80 лет со дня рождения Олега Видова: что заставило самого красивого актера СССР сбежать на Запад
Олег Видов. Кадр из фильма «Всадник без головы»
11 июня исполнилось бы 80 лет одному из самых красивых советских актеров Олегу Видову. О его судьбе рассказывает наш кинообозреватель Денис КОРСАКОВ.
Олег Видов был из деревенских. Мать его появилась на свет в Тверской области, а сам он — в Филимонках Московской области (сейчас это Новая Москва). Мама была женщиной отважной: когда началась война, ушла в партизанский отряд. А через два года родила Олега, при том, что с отцом его рассталась (они не состояли в браке, и познакомился с папой Олег только когда ему было восемь лет).
С детства он кочевал: то уехал с матерью в Монголию, где она работала, то (снова с матерью) перебрался в Лейпциг, где быстро выучил немецкий язык, то жил у тетки в Казахстане. С детства любил музыку, — преимущественно оперы — и живопись, к которой пристрастился в немецких музеях. А когда ему было четырнадцать, мать получила инвалидность, и Олегу пришлось зарабатывать на жизнь самостоятельно. Он сменил много работ: побывал санитаром в больнице, трудился на строительстве Останкинской башни (сначала грузчиком, потом кладовщиком, потом электриком). А потом его заметили ассистентки с «Мосфильма» и пригласили попробоваться на роль в фильме «Друг мой, Колька!» На «Мосфильм» Олег ехал на мотоцикле, попал в аварию, слегка разбился, пришел к режиссеру Алексею Салтыкову с ранами и в разодранной одежде… Но роль все-таки получил (правда, из окончательного монтажа его вырезали).
Кино Олег любил с детства, обожал и «Тарзана», и «Пятнадцатилетнего капитана», и «Золушку», поэтому решил продолжить пробоваться на роли. И еще поступил во ВГИК. Несмотря на природную застенчивость (да, как ни странно, один из первых красавцев советского кино в жизни был человеком скромным, иногда казалось, что почти зажатым).
Сначала роли были небольшими (между прочим, это Видов едет на велосипеде рядом с девушкой, шагающей босиком по лужам в «Я шагаю по Москве»), но в 1964 году Владимир Басов пригласил его в «Метель» по Пушкину — и Олега узнала вся страна. Дальше было «Обыкновенное чудо» (в постановке Эраста Гарина), «Сказка о царе Салтане» (на съемках у него сложились непростые отношения с режиссером Александром Птушко, и со следующей его картины, «Руслана и Людмилы», он ушел, практически хлопнув дверью)…
А потом случилось неслыханное — Видова выпустили сниматься в капстрану. Режиссер Габриэль Аксель выбрал его на главную роль в своем фильме «Красная мантия», основанном на средневековой легенде о двух возлюбленных, Хагбарде и Сигне. Видов вспоминал, что пришел на встречу с режиссером в старом пальто (несмотря на популярность, денег ему не хватало, а жил он в бараке…) Но режиссер сразу сказал: «Вот мой викинг».
Однако датско-шведско-исландская «Красная мантия» стала единственным крупным западным проектом в фильмографии Видова советского периода (кто-то вспомнит еще «Битву на Неретве» Велько Булайича и «Ватерлоо» Сергея Бондарчука, но там роли были небольшими). А перспективы после «Красной мантии» открывались огромные. Легендарный продюсер Дино Де Лаурентис предлагал ему контракт на семь лет — но из СССР Олега не выпустили. Американцы предлагали сыграть Есенина в фильме «Айседора» — не выпустили. Постепенно Видову все это начало надоедать.
