«Лучший фильм в истории Голливуда»: почему «Касабланка» действует на зрителей так душераздирающе
Кадр из фильма «Касабланка». Фото: globallookpress
В российский прокат вышел фильм «Касабланка» Майкла Кёртица. Хочется написать «в повторный прокат», но на самом деле он появился на большом экране впервые — в СССР его показывали только в «Иллюзионе» и Музее кино, потом выпускали на видеокассетах и DVD. В ситуации, когда кинотеатры разом лишились свежих голливудских премьер, можно пересмотреть картину, к которой многие применяют определение «бессмертная». И многие уверены, что это лучшая голливудская кинолента о любви. О фильме рассказывает наш обозреватель Денис КОРСАКОВ.
«Касабланка» — это Фильм. Есть фильмы больше нее, фильмы глубже нее, фильмы, сделанные художниками более оригинальными, с более ярким артистическим видением, есть фильмы большей политической значимости. Есть фильмы, которые мы поставим выше в нашем списке величайших картин всех времен. Но когда речь идет о фильмах, к которым мы относимся как к самым драгоценным сокровищам, когда мы решаем поделиться тем, что храним в сердце, с кем-то, кому, как нам кажется, можно довериться, рано или поздно разговор сведется к шести словам:
— Я правда люблю «Касабланку».
— Я тоже».
Так написал критик Роджер Эберт в 1992 году, когда «Касабланке» исполнялось 50 лет. В этом году ей исполняется 80, но огромное количество людей по-прежнему готовы подписаться под его словами.
Сюжет
Декабрь 1941 года. Американец Рик Блейн держит заведение (одновременно кафе, ночной клуб и игорный притон) в марокканском городе Касабланке, оно называется просто — «У Рика». Марокко — все еще французская колония, а Франция давно оккупирована фашистами — следовательно, и в Касабланке всем заправляет режим Виши. Рик — пьяница и человек с разбитым сердцем. Разбила его женщина по имени Ильза Лунд: когда-то они были счастливы в Париже, а потом она его бросила. И вот, год с лишним спустя, Ильза внезапно оказывается в кафе: «изо всех питейных заведений во всех городах, во всем мире, она зашла именно в мое». Они обмениваются взглядами, потом начинают разговаривать…
Зритель узнает, что Ильза замужем за Виктором Ласло — героем Сопротивления. В Париже она считала, что муж погиб при попытке побега из концлагеря, а потом выяснила, что он выжил, и метнулась к нему, не успев предупредить любовника. Сейчас Виктор вместе с ней приехал в Касабланку, и за ним ведут охоту нацисты. Он пытается получить документы, которые позволят улететь в Лиссабон, а оттуда перебраться в Америку. Такие документы, по стечению обстоятельств, у Рика как раз есть. Но готов ли он их отдать человеку, который уже отнял у него любимую, и, в случае бегства в США, отнимет еще раз?
Как появился фильм-легенда
В общем, это сюжет для банальной мелодрамы про банальный любовный треугольник. Разве что место действия экзотическое (хотя и экзотика на экране весьма условная: снимали весь фильм, естественно, не в настоящем Марокко, а в голливудских павильонах). И никто, ни один человек не относился к «Касабланке» как к будущему шедевру.
В основе ее лежала пьеса Мюррея Бернетта и Джоан Элисон «Все приходят к Рику». Бернетт вообще-то был учителем английского языка и литературы, в 1938 году (ему было 27 лет) они с супругой совершили поездку в Европу — помогали родственникам, евреям, вывезти деньги и ценности из Австрии, находившейся под контролем нацистов. Потом отправились на юг еще свободной Франции, и там Бернетта зацепил один эпизод: чернокожий пианист играл в ночном клубе перед толпой, где перемешались французы, нацисты и беженцы.
Вернувшись в Америку, Бернетт нашел соавтора и сочинил антифашистскую пьесу, которую в итоге не согласился ставить ни один американский театр. Но, по невероятному стечению обстоятельств, удалось продать ее на киностудию Warner Bros. — причем за солидные деньги, 20 000 долларов (сегодня, с учетом инфляции, это были бы двести тысяч). В Голливуде наняли братьев-сценаристов Джулиуса и Филипа Эпстайнов, чтобы они переработали пьесу в сценарий. Потом прибавился еще сценарист Говард Кох. (После успеха фильма, вплоть до 90-х, Эпстайны, Кох и Бернетт до хрипоты, иногда через прессу и даже суды, спорили, кто из них больше внес в итоговый сценарий «Касабланки»).
Но в результате сценарий писался прямо в ходе съемок. Ингрид Бергман, молодая шведская актриса, для которой «Касабланка» была всего лишь пятым фильмом в Голливуде, писала в воспоминаниях, что ей предложили какую-то «североафриканскую историю», мысли о которой уже целый месяц буквально точат продюсера со студии Warner Bros. Хола Уоллиса. Поначалу она понятия не имела, о чем будет картина.
