Кто спалил Матренин двор?

Крепкий, добротный дом Матрены должен был стать музеем Солженицына

ДЕРЕВЕНСКАЯ АННА КАРЕНИНА

Матрена Васильевна Захарова, бедная крестьянка из деревни Мильцево, в конце 50-х сдавала угол Александру Солженицыну, учителю математики, бывшему зэку и ссыльному. Кормила его картофельным супом, рассказывала про свою жизнь и любовь. А потом нелепо погибла под колесами поезда.

Солженицын написал про нее рассказ «Не стоит село без праведника» (в ретроспективе Матрена показалась ему той самой идеальной русской праведницей). Александр Твардовский, главный редактор «Нового мира», попросил сделать название не столь назидательным. Солженицын усмехнулся, согласился - и появилось новое, «Матренин двор».

Рассказ был не столь сенсационным, как опубликованный в «Новом мире» двумя месяцами ранее «Один день Ивана Денисовича» (сенсационнее «Ивана Денисовича», где впервые подробно описывалась жизнь в ГУЛАГе, на тот момент вообще ничего вообразить было нельзя). Но все же обсуждали рассказ очень горячо.

Наталья Решетовская, первая жена писателя, 20 января 1963-го записала в дневнике: «Ура! С утренней почтой бандероль «Новый Мир» №1 с рассказом! Александр Исаевич рад больше, чем после «Ивана Денисовича» (там — тема, здесь — чистая литература). Теперь пусть судят!»

А Твардовский потом с восторгом говорил, что Матрена - «женщина неначитанная, малограмотная, простая труженица, и, однако, ее духовный мир наделен таким качеством, что мы с ней беседуем как с Анной Карениной». Ничего-то Матрена Захарова, скорее всего, не знала про толстовскую героиню - и была, в отличие от нее, живым человеком, ничем на нее не похожим. А все же разделила с ней смерть на железнодорожных путях.

* * *

И вот в январе 2013 года я стою и смотрю на Матренин двор в поселке Мезиновский. Теперь дом представляет собой несколько черных воткнутых в снег бревен. Он сгорел в самом конце осени.

Тут надо уточнить, что сгоревший дом стоял уже не вполне на том месте, где жил Солженицын. В деревнях самое обычное дело - разбирать дома по бревнышку, перевозить в другое место и там собирать заново. Еще при жизни Матрены от дома отделили горницу, разобрали, сложили на двое саней и потащили на тракторе в другой поселок, который называется Черусти. Собственно, тогда сани и застряли на железнодорожных путях перед поездом, который, как назло, никто вовремя не заметил.

Окрестные мальчишки потом долго бегали на этот переезд и восторженно рассказывали про перекореженные рельсы, лежащий на боку паровоз, рассыпанные бревна… Тогда вместе с Матреной, непонятно зачем приставшей к этой грузоперевозке, погибло еще несколько человек. Но бревна все же собрали и довезли до места назначения, и горницу соорудили из них вполне успешно. А потом и весь дом разобрали и перевезли, уже без жертв - и уже в другое место. Там он до 30 ноября 2012 года и стоял, все еще крепкий.

Увы, на фото видно, что от него осталось...

СТРАХОВКА - 200 ТЫСЯЧ

Многим горожанам кажется, что «по колено в снегу» - это метафора; но у меня правда снег по пояс, когда я подбираюсь к пожарищу, чтоб его сфотографировать.

Во Владимирской области - снегопады, все занесло. В снегу попадаются какие-то острые черные деревяшки. Подбираться ближе опасно, да и смотреть уже не на что.

А на дороге стоит и смотрит на меня Любовь Тимофеевна Гришина, племянница той самой Матрены, в сиреневой куртке и фиолетовой шапочке. Дом принадлежал ей. Ее 25-летний сын - вовсе не алкоголик, не наркоман, вполне приличный и адекватный, судя по рассказам местных, молодой человек - с утра протопил печку, выключил электроприборы, потом пошел в магазин. (Мать в это время сидела в доме его сестры, своей дочери, уехавшей в Москву). Когда он пришел через час домой и открыл дверь - пламя рванулось и обожгло его.

Дом сгорел за какие-то два часа. Пожарные не могли приехать сорок минут, впоследствии объяснив это одним словом: «Гололед».

Погибли три кошки. Кошка с котенком - прямо в горящем доме. Кот успел выбежать, но на него упали угли, потом он умер то ли от ран, то ли от шока.

Любовь Тимофеевну увезли на «Скорой».

Дом был застрахован на 200 000 рублей - слишком мало, чтоб начинать серьезное расследование. Если б от 250 000 до миллиона - тогда б еще, может, и начали, а так-то = зачем. Любовь Тимофеевна видела, что в заключении написано: «Поджог неустановленным лицом». Каким неустановленным лицом? Вроде замечены были какие-то цепочки следов, тянувшиеся к дому и прочь от дома, но если и были, их сто лет как занесло. «А у вас были враги?» - «Нет!» - отвечает она твердо. «Я никому ничего…»

А на нет и суда нет; никому не было выгодно, и кому понадобилось поджигать дом, мы не узнаем. И со следователем не поговоришь - тут вместо следователя только справка. «Много душевнобольных есть» - философским тоном замечают некоторые. А может, и совершенно случайно все вышло: хоть деревенские отлично умеют топить печку, все-таки печка в деревянном доме не самое безопасное сооружение. В городских-то офисе или гостинице одной сигареты будет более чем достаточно.

