Скончался писатель Анатолий Приставкин, автор повести "Ночевала тучка золотая"

В пятницу около семи часов утра скончался известный писатель Анатолий Приставкин.

Анатолий Игнатьевич Приставкин родился 17 октября 1931 года в Люберцах ( Подмосковье). После службы в армии он поступил в Литературный институт имени Горького. Первый его дебют, как прозаика, состоялся в 1958 году - тогда в журнале "Юность" был напечатан цикл рассказов "Военное детство".

Известность Анатолию Приставкину принесла опубликованная в 1987 году повесть «Ночевала тучка золотая…", за которую в 1988 ему присудили Государственную премию СССР. Это произведение, затрагивающее тему депортации чеченского народа в 1944 году, получило мировое признание – в течение нескольких лет после выхода повесть была переведена более чем на 30 языков, ее общий тираж составил 4,5 миллиона экземпляров только в России.

Помимо литературной деятельности Анатолий Приставкин известен своей активной гражданской позицией. Еще с 90-х годов Анатолий Игнатьевич занимался вопросами помилования. При президенте Ельцине он возглавлял Комиссию по помилованию, а в 2001 году стал советником по вопросам помилования при президенте Путине.

Виталий Коротич: "Толя не делал личного пиара и не тусовался с нужными людьми"

Знаете, в литературе много декоративно совестливых людей. Они подличают, но с трибун клеймят подлость и пропагандируют высокую порядочность.

Толя был по настоящему честным – это огромная редкость. Писатели друг друга читают очень мало. Меня лично, отвращает от знакомства с творчеством моих коллег - хорошее знание их личных качеств. Приставкин - человек, очень совпадающий с тем, что он писал. Удивительно искренний, честный и, открыто говорящий о том, что думает.

Последний раз я его видел несколько месяцев назад на дне рождении вдовы Роберта Рождественского. Спросил, как он может оправдывать уголовников. Ведь сволочи. Режут, насилуют, грабят. А он мне, о прощении, о каких-то очень искренних христианских вещах. Никогда не оглядывался на позицию властей по этому поводу, не говорил о гуманности того или иного президента.

Он всегда исходил с точки зрения высшей морали своего восприятия жизни. В своем детстве Толя хлебнул, и поэтому старался, чтобы судьба была максимально справедлива к другим. Понимая тщетность многих своих поступков, он все равно старался идти до конца. Будучи известным, возглавляя такую серьезную комиссию по помилованию, никогда не лез во власть, не светился, не тусовался с «нужными» людьми. Никогда не делал персонального пиара из того что ему приходилось делать. Просто осуществлял свое понятие о справедливости. Он был хорошим человеком.

Главный редактор журнала «Знамя» Сергей Чупринин: У него был дар сердечности...

- Анатолий Приставкин был наделен даром, который сейчас становится все более и более редким – это дар сердечности, отзывчивости на чужую беду, готовности понять и принять ее как свою собственную. Все его книги пронизаны этими чувствами.

Особенно я помню его повесть «Солдат и мальчик». Она была замолчана литературной критикой, прошла не заметно, но это очень теплое и душевное произведение. Ярче всего этот дар проявился в его повести «Ночевала тучка золотая…», которая была впервые опубликована в журнале «Знамя» в 1987 году.

Это было начало новой эпохи в отношении не только к чеченскому народу, мы помним, что там речь идет о депортации чеченцев в 1944 году, но и новой эпохи толерантности к людям другой культуры и другой ментальности. Поэтому нет ничего удивительного, что когда президент Ельцин создавал Комиссию по помилованию, ее бессменным председателем стал Анатолий Приставкин.

Совершенно невозможно представить какое количество горя выплеснулось на него, за десятилетие его работы к комиссии. Сколько кровоточащих судеб… Он написал потом про это книгу «Долина смертной тени», но душевно отойти еще очень долго не мог.

Вице-спикер Госдумы Владимир Жириновский: «Приставкин талантливый человек, много делал, работал…»

Я его лично знал, поскольку он был председателем комиссии по помилованию, и участвовал во многих мероприятиях. Ну и мне близка тема Чечни, поскольку я Кавказом занимаюсь уже давно.

Честный писатель, всю свою жизнь отдал, чтобы отстаивать интересы правды, всех тяжелых периодов нашей истории.

