Время показывать камни: под Москвой откроется уникальный музей самоцветов

Российский предприниматель создает музей минералов, не похожий ни на один из существующих в мире 

Крупный бизнесмен Владимир Голубев сумел собрать коллекцию камней, аналогов которой нет в России. Да и в мире раз, два — и обчелся. Красивейшие образцы самоцветов приезжают к нему со всего света. Музей будет располагаться прямо на его участке на Рублевском шоссе в Подмосковье. Сам коллекционер ориентируется в первую очередь на школьников, студентов профильных вузов и вообще всех, кто увлекается минералогией и геологией. Для посещения музей (по крайней мере, часть экспозиции) откроется до конца 2021 года, но мы уже там побывали и расспросили владельца об увлечении камнями, роли профессионалов в создании музея, а также том, как к перспективе появления музея «для всех» отнеслись соседи по элитной Рублевке.

— Как и с чего началось ваше увлечение камнями? Как вы в них влюбились? 

— Я коллекционирую с детства. Кто-то собирал спичечные коробки, значки, марки, монеты, и меня любовь к собиранию этих предметов стороной не обошла. В детстве и во взрослом возрасте мы этим занимаемся, когда есть возможность. Тут многое зависит от душевных составляющих личности и, конечно, немаловажен финансовый фактор. Но при этом, я точно понимаю, что для многих людей, при скромном образе жизни и достатке, любой предмет, который они могут приобрести по своим возможностям, дороже и ценнее любого бриллианта, купленного обеспеченным человеком без особых усилий. Теперь о камнях. Впервые приехав в Китай, я не смог удержаться от приобретения множества, как мне тогда казалось, красивых фигурок разных животных. Их было столько, что рвались ручки у чемоданов. Мне очень нравились мои находки, все казались шедеврами, а через энное количество лет мой товарищ, в итоге ставший хорошим другом и который сильно повлиял на мое понимание коллекционирования, охарактеризовал эту поездку одной фразой: «Приобретение дорогой сувенирки!» Понимание камня, его силы, красоты появилось не сразу. 

— И что произошло, когда оно появилось?  

— Бизнес и многое другое ушло на второй план, если не дальше. Мир камней удивителен, прекрасен, поверьте на слово. Когда настроение неважное или просто что-то не ладится,  я прихожу в зал музея, где ещё идёт стройка, сажусь на стул и хотя бы 15 минут любуюсь камнями, и… меня это успокаивает, проблемы отступают, в сердце воцаряется мир. Точно, камни помогают мне жить! На сегодняшний день у меня нет ни желания, ни возможности расстаться с камнями, потому что они завоевали мой мир. Я практически всё своё время уделяю строительству музея и работе в РКФ. (РКФ – Российская кинологическая федерация, Владимир Голубев – президент РКФ – ред.) 

— Что говорят о камнях Ваши друзья, партнеры, соседи по Рублевке? 

— Друзьям, партнёрам, коллегам нравится, безучастных нет. Конечно, есть и те, кто не разделяет моего увлечения. Кто-то не понимает, как на камни можно тратить деньги, ведь это не золото, многотонные фигуры в магазин не унесёшь, да и зачем строить музей, это же не бизнес и не принесёт денег. Хорошо, что таких людей вокруг меня мало. К сожалению, они не понимают, что с собой из этого мира вообще ничего не унесёшь, а вот оставить добрую память и наследие — можно. Вообще, если у тебя есть возможность и желание создать нечто стоящее в жизни — это надо сделать, как бы высокопарно это ни звучало.  Интересный вопрос про соседей на Рублевке. С одними повезло, другие ничего не видели. Но это не многоэтажка, где музей точно мешал бы окружающим. Просто надо сделать всё возможное, чтобы не создавать людям дискомфорт.  

— Кстати, а как вы пришли к решению создать музей?  

— В 2018 году меня избрали президентом РКФ. Организация регулярно снимала помещения для собраний, конференций и мероприятий — своего не было. Тогда я предложил построить зал для наших мероприятий на своем участке. Когда небольшая часть зала была готова, то,  кроме фигур собак, я решил расставить несколько камней из коллекции (большая ее часть хранилась в контейнерах на участке и на складах в Москве и Санкт-Петербурге). Когда камни были выставлены, мы все пришли в шок от увиденной красоты! От камней нельзя было оторваться, мы не могли уйти из этого зала! И Остапа, как говорится, понесло!. Последние три года пролетели для нас в строительстве, как в бреду! Сейчас понимаю, какую тяжелую ношу взвалил и на себя, и на всех, кто меня окружает. Нужно всё продумать, чтобы посетителям было удобно. Про себя и своих родных уже не говорю: понятно, что возможен и дискомфорт. Но мы не княжеского рода, прошли и общежитие, и коммуналки, и советские хрущевки. Уверен, что притрёмся, главное, чтобы музей принес пользу окружающим. Сейчас мы отсматриваем кандидатуры на должность директора. Именно он возьмет в свои руки все организационные задачи и всё сделает правильно — профессионально!  

Вы спрашиваете, готов ли я открыть его двери для всех? Я спрошу вас в ответ: можно ли держать такую красоту дома, скрывать и не радовать других? И отвечу за вас: нет конечно!  
 

— Содержать такой музей, полагаю, недешево, а вы, я слышал, не собираетесь даже плату за вход брать.  

— Мы ориентируемся на студентов и школьников. Брать с них деньги за вход, действительно, не планируем. Да и вряд ли продажа билетов сможет покрыть сколько-нибудь значимую часть трат на содержание. Главной миссией музея будет просвещение, хотим организовать обучающие программы для школьников и студентов профильных вузов. Так что расходы будут большими, это правда. Но ведь музей может и зарабатывать, есть масса вариантов: организация выставок, съемок, различных мероприятий. Именно этим, в числе прочего, придется заниматься будущему руководителю. От него в музее будет зависеть вообще очень многое. Потому что я свою задачу вижу только в том, чтобы построить задние и предоставить экспонаты. А дальше — управленческие решения менеджеров. Им будет непросто, но очень интересно.  

— Как вы находите новые экспонаты для коллекции? Как они попадают в Россию?  

— Экспонаты этой коллекции завезены давно, более 15-20 лет назад. Это был громадный, титанический труд. Такие крупные образцы (в коллекции есть аметистовые жеоды весом свыше 10 тонн — ред.) посылками и чемоданами не привезти. Для этого нужны контейнеры, вагоны, пароходы…   

— С экспертами общаетесь? Как им ваша идея?  

— Два месяца назад я познакомился с толковым и въедливым экспертом из музея «Роснедр», который внес коррективы в концепцию. До этого, на мой взгляд, мы развивали проект менее профессионально. Сейчас понятно, что сроки открытия будут затягиваться, так как стало очевидно, что в музее кое-чего не хватает именно для студентов и школьников. Мы решили восполнить этот пробел. Собираем недостающие экспонаты, проектируем новые залы — исключительно под образовательный процесс. При этом мы уже заключили соглашение со Швейцарским университетом: студенты будут удаленно посещать музей. С российскими вузами и школами тоже ведем активные консультации, чтобы создать максимально эффективную образовательную площадку. Вот уже два месяца ко мне приезжают профессионалы из разных регионов, осматривают коллекцию, оставляют свои пожелания, предлагают свои программы. И это прекрасно, так как именно специалисты точно знают, как все должно быть устроено. Почему это важно для меня: я уже столкнулся с тем, когда законы принимаются без учета мнений профессионального сообщества. Так было, в частности, с пресловутым списком потенциально опасных пород собак, куда изначально включили более сорока пород, большинство из которых никак под это определение не подпадают. Я не хочу повторять подобных ошибок, так что музеем будут управлять только профессионалы.  

— Соседи по Рублевке не беспокоятся из-за того, что в музей будут приезжать обычные люди? 

— Вы уже второй раз спрашиваете о соседях по Рублёвке. Что ж, попробую ответить. Я сам прекрасно понимаю, что строю музей не в том месте. Но я постараюсь не помешать уюту и комфорту окружающих… А по второй части вопроса скажу так: для меня лично большое счастье, именно счастье, если в музей будут ездить, как вы сказали, обычные люди. Потому что для меня все люди необычные. 
 
— Интересуются ли экспонатами Вашего музея власти тех стран, откуда были привезены уникальные камни? 

— В коллекции есть уникальные экспонаты. Такие, каких больше нет нигде в мире, включая те страны, откуда их привезли. И, вероятно, не будет. Но почему мы должны думать об этом?  

— Почему зарубежных образцов в коллекции большинство, а российских — единицы? Будете ли пополнять коллекцию российскими камнями?

— Да, вся коллекция не из России. Мне нравится резьба по камню, данное направление лучше всего представлено в Китае. Аметисты, кальциты в основном из Уругвая и Бразилии, Южной Африки. В этом причина, почему, в основном коллекция, не из России. Но в будущем мы восполним этот пробел, это нужно для образовательного процесса. 

КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА 

Бронислав Виногродский, китаевед, переводчик 

— Нефритовую часть коллекции В. Голубева можно без преувеличения назвать уникальной. Все композиции вырезаны из огромных цельных кусков нефрита или жадеита. Таких больших нефритовых самородков в Китае больше нет. Во-вторых, все эти невероятно подробные детали мастера вырезали только вручную. На одну такую композицию у камнереза уходило несколько лет! Большинство работ датируются сороковыми — пятидесятыми годами прошлого века, когда, с одной стороны, мастерство предыдущих поколений еще не было забыто, а, с другой, у художников была свобода выбора сюжетов. Потом в Китае начали массово создавать училища камнерезного искусства, но… Навыки столетиями передавались внутри одной семьи, и раскрывать секреты они не захотели. Так что значительная часть старых камнерезных техник безвозвратно утрачена. Сами работы представляют собой традиционные китайские сюжеты — мифологические, исторические, философские. Глубина проработки деталей, реалистичность — невероятные. В самом Китае сегодня такого не увидишь. 

Дмитрий Лисицин, минералог, эксперт по культурным ценностям Министерства культуры Российской Федерации, соавтор концепции музея 

— Такого полного собрания аметистовых жеод нет больше нигде в мире. Кроме того, в коллекции есть и образцы других минералов, которые претендуют на статус «уникальный». Но главное: будущий музей строится по принципам красоты. По сути, это маленький храм камня. Сейчас музей дополняется несколькими специальными экспозициями, которые будут особенно полезны тем, кто от первого восхищения красотой камня перешёл к следующему уровню интереса и задаётся вопросами: «Как камни растут?», «Для чего камни применяются?», «Почему кристаллы одного и того же минерала могут быть совсем разных цветов?» В экспозиции с «рабочим» названием «Полезные ископаемые в кристаллах» будут представлены образцы разнообразных полезных ископаемых в виде ярких, эффектных образцов и хорошо образованных кристаллов, а рядом — наиболее известные изделия, которые получают при их переработке. Всего планируется создать 11 тематических экспозиций.  

Но самым главным для меня является то, что музей будет демонстрировать первозданную красоту камня. Собраний, которые делали бы это столь же полно, в мире просто нет.