Сирийские повстанцы подставили британских журналистов под обстрел

Алекс Томсон пишет, что поездка в зону, контролируемую так называемой Сирийской свободной армией, началась буднично.

«Стоим у отеля Сафир в Хомсе, рядом в ожидании - белый ооновский Ниссан. Подходит ирландский офицер Марк Рейнольдс: «Обычные правила, Алекс, окей? Мы не отвечаем за вас, ребята. Если вы попадаете в беду, мы вас бросаем, ясно? Вы сами по себе».

«Все ясно, Марк, нет проблем».

Я всегда так говорю, предполагая, что до такой ситуации не дойдет ни в коем случае.

Две машины ООН плюс белый полицейский автомобиль с надписью «Протокол» в качестве эскорта, двигаемся на юг через спокойные районы Хомса, на которые не легла печать войны.

10 минут к югу от города - и прощай протокол. Последний блокпост Сирийской армии на дороге, ведущей к Дамаску. Мы направляемся дальше на Запад. Всегда чувствуешь то сосущее чувство по ложечкой, когда едешь пустынной ничейной земле... Но это открытая страна без всяких признаков боев.

Наконец, нас тормозит мотоциклист, и мы пересекаем первый пост Сирийской свободной армии. После долгого получасового петляния по пыльной оливковой роще, мы прибываем в Кусейру, к предсказуемо собравшейся толпе. Ооновцы располагаются здесь на долгую встречу с местными гражданскими и военными лидерами. По мне, так больше похоже на «шуру» в Афганистане - в комнате по кругу сидят люди на подушках, скрестив ноги. Вот только из рук в руки передается не чай, а турецкий кофе.

Мы решаем поснимать снаружи. Женщины и дети выносят нам апельсины и ставят стулья на самое пекло. В качестве объектов для съемок нам предлагают фрагменты снарядов. Они объясняют, что бомбардировка начнется, как только мы покинем город. Это утверждение, по их мнению, не нуждается в проверке. В некоторых частях города действительно видны значительные разрушения.

Вобщем, коротаем время в ожидании ооновцев. Они - единственная возможность пересечь линии противоборствующих сторон, без всякой гарантии безопасности конечно.

Но время тянется, уже приближаясь к дедлайну. И это раздражает парня, утверждающего, что он из «повстанческой разведки». И ему не очень нравится, что у нас в паспортах официальные правительственные визы. В его блокноте написано, что зарубежные журналисты - это люди, проникающие в Сирию через Ливан контрабандным путем. И все тут. Мы под его «стандарт» не подпадаем.

Тучи сгущаются и над нашими водителем и переводчиком - их дамаскские документы и номера на микроавтобусе тоже чем-то не устраивают.

Это что-то новенькое. Другое. Враждебное. Здесь не так, как в Хомсе или Хуле, а встреча ооновцев с местными все тянется и тянется.

Решаем попросить сопровождение до безопасной дороги, по которой приехали. Блокпосты с обеих сторон должны были запомнить нашу машину. Четверо мужчин в черном авто предлагают нам следовать за ними. Пристраиваемся сзади. Но нас везут по другому маршруту. По сути в зону свободного огня. И бойцы Свободной сирийской армии говорят ехать нам по этой дороге, посреди ничейной земли.

В тот момент раздался треск пуль. Заорав, мы въехали в один из проулков в поисках укрытия. Тупик. Другого выхода не было, надо было ехать назад через простреливаемое снайперами пространство - на ту дорогу, по которой нас сюда завезли. Как мы и предполагали, черный автомобиль, завезший нас в ловушку, стоял на удалении. И резко смылся, как только мы появились.

Я совершенно уверен, что повстанцы сознательно подставили нас под пули правительственных войск. Мертвые журналисты - плохо для Дамаска. И это убеждение только укрепилось через полчаса, когда наши четверо «друзей» все на той же побитой черной машине выскочили из переулка и заблокировали нам проезд к ооновским машинам. Ооновцы, как и положено, объехали нас, увидели, что мы окружены кричащими повстанцами, и уехали из города. В конце концов мы и сами выбрались на нужную дорогу и добрались до Дамаска.

На войне, где они режут глотки младенцам, велико ли дело отправить микроавтобус, набитый журналистами, в зону поражения!

В этом не было ничего личного.