У меня много земляков, которые родились в Казахстане, а потом они вернулись в Чечню, в Ингушетию, в другие регионы. «Тучка золотая» правду показывает, в чем-то автобиографичная.

Правда, наши позиции не совпадали. Мы не были соратниками. Он был противником в целом всего советского режима, а в период войны на Кавказе – первая и вторая чеченские войны - больше сочувствовал местным жителям. Тем не менее, Приставкин талантливый человек, много делал, работал…

Ольга ЗАВАРНОВА

ИЗ ДОСЬЕ КР.RU

Анатолий Игнатьевич Приставкин родился 17 октября 1931 года в Люберцах ( Подмосковье). Когда началась Великая Отечественная война, Анатолию Приставкину было всего 10 лет. Отец ушел на фронт, а мама тяжело заболела и умерла от туберкулеза. Почти всю войну мальчик бродяжничал, сменил не один десяток детских домов и колоний, побывал в Сибири и на Кавказе.

Во время коротких «передышек» в детских домах Анатолий Приставкин познакомился со множеством ребят, многие из которых были очень начитанными детьми. Один из таких мальчишек приобщил его к увлекательному миру литературы, рассказав на память несколько романов Виктора Гюго.

Работать он начал уже в 12 лет, устроившись на авиационный завод под Москвой, где делал шины для раненых. В 15 лет Анатолий Игнатьевич работал на аэродроме в Жуковском.

После службы в армии он поступил в Литературный институт имени Горького, где попал на поэтический семинар Льва Ошанина. Поэт первым прочитал и одобрил его рассказы. Первый дебют Приставкина, как прозаика, состоялся в 1958 году - тогда в журнале «Юность» был напечатан цикл его рассказов «Военное детство». И он не остался незамеченным - рассказы, открывающие неведомый для многих пласт жизни, потрясли воображение и маститых критиков, и простых читателей.

После окончания института Анатолий Приставкин уехал строить Братскую ГЭС. Во время работы на будущей станции он совмещал сразу две профессии - бетонщика и корреспондента «Литературной газеты».

В 1961 году он вступил в союз писателей и почти одновременно в свет вышли три его книги – «Страна Лэпия», «Записки моего современника», «Костры в тайге». Нетрудно догадаться, что все они посвящены сибирякам и жизни в Сибири.

С 1988 года Анатолий Приставкин работал сопредседателем объединения писателей «Апрель» при Московской писательской организации Союза писателей РСФСР (России) и главным редактором журнала «Апрель».

Широкую известность Анатолию Приставкину принесла опубликованная в 1987 году повесть «Ночевала тучка золотая…», за которую в 1988 ему присудили Государственную премию СССР. Это произведение, затрагивающее тему депортации чеченского народа в 1944 году, получило мировое признание – в течение нескольких лет после выхода повесть была переведена более чем на 30 языков, ее общий тираж составил 4,5 миллиона экземпляров только в России.

Всего в России было издано 25 книг Анатолия Приставкина, среди которых такие известные повести, как «Кукушата», «Рязанка» (1991), «Радиостанция «Тамара» (1994), «Долина смертной тени» (2000), «Судный день», «Первый день - последний день творенья» ( напечатана в журнале «Нева») и «Вагончик мой дальний» (в журнале «Октябрь»).

Помимо литературной деятельности Анатолий Приставкин известен своей активной гражданской позицией. Еще с 90-х годов Анатолий Игнатьевич занимался вопросами помилования. При президенте Ельцине он возглавлял Комиссию по помилованию, а в 2001 году стал советником по вопросам помилования при президенте Путине.

Анатолий Приставкин о себе, о детстве и об ошибках, которые трудно исправить:

О крыльях ангела

Мама умерла в самом начале войны, 32 лет от роду. Отец, тем не менее, считал, что моя мама на фронте спасла ему жизнь. Уже демобилизовавшись и разыскав меня в детдоме в Кизляре — мы с сестренкой были тогда в разных местах, растерзанные, брошенные детишки, — он рассказал мне эту историю. Она такая. Сиваш — камыш, грязь, несколько суток шёл бой, они очень устали, и там же его свалил сон. Проснулся оттого, что кто-то как бы тронул его за плечо. Над ним стоит мама в своём красивом платье и говорит ему: «Посмотри, где ты лежишь, здесь грязно, перейди на тот бугорочек, там сухо, там и отдохнешь». Отец в полусне поднялся и перешёл на бугорок. А утром начался миномётный обстрел, и всё их подразделение накрыло, мне даже похоронка на детдом пришла тогда. Отец единственный уцелел. «Это она меня спасла, думаю, ради вас».