Как он бежал на Запад? Снимался в Югославии (где вообще работал довольно часто — постепенно даже выучил сербский язык). Зарегистрировал брак с гражданкой Югославии. И как-то сказал, что хочет остаться в Югославии насовсем, а в Москву только иногда приезжать на съемки. После этого заявления ему приказали вернуться на родину в течение трех суток, и он понял, что если вернется — за рубеж из СССР, скорее всего, не выедет уже никогда. Вместо того, чтобы возвращаться, он получил австрийскую визу. Правда, выездной визы, необходимой, чтобы покинуть Югославию, у него не было. Чудом удалось проскочить через югославскую погранзаставу: по одной версии, пограничники были слишком увлечены футбольным матчем, который смотрели по телевизору, по другой — Видова сопровождал известный австрийский актер, которого пограничники хорошо знали и пропустили, не проверяя паспорта ни у него, ни у пассажира…
Долго ли, коротко, а Видов оказался в Италии. Его приютил у себя в доме актер Ричард Харрисон (последняя жена Видова потом утверждала, что именно с него был срисован герой Леонардо ДиКаприо в «Однажды в Голливуде»). Собственно, с этой самой женой, американской журналисткой Джоан Борстен, Олег познакомился как раз у Харрисона в особняке. «Олег ходил за мной по дому, говорил на очень ломаном английском, — рассказывала потом Джоан в интервью. — Он использовал множество существительных, прилагательных и глагольных форм в настоящем времени, но не мог говорить о будущем в прошлом. Он был потрясен в эмоциональном плане потому, что сделал нечто невероятное: незаконно пересек границу Югославии с Австрией и оказался на Западе. Он понял, что навсегда покинул свою родину, потому что не мог вернуться. Поэтому он следовал за мной по дому, а я пыталась дописать статью для «Лос-Анджелес Таймс». А он все продолжал говорить. Я слушала, пока могла. Опоздала со сдачей материала. И все просто случилось. Я понятия не имела, кто он такой. Я знала лишь, что он был русским, советским актером».
Джоан и не подозревала, что перед нею «советский Роберт Редфорд». А когда поняла, написала о нем — и он стал известен и в США. Сначала Видова не беспокоил вопрос, «будет ли он актером, строителем или таксистом», но в результате у него появились шансы попробовать себя в американском кино, несмотря на слабый английский. При этом он всегда отказывался сниматься в откровенно антисоветских фильмах, где от него требовалось говорить, как он ненавидит Советский Союз или Россию. Он вовсе не относился с ненавистью к тому, что оставил за плечами, перебравшись на Запад: просто хотел быть свободным. «Хотелось быть подальше от князей и опричников», — говорил он сам.
Самыми большими его успехами в Голливуде стали «Красная жара» (тот самый знаменитый боевик, где Шварценеггер играл советского милиционера), эротическая драма «Дикая орхидея» и картина «Любовная история», где снимались Уоррен Битти, Аннет Бенинг, Кэтрин Хепберн, Пирс Броснан, — и Савелий Крамаров, с которым у Видова сложились дружеские отношения.
На съемках «Дикой орхидеи» он почувствовал себя плохо, что-то случилось с глазами — зрение резко испортилось. Оказалось, у него опухоль гипофиза, которая долго никак себя не проявляла. Пришлось делать сложную операцию — по счастью, опухоль не была злокачественной.
А потом и «железный занавес» рухнул, Видов получил возможность вернуться в СССР и сняться в российско-американском фильме «Три дня в августе» о путче 1991 года.
Он жил в хорошем просторном доме в Лос-Анджелесе (в какой-то момент к нему и Джоан переехал его внебрачный сын Сергей, родившийся в СССР в 1978 году). Не испытывал материальных затруднений. Очень много времени посвятил советским мультфильмам, которые благодаря его фирме Films by Jove были отреставрированы, дублированы на английский (при участии знаменитых актеров, от Ширли МакЛейн до Катрин Денев) и прокатывались по всему миру. Открыл вместе с женой две клиники, где людям помогали избавиться от алкогольной и наркозависимости. Достойно прожил последние тридцать лет жизни. Но все-таки жаль, что в эти тридцать лет кинокарьера его складывалась вовсе не так удачно, как в начале. И так, как могла бы сложиться, если бы на его пути не встали советские чиновники.
Спасибо, что вы с нами!
