Уроки французского

Прошу пардону, но Парижа я так и не увидел. Потому что заранее променял его на винные погреба Шампани, Эльзаса, Бургундии, Божоле и так вплоть до Лазурного Берега с его немыслимым и совершенно фантастическим «советским колхозом» - винзаводом под Монпелье.

Прямо в аэропорту Шарля де Голля мы взяли напрокат Citroen C4, и экспедиция моего журнала «Русская водка+» (плюс вино) по французским виноградникам и погребам началась. 1700 км с севера на юг. Ни одного полицейского по всему маршруту. И никаких тебе сторонних достопримечательностей! Но зато каждый день мы сидели в новом погребке и говорили с французскими работягами о вине и о политике. (И немного о жене французского президента).

Ну, про вино я постараюсь сегодня как можно меньше. Потому что в семье повешенного о веревке не говорят.

Только что наша Центральная акцизная таможня взвинтила минимальную таможенную стоимость для европейских вин. Если раньше они запускали в Россию самое дешёвое французское вино по $10 за литр, то с 1 июня разрешённая «минималка» выросла до $15 – а это примерно 8 евро за бутылку. Таким образом, растаможенная бутылка самого дешевого французского вина уже красуется на наших прилавках по цене около 400 рублей. А такую «дешёвку» я, простите, уже не потяну! И другим не советую! Совесть, да и карман не позволяют.

Если следовать логике таможенника, то получается, что по Франции нет вина дешевле 8 евро за бутылку. А это, простите, не так. Значит новые правила таможни откровенно незаконны. И когда эти зверские меры отменят (а будет так, а не иначе), снова нам никто не назовёт имя того… умника, который… ну, и так далее.

Кооперативный винзавод под Монпелье – чистый колхоз. Только мы свои колхозы раздербанили, а французы – довели до совершенства.

Некоторые наши самые доверчивые потребители думают, что таким образом мы защитим отечественного производителя, и Петру Романишину, создателю кубанской «Фанагории», или Ивану Каракезиди, первому в России строителю русского «шато», станет немного полегче… Ага – щас!

И Романишин, и Каракезиди, и все-все-все, кто сделал ставку на приличное русское виноделие давно уже ждут не дождутся от власти совсем другого - ну, для начала хотя бы Закона о вине (Россия – единственная на планете винная держава, не имеющая такого закона – читайте все мои остальные хмельные колонки на сайте KP.RU).

И ещё насчёт конкуренции. Когда несколько лет назад главный санитар России г. Онищенко отменил грузинские и молдавские вина, многие тупо надеялись на защиту отечественного производителя. Не получилось. По моей просьбе самый талантливый и потому самый занудливый на свете аналитик Вадим Дробиз (ЦИФРРа) обложился таблицами, и сделал свой занудливый вывод, что после запрета Грузии и Молдавии число виноградников в России даже уменьшилось.

Значит, нужно что-то менять в консерватории, а не в зрительном зале.

По школьной физике мы ещё, наверно, помним момент кристаллизации. Это когда хорошо насыщенный раствор – р-раз, и мигом превращается в кристаллики! Окончательная такая кристаллизация моего винного путешествия состоялась на Лазурном Берегу – это юго-восточный берег Средиземного моря. На Лазурном Берегу также прописалось княжество Монако, говорят, здесь теперь живёт некто Брынцалов. Но я обнаружил на Лазурном берегу не Брынцалова, не какой-нибудь Каннский фестиваль, и даже не песенный Сан-Ремо (за холмом, уже в Италии), а… советский колхоз. (Что ищешь, то обычно и находишь).

Итак, 260-тысячный Монпелье (Montpellier) – самая красота на юге Франции. Административный центр винного региона Лангедок.

Рука привычно тянется сравнить Монпелье с нашим Сочи, но – много чести! Настоящая шкатулка сокровищ Средневековья и Возрождения. Собор Святого Петра, собор Сен-Пьер и ритуальная еврейская баня двенадцатого века. Город, в котором никогда не садится солнце. Здесь всегда свежие креветки, крабы и мидии – гигантский набор на четверых в рыбном ресторане – 70 евро, в Париже уже 140.

Город трёх университетов, каждый четвертый - студент. На территории Монпелье находится пятьдесят парков и садов. И такие знаменитые курорты, как Villeneuve-les-Maguelone, Carnon, Pavalas-les-flots - песчаные пляжи-белоснежки и все полагающиеся «буржуям» радости. Очень много стариков – пенсия позволяет им ходить в рестораны…

А вот вам и момент истины, тот самый момент кристаллизации истины, которая применима и к вину, и ко всему на свете. Итак, винный кооператив LES COSTIERES POMEROLS. Директор кооперативного (колхозного) винзавода под Монпелье Жан Вейрье (Veyrier) совершенно спокойно рассказывает какие - то фантастические вещи. Например, завод производит 20 млн бутылок в год. Это сравнительно немного. То же «Южное» Александра Кретова на Кубани делает где-то втрое больше. Но у Жана Вейрье в самый сезон работает три человека. Покупка всей автоматики обошлась кооперативу примерно в миллион евро. Все траты окупились по нескольку раз.

Но и это ещё не всё, как-то чересчур беззаботно роняет директор. кооперативный винзавод не считается коммерческим предпиятием, и потом освобожден от налогов.