Возможно, то была одна из солдатских легенд, а возможно, с людьми такое бывает. Мне самому однажды в очень трудную пору жизни явилась во сне моя молодая мама, какой я её не помнил. Мама, как тогда говорили, была жалостливой, всех на улице утешала, лечила, мирила и, умирая, очень боялась за нас с сестрой — мы ещё маленькие были. С тех пор я считаю, что мама всю жизнь надо мной всегда крылышки держит, как ангел.

Финка для детской руки...

У меня часто спрашивают: почему я, родившись в Подмосковье, воспитывался в детском доме на далёком Кавказе? Ответ прост. В те годы в Подмосковье насчитывалось двести или около того детдомов. Это — двести банд. Они сражались — детдом на детдом, завоёвывали рынки, как среду обитания. И сражения бывали нешуточные. В драках за банку тушёнки, за «территорию», за «просто так», за «ради бога» вырастали группы преступников — так казалось, и так во многом было. Теоретически-то понимаешь, но в полной мере всё-таки представить не можешь, честно... Вы знаете, что у меня от детдома осталось? Больше ничего не осталось, только это. Знаете что? Финка для детской руки. Не игрушечная — ею можно было убивать. Ее специально выточили для руки десятилетнего пацана! Блатной мир быстро приручал детей. А потом творил из нас преступников, своего рода смену. А как можно подчинить своей воле? Устрашением. Потому существовал целый набор всевозможных унижений и публичных казней.

Так вот однажды меня и моего приятеля (нам было по 11 лет) приговорили к смерти. Вернее, нас проиграли в карты. Из приятеля сотворили ледяную горку (дело зимой было), а мне удалось сбежать, босиком по снегу.

Защитить же нас было некому. Руководил детдомом обычно какой-нибудь партийный товарищ, которому наши судьбы были абсолютно безразличны. Ему помогали несчастные женщины-воспитательницы. А урки имели жёсткую структуру: наверху пахан, потом шестёрки, у них свои рабы. И раз прилепился к ним — не дыши и не пикай. Потому что ты пока ничто, ты — малёк, и тебя любой может слопать. Вот окрепнешь — будешь пожирать других мальков. Теория фашистская. Скорее всего, мои взгляды на общество, на роль человека в нём сформировались как протест против того, что я видел ребёнком в детских домах, а взрослым — по всей стране.

О работе в комиссии по помилованию

Каждый из нас, членов комиссии, периодически получал в свой адрес угрозы. Письма с угрозами я храню. Там приглашения; приезжайте, мы соберем всех пострадавших от вашего помилования и посмотрим, что от вас останется. Однажды вышел бестселлер», где я — герой (писатель, который написал что-то о татарах и, ничего больше не умея, назначается председателем комиссии по помилованию). Другой герой — убийца, он десять человек убил, кличка — Мертвяк. На комиссии все кричат: он всего десять человек убил, помиловать его! Сергей Ковалёв тогда мне сказал: не расстраивайся, про меня уже пять романов написали...

"Вы пожалели насильника, убийцу детей,— иногда говорят мне, — а вам не жалко тех, кто пострадал от преступников"? Не жалко? Ещё как жалко! Иной раз не выдерживаю, запираюсь в кабинете, чтобы не слышали родные, и, стыдно сознаться, реву белугой, а мучителя детей готов разорвать своими руками...

Но это веление сердца. В уме же всегда держу: а что, если произошла судебная ошибка? Деревенского парнишку из Архангельской области по фамилии Михайлов обвинили в изнасиловании и убийстве двух детей. Подтасовали факты, запугали, избили — он и «сознался». Слава Богу, казнить не успели — нашёлся настоящий убийца. Дело всплыло в печати, и несколько лет мы боролись за освобождение невиновного — к сожалению, наши «органы» очень не любят отступать от своих решений.

А вот что недавно случилось в США: выяснилось, что из двадцати двух приговоренных к смерти (они ждали казни пять лет), половина не виновата. И это произошло в стране, где есть информация, где каждый прохожий может прийти в суд, прочитать дело осужденного и протестовать против решения! Что же тогда говорить о наших судах? Называют цифру ошибок: 10 — 15 процентов. Но кто эти проценты считал?

Интервью с сайта pravmir.ru