Вот такой глухой тупик, - ни одной наводки, ни одной зацепки. Сейчас Любовь Тимофеевна ночует то у одной, то у другой сестры. На 200 тысяч новый дом не купишь, и даже как расчищать место, она не понимает. Плачет, вспоминая о кошках. Думала почему-то обратиться к Михаилу Прохорову, потом к Андрею Малахову, сейчас думает к Наталии Солженицыной.

Матренин двор не был ни памятником архитектуры, ни святыней, никто его не охранял. Собирались там устроить музей - но так, теоретически. Солженицын скоро пять лет как умер, а инициатива в жизнь до сих пор не претворилась, и поклонники писателя в Мезиновский ездили крайне редко. Двор стоял в в довольно глухой деревне за 30 километров от Гуся-Хрустального, за 100 километров от Владимира, за триста от Москвы.

Фотография Матрены авторства Солженицына. Единственная, на которой Матрена улыбается

На обложке книги - молодой Солженицын. сфотографированный невдалеке от Матрениного дома

МОЛНИЯ, ПОЕЗД, ПОЖАР...

Больше всего на свете Матрена Захарова боялась трех вещей: пожара, молнии и поезда.

Пожар - вот он, настиг ее дом уже через полвека после смерти.

Молния, говорят, ударяла в Матрену Васильевну при жизни дважды. Один раз она со своей приемной дочерью Кирой пила чай. Это было уже после грозы, и ничто не предвещало… но молния вдруг пронзила Матрену, пройдя через гирьку от часов.

Согласно деревенскому рецепту ее по горло закопали в землю; только подождав и сообразив, что рецепт не работает, отвезли в больницу. Она выжила.

И, наконец, в 1957 году поезд разорвал ее тело буквально в лохмотья. В первую же ночь после похорон старшая сестра Матрены, Мария, увидела ее во сне. Матрена говорила, что похоронили ее не всю: «сердце мое клюют вороны». Сестра, проснувшись, метнулась на переезд, где произошла трагедия. На кусте она обнаружила сердце Матрены, съежившееся от морозов, похожее на большое яблоко. Она захоронила его в могилу сестры, и с тех пор та ей не снилась.

Все это - из очерка солженицыноведа Николая Ледовских «Тайны Матренина двора», который вошел в книгу «Гусь-Хрустальный помнит А.И. Солженицына» (ее презентацию издательство «Альманах путешествий» совместно с администрацией Гуся-Хрустального устроят 30 января). Эта книга - словно энциклопедия Матрены: с мистикой, преданиями, свидетельствами очевидцев… И поди раскопай, где здесь легенды, на которые горазд народ, а где истина.

Чему точно можно верить - воспоминаниям школьников, учившихся у Солженицына. Математику он знал прекрасно, но «мы не любили его потому, что он был слишком строг и бездушен к нам» - вспоминает один бывший ученик из деревенских. - «Из нас семерых шестеро так и бросили школу из-за Солженицына - «забил» их двойками».

Солженицын действительно в «Матренином дворе» без жалости отзывается о нерадивых учениках. Они не любили учиться, он - преподавать. У них у всех призвание лежало в какой угодно области, только не в математике и не в педагогике.

* * *

Мы сидим с Николаем Скуловым, директором историко-художественного музея Гусь-Хрустального, прямо рядом с экспозицией. В ней выставлены, в частности, окаменевшие кораллы и зубы: 200 миллионов лет назад в Мещере было тропическое море, 45 тысяч лет назад на месте музея бегали шерстистые носороги, а сейчас Николай Игоревич мечтает проложить туристический маршрут по солженицынским местам - от Гуся до Мильцево, до кладбища, где похоронена Матрена, до станции Торфопродукт, до Рязани.

В маршруте запланировано много интересных объектов. Можно будет посмотреть на его фотографии (а Солженицын, когда жил в деревне, готов был в разные времена года десятки раз фотографировать одну и ту же березу при разном освещении, как Моне десятки раз рисовал при разном освещении Руанский собор). «Он - фотохудожник, а в этом качестве его не знают!»

В прошлом году этой теме была посвящена фотовыставка "Неизвестный Солженицын", организованная альманахом "Путешествие по России". А сейчас в планах - создание в городе первого в России музея писателя...

Только на фотографиях и остался старый Матренин двор. И если бы не энтузиасты, никто и внимания не обратил на то, что он погиб. Просто дом. Просто сгорел. И большинству все равно, как часто и бывает в России.

Также смотрите фотогалерею «Гусь-Хрустальный помнит А.И. Солженицына»

ПРИГЛАШАЕМ:

На спектакль "Матренин двор"!

Актеры:Елена Михайлова, Александр Михайлов