Ау, товарищи Кретов и Романишин! Привет тебе, Иван Каракезиди! И отдельные приветы Валерию Хатагову – главному виноделу Саук-Дере! Вы когда-нибудь слышали, чтобы винзавод считался некоммерческим предприятием? Чтобы налоговый инспектор заходил на огонёк только продегустировать бокал нового урожая. Чтобы свиное рыло из Центральной акцизной таможни знало только своё корыто и не лезло в чужое, а тот, кто скомандовал ему «фас», не смел командовать?!

Здесь, на Лазурном Берегу, самый большой во Франции виноградник - 300 000 гектаров, Бог ты мой! Втрое, если не в четверо больше всех виноградников в России.

И примерно половина этих виноградников собралась – скучилась – в кооперативы. 450 членов кооператива LES COSTIERES POMEROLS владеют каждый по-разному: десяток человек имеет гектаров по 70, остальные - кот наплакал. Но в кооперативе все равны. Все имеют право голоса. Раз в год они избирают правление – пять человек. Выбирают главу кооператива – тоже на год. Ну, а кооператив (советский колхоз, кто ещё помнит) всегда был освобождён от множества налогов. Чтобы, значит, развиваться свободно и беззаботно, не оборачиваясь на чинушу.

Если у нас, в России, вино покупаешь с большой опаской, а вино в пакетах вообще страшнее яда, то на Лазурном Берегу десятилитровый пакет хорошего розового смело можно брать за 15 евро, ну а уж трёхлитровый мускат – это все 18,60.

Какая тут выгода? Десятки, сотни человек находятся при деле, при земле. Сотни, тысячи человек кормятся со своей лозы, со своего винограда, со своего вина. Как говорится, пить-есть у государства не просят. Значит, и государству одной заботой меньше, не правда ли? Правда!

И продолжился этот французский социализм тем, что прошлый год на Лазурном берегу в Монпелье установили семитонную статую… Ленина. Он научил мир и лично Францию многому, заявил председатель местного совета регионального объединения Лангедок-

Русийон, бывший член французской Соцпартии Жорж Фреш. Между прочим, статую,

выставленную на продажу в Сиэтле, французы приобрели за 200 тыс. долларов.

Так о чём это мы? О вине, или всё-таки о политике, которая или съедает экономику или поднимает ее ввысь?

Только человек

Сталин всё-таки отменил Ленина. Хрущёв попытался стать выше, вскарабкавшись на Сталина. Брежнев свалил Хрущёва. Горбачёв отменил всех, вместе взятых, а Ельцин с удовольствием схавал Горбачёва. (На этом и остановимся, дабы не договориться до ещё более сомнительных выводов). А вот во Франции своего Наполеона никто не отменял. И если вы по глупости ляпнете что-нибудь про этого человека, то я вам этого не советую! Сначала, конечно, есть такой соблазн. Тем более что и сами французы при виде русских дегустаторов то и дело подтрунивают над своим любимцем. Ну, ошибся человек…

Ну, пошёл на Россию – как в воду, не зная броду. Кто из нас не ошибается? Но чужими руками нашего Наполеона не трожь!

Из Франции отчётливо видишь, что говорить о «русском бонапартизме» наших лидеров некорректно.

Если Наполеон юридически подтвердил тот тип экономической деятельности, который уже давно существовал во Франции, то у нас эти изменения не произошли, и всякий раз какая-нибудь акцизная таможня только усугубляет разрыв между желаемым и действительностью.

Основными действиями Наполеона I в первые годы правления («блистательное консульство») стали:

- наведение порядка в стране (начиная с устранения разбоя на дорогах и прекращение коррупции),

- налаживание административного управления,

- написание новой конституции,

- упорядочение финансов (и в первую очередь бюджета),

- учреждение Французского банка,

- достижение социального компромисса (возвращение эмигрантов, приём во властные структуры по талантам, а не по принадлежности к партиям),

- создание знаменитого Кодекса Наполеона.

Дело было колоссально трудное, и поэтому Наполеон назначил в комиссию по созданию Кодекса Наполеона сего четырех человек - он терпеть не мог больших комиссий, длинных речей, многочисленных заседаний. Все четверо были очень крупные юристы, а никакие не «демократы». Этот Кодекс до сих пор не отменён официально, теперь его называют Гражданским кодексом.

Самое главное в этом Кодексе: сделать принцип полной буржуазной собственности неуязвимым для любых нападок, откуда бы они ни исходили: от феодалов, не желающих ложиться в гроб, или от пролетариев, желающих порвать свои цепи.

То есть никакая акцизная таможня не способна переделать рублевое вино в десятирублевое!

Наполеон Бонапарт, император Франции, говорил о себе: «Моя действительная слава заключается не в том, что я выиграл 40 сражений. Ватерлоо стёрло в памяти все воспоминания о всех этих победах. Но что, несмотря ни на что, не сотрётся в памяти, что будет жить вечно, так это мой Гражданский кодекс».

Французский писатель Стендаль признавался, что для получения вдохновения и ощущения красоты французского языка он читал отрывки из кодекса Наполеона каждый день. Действительно, кодекс Наполеона был и остаётся источником вдохновения не только для Стендаля и всех остальных французов, но и для юристов всего мира. И достаточно нерушимой преградой для тех, кого непременно нужно стреножить до уровня Закона.

… В этом месте разговора старый гусар Денис Давыдов с упрёком непременно остановил бы меня своими стихами:

Говорят умней они...

Но что слышим от любова?

Жомини да Жомини!

А об водке - ни полслова!