«Работа над «Касабланкой» начиналась из рук вон плохо. Просто с самого начала велись бесконечные споры между Холом Уоллисом и писателями, братьями Эпштейн и Говардом Кохом; каждый день за ленчем [режиссер] Майкл Кёртиц спорил с Холом Уоллисом. В сценарий постоянно вносились изменения. Съемки проходили каждодневно, без всякой подготовки. Нам вручался текст, и мы пытались осмысленно произносить его. Никто не знал, как будут развиваться события в фильме дальше, чем он закончится. Это, конечно же, не помогало нам войти в образ. По утрам мы спрашивали: Кто же мы все-таки? Что мы здесь делаем? На что Майкл Кёртиц неизменно отвечал: «Мы сами пока не знаем, давайте пройдем сегодня эту сцену, а завтра посмотрим, что к чему». Это было нелепо. Ужасно. Майкл Кёртиц не знал, что он делает, потому что и ему был неведом ход сценария. Хамфри Богарт бесился, не имея ни малейшего пpeдcтaвлeния о том, что происходит. А я все это время жаждала узнать, в кого я должна быть влюблена: в Пола Хенрайда (он играл Виктора Ласло) или в Хамфри Богарта (он играл Рика. — Ред.)? «Мы это и сами еще не знаем. Пока просто играй что-то среднее». Но я не отваживалась смотреть с любовью на Хамфри Богарта, тогда бы мне пришлось без всякой любви смотреть на Пола Хенрайда…».
Актеры
Хамфри Богарт был на 16 лет старше, чем Бергман, и гораздо опытнее ее: на его счету было уже два десятка голливудских фильмов. Но настоящей звездой он, как и Бергман, еще только становился. На съемках у него не возникло никакой особой взаимной симпатии с партнершей — они работали на чистом профессионализме. «Он был всегда вежлив. Однако я постоянно чувствовала дистанцию. Нас будто разделяла стена. Меня это как-то отпугивало», — вспоминала Бергман. Параллельно снимался нуар «Мальтийский сокол», и Бергман ходила смотреть на съемки, чтобы лучше понять своего партнера — потому что во время работы над «Касабланкой» они по минимуму разговаривали друг с другом. (Впрочем, Богарт в какой-то момент начал учить ее играть в покер, и периодически говорил ей «Я смотрю на тебя, малыш», — фраза перекочевала в фильм, никто и не подозревал, что она станет знаменитой).
Когда снимали финал, еще не было до конца ясно, с кем из двух мужчин останется Ильза Лунд — с мужем или с любовником. (Если бы она выбрала любовника, мужа пришлось бы убить, сняв его гибель отдельно — в Голливуде действовал «кодекс Хейса», строгая моральная цензура, законная жена не могла на экране вот так запросто уйти к другому мужчине). Решили снимать два финала. Но один из них так всем понравился, что со вторым решили не возиться.
Успех
Ну, а дальше… К фильму по-прежнему относились как к рядовой мелодраме, и его успех для всех стал неожиданностью. Торжественная премьера состоялась в ноябре 1942-го, в широкий прокат картина вышла в начале 1943-го — к тому моменту Касабланка уже была освобождена, в ней проходила встреча Черчилля и Рузвельта, специально к ней выход фильма и подгадали. А в 1944-м «Касабланка» получила три «Оскара» — за лучшие фильм, режиссуру и сценарий. Но даже тогда мало кто предполагал, что через несколько десятилетий критик Леонард Молтин назовет «Касабланку» «лучшим голливудским фильмом всех времен».
* * *
Так что же сделало им «Касабланку»? Вернее всего сказать, что цепь счастливых случайностей, обернувшихся на экране магией, удивительной гармонией. Почти бесполезно относиться к ней с трезвостью алгебраиста.
Кадры, когда Ингрид Бергман заходит в кафе «У Рика», замечает сначала знакомого пианиста Сэма, просит его еще раз сыграть As Time Goes By, а потом видит, как в зал влетает Богарт со словами «Сэм, я же просил никогда больше этого не играть», оказались лучшими в ее карьере. Да, она была без преувеличения великой актрисой, у нее были роли сложнее, драматичнее и интереснее, и она получила три «Оскара» совсем за другие работы. А по поводу этой говорила: «В «Касабланке» мое лицо часто совсем ничего не выражало. Но публика читала на нем то, что хотела прочесть. Сопереживание оказывалось настолько сильным, что зрители доигрывали за тебя». И неудивительно: эта сцена действует на несколько поколений зрителей как удар тока.
Как и воспоминания Рика о днях, проведенных с Ильзой в недавно оккупированном Париже. «Немцы были в сером, а ты в голубом», — ну что такого в этой фразе, что она парализует зрителей десятилетиями? И что такого в самой песне As Time Goes By, позаимствованной из второсортного мюзикла и благодаря «Касабланке» ставшей бессмертной? «Поцелуй — это только поцелуй, вздох — это только вздох. Самое важное рождается, когда проходит время».
«Касабланка» — печальный фильм. Он снимался, когда триумф Гитлера во Второй мировой казался вполне возможным. В 1942-м и его авторы, и зрители считали, что «отношения двух маленьких людей» не так важны, как победа — а это значило, что любовь Рика и Ильзы обречена. Ильза должна остаться с мужем, потому что он — герой, и она нужна герою. Ей придется пожертвовать тем, кого она любит на самом деле, и Рику тоже придется пожертвовать Ильзой.
Это фильм о том, что ушло, вдруг вернулось и ушло вновь, на этот раз — навсегда. И каждый кадр в этой картине подернут бесконечно красивой меланхолией. К ней стремятся авторы тысяч мелодрам, но, видимо, добиться этого эффекта специально, с помощью рассудка и придуманных рецептов, нельзя.
И поклонники «Касабланки» готовы пересматривать ее бесконечно. В ней нет лишних сцен, проходных сцен, нет ничего пошлого или преувеличенного — она в своем роде шедевр сдержанности и элегантности. Как заметил тот же Роджер Эберт, «режиссера Хауарда Хоукса однажды спросили: каково его определение великого фильма? Он ответил: «Три великие сцены, ни одной плохой сцены». «Касабланка» умножает его формулу на четыре».
Спасибо, что вы с нами!
