Главный нарколог Минздравсоцразвития РФ: Тестирование на наркотики должно быть добровольным

26 июня в России и во всем мире по инициативе ООН отмечается Международный день борьбы со злоупотреблением наркотическими средствами и их незаконным оборотом. Ведущий телевидения «КП» Александр Яковлев и корреспондент «Комсомолки» Анна Кукарцева расспрашивали главного нарколога о новых законах и о том, как это отразится на статистике по наркотикам. «Горжусь, что рассматриваются законы о тестировании» Яковлев: - В Госдуму внесен законопроект, позволяющий обследовать школьников и учителей на употребление наркотиков. Какова суть закона, зачем необходимо это обследование и какие сегодня существуют проблемы, обо всем об этом мы будем говорить с нашим гостем - главным наркологом Минздравсоцразвития России, директором московского научно-практического центра наркологии Евгением Брюном. Как вы прокомментируете этот законопроект, который в Госдуму внесли депутаты Мосгордумы? Брюн: - Я горжусь тем, что, наконец, дошло до этого. Мы давно об этом говорили. И давно этой работой занимаемся. Наверное, лет десять. Мы занимаемся выявлением потребителей наркотиков в различных организованных коллективах, прежде всего, в учебных. И, думаю, это правильная позиция. Сошлюсь на некоторые события, которые происходили в последние годы. В 2009-м году европейская комиссия опубликовала доклад. Это было накануне 52-й сессии ООН по наркотикам. И там было признано, что политика регулирования, снижения рынка наркотиков провалилась. И в основное русло дальнейшего развития должно быть лечь снижение спроса. Есть такой международный термин, он немножко плохо звучит для русского уха – социотерапевтическая интервенция. Речь идет о том, что необходима программа раннего выявления и вмешательства. И дальнейшее развитие этой темы привело к тому, что на заседании президиума государственного совета президент РФ Дмитрий Анатольевич Медведев дал соответствующее поручение. И этот закон, наконец, внесен в Думу. Как снизить спрос - У нас любят сравнивать все с Америкой, - продолжает Брюн. - В последние три года американцы объявили о снижении спроса на наркотики среди несовершеннолетних, используя именно этот подход. Они говорят о том, что снижает спрос 15-минутная беседа с ребенком. Беседа один на один. И это помогает понизить спрос на 60 процентов. Наш опыт: в одном из элитных вузов погибает студент от передозировки наркотиков прямо во время учебного процесса. Нас вызывает ректор. Просит обследовать всех. Выявляем 15 процентов студентов, которые имеют опыт употребления наркотиков. С каждым из них я встречаюсь, беседую. И через год мы еще раз их проверяем. Было 15 процентов, стало два. Вот так работает эта методика. Мы всегда с определенным упорством говорили, что эта мера необходима. Нужен закон. Например, в Америке нет обязательного тестирования. Но совсем недавно я видел в Нью-Йорке объявление. Сетевой магазин инструментов нанимает на работу молодежь. И рядом объявление: «Мы будем проверять вас на наркотики». Ответственное отношение работодателя к этой теме и уровень потребления наркотиков, таким образом, снижается. Кукарцева: - Мне очень интересно, чем вы сподвигли студентов не употреблять наркотики? Что вы им такого наговорили? Брюн: - У нас есть свои технологии. Я думаю, что для многих студентов, особенно гуманитарных вузов, известна такая методика, как «диалог Сократа». Нужно задать вопрос так, на который можно ответить только «да» или «нет». Мы используем различные технологии. Но это так, в шутку. Мы приходим в вуз, заключаем определенный договор. В нем прописано, что ни одной персональной фамилии администрация не получит. Мы только дадим количественные сведения о том, сколько было и сколько после нашей работы будет на выходе. Студентам читаем соответствующую лекцию. Применяем такой ход: студенты через пять-семь лет будут иметь своих детей, семью. И что вы со своими детьми будете делать? Вы же не хотите, чтобы они стали наркоманами им так далее. И начинаем рассказывать о факторах риска, генетических, врожденных, информационных, культурных. Их очень много. Они накапливаются и приводят, что к 14-16 годам начинаются пробы наркотиков. И когда мы студентам все это рассказываем, потом предлагаем пройти добровольное тестирование. Они заполняют бланк, называется «добровольное информированное согласие». Они его подписывают. Чем жестче, тем лучше - Я считаю, что надо жестко поступать с наркотиками, - дозвонился в студию радио «КП» слушатель Рамазан. - И продавцам, и покупателям… Это будет давать результаты. Когда я учился, до седьмого класса не слышал, что такое наркотики. Своих детей замуж выдаем. Вроде нормальный парень. Оказывается, он наркоман. Надо с наркотиками бороться жестко. Яковлев: - Может, ужесточить уголовный кодекс относительно хранения? Брюн: - Я врач. Уголовный кодекс - не совсем моя тема. Мы, - за то, что если к суду за не очень тяжелое уголовное преступление привлекается больной наркоманией, чтобы суды чаще применяли практику обязательного лечения. Вместо того, чтобы он сидел в тюрьме, назначается условная мера наказания. И определение суда о прохождении обязательного курса лечения. Думаю, эта альтернатива была бы достаточно хороша. Не выполняешь условия – