. Все началось еще на земле – со спешки, с неправильно принятого решения о полете, неправильного выбора погоды, недостаточной готовности людей.

– Арсений Дмитриевич, а почему они не катапультировались?

– В этом типе самолетов катапультироваться можно только до высоты 1500 метров, а в учетом их скорости снижения — до 1700. И оба летчика не могут это сделать одновременно. Сначала катапультируется пилот, находящийся во втором кресле, а потом через определенный интервал — в первом. Во втором был Серегин. Вряд ли бы он решился покинуть самолет, оставив Гагарина одного. Думаю, они считали, что могут машину спасти...