Лютый хоррор: что происходит в фильме Алекса Гарланда «Род мужской», который вышел в российский прокат
Кадр из фильма «Род мужской»
23 июня 2022 в российский прокат вышел очередной очень необычный и достойный внимания проект независимой студии A24 («Солнцестояние», «Легенда о Зеленом рыцаре», «Все, везде и сразу»). О фильме «Род мужской» рассказывает кинообозреватель «КП» Денис КОРСАКОВ. Внимание, спойлеры!
В 1981 году польский режиссер Анджей Жулавски показал на Каннском кинофестивале фильм «Одержимость». Это была история про супругов, переживающих очень тяжелый развод. А точнее – про мужа, которому любимая жена предложила расстаться, и навсегда. Перед этим Жулавский пережил развод сам («пережил» – подходящее слово, потому что в процессе пытался покончить с собой от горя). На экране герой Сэма Нила хлестал водку, валялся в гостиничном номере в запое, через много дней в страшном состоянии приходил в себя. Слов было недостаточно, и он выл. Потом, чтобы выразить потерю и то, как она ощущается во взорванном мозгу, становилось недостаточно и воя. Экран заполняли чудовищные образы: новый любовник – монстр, склизкий, со щупальцами, – сладострастно ласкал жену в исполнении Изабель Аджани, а потом она рожала что-то неописуемое в безлюдном переходе метро. (Если оценивать напряженность эпизода с точки зрения актера, например, по шкале от 1 до 10 баллов, эта сцена тянет примерно на 80; говорят, Аджани и сама после ее съемок чуть не покончила с собой).
«Род мужской» – довольно близкий кинематографический родственник «Одержимости», и если Алекс Гарланд вдруг сообщит, что Жулавский – его любимый режиссер, в этом не будет ничего удивительного. Героиня – Харпер Марлоу, очаровательная женщина лет 30 (изумительная актриса Джесси Бакли, которую у нас лучше всего знают по роли княжны Марьи Болконской в британской «Войне и мире», и, может быть, еще по сериалу «Табу»), заявляет мужу, что им надо расстаться, и навсегда. Муж в квартире с видом на Темзу плачет, воет, говорит «Если ты уйдешь, я покончу с собой». Следует безобразная сцена: он ее бьет, она, придя в себя, спрашивает «Что это было?», а потом в ярости выталкивает его из квартиры с воплем «Мне плевать, будешь ты жить или умрешь!»
Через несколько минут все заканчивается на тротуаре под домом – оторопевшая героиня смотрит на труп мужа, только что пролетевшего мимо окна и мимо нее, успевшего взглянуть ей в глаза: его рука распорота оградой, ноги сломаны и вывернуты.
Ну, сказать, что эта сцена заканчивается, было бы ошибкой: в мозгу у Харпер она потом вообще не заканчивается. Она едет в тишайшую английскую деревушку со старинной церковью и пабом, заселяется в дом с 500-летними каменными стенами, чтобы пожить там две недели и как-то прийти в себя… И тут ее накрывает.
«Ну да, мужья иногда бьют своих жен»
Разумеется, «Род мужской» – не фильм ужасов (хотя ужасных образов в нем выше крыши), а скорее уж психологическая драма, просто очень выразительная. Если все огрублять и выпрямлять, ее основное действие разворачивается у героини в голове – то ли во время психотического эпизода, то ли (скорее всего) просто во сне. Как в «Бойцовском клубе» Дэвида Финчера или в «Начале» Кристофера Нолана (еще одном фильме про неудачный брак, закончившийся падением одного из супругов с высоты), зрителю остается только гадать, в какой именно момент центральный персонаж заснул. И если в «Начале» ответ все-таки очевиден (за минуту до вступительных титров), в «Роде мужском» еще предстоит поломать голову.
Сначала в деревне все хорошо, хотя и тревожно: над зелеными полями английского захолустья нависает еле ощутимый черный туман, в лесных оврагах скрываются железнодорожные тоннели (там лет сто назад ездили поезда), и даже смотреть на входы в них очень страшно. Но арендодатель (Рори Киннир) очень милый, дом очень уютный, и в целом все замечательно. Пока к окнам первого этажа однажды не подходит абсолютно голый, расцарапанный мужчина (Рори Киннир). Харпер вызывает полицию, но успокоиться уже не может. Идет в церковь, где школьник (Рори Киннир) обзывает ее сукой за то, что она отказывается играть с ним в прятки. А священник (Рори Киннир) выслушивает ее и ведет с ней душеспасительную беседу: «Ну да, ваш муж вас ударил, но ведь вы могли его простить. Мужья иногда бьют своих жен! А если бы вы его простили, глядишь, ничего бы и не было, он остался бы жив!» Она посылает его на три буквы, и в бешенстве убегает из церкви, хотя очевидно, что ей самой не дает покоя та же мысль. И школьник со священником, видимо, уже были не столько людьми, сколько проекциями ее собственных соображений.
Мужская матрешка и запретное яблоко
В оригинале этот фильм называется просто «Мужчины» (Men). Рори Киннир появится еще в двух-трех ролях агрессивных, неприятных персонажей, которые зыркают исподлобья на Харпер, словно виня ее во всем. Они как части матрешки – каждая воплощает какую-то сторону мужской агрессивности, злобы, обиды, причем легко догадаться, какой образ у этой матрешки окажется в самом центре. В конце концов, звездной ночью, все эти части заявятся к Харпер в дом, чтобы по очереди как следует ее помучить, и сон станет совсем кошмарным: надо думать, не все зрители сумеют досмотреть «Род мужской» до конца.
Первое, что делает героиня, приехав в съемный дом – срывает с растущей во дворе яблони яблоко и с большим удовольствием его жует. «Нельзя! Запретный плод!» – строго говорит ей домовладелец, и тут же расплывается в улыбке: «Шутка!» Ну конечно, мужчины со времен Адама склонны винить женщин в том, что они – причины всех их бед. Ну конечно, покойный муж Харпер обвинил бы ее и только ее в том, что грохнулся на тротуар. Ну да, на самом деле только он и виноват – безответственный, отчаянно инфантильный, распускающий руки, импульсивный, истеричный и какой угодно. Ну да, безусловно, в той ситуации она просто защищала себя. Ну да, ей абсолютно не в чем себя винить. Или есть. Или, если бы она его простила, он остался бы жив.
Такие задачи не имеют решения. Такие вопросы крутятся в голове, разрастаясь и разрывая мозг на части, и тот лютый боди-хоррор, который Алекс Гарланд организует и показывает своей героине в финале – наверное, единственный способ продемонстрировать все это на экране. Западные критики всеми силами пытаются привязать «Род мужской» к актуальной феминистской повестке (скорее даже к идеям «Женщина всегда права» и «Все мужчины – чудовища»), и ругают режиссера за то, что плохо привязывается. Но хочется думать, что Алекс Гарланд попросту не так глуп.
Раньше он писал довольно странные тексты (от романа «Пляж» до дичайшего с научной точки зрения сценария фильма «Пекло» о команде ученых, которые пытаются разогреть остывающее Солнце). Потом снимал странные, но по-своему незабываемые фильмы («Из машины» с Алисией Викандер, «Аннигиляция» с Натали Портман), где проявил себя как виртуоз изображения: отдельные картинки из них потом годами горят в мозгу. Понравится ли вам «Род мужской»? Если вы пойдете на него как на хоррор о девушке, бегающей от агрессивных деревенских мужичков, то, конечно, нет. Но даже если так, вы, скорее всего, все равно не скоро его забудете.
Спасибо, что вы с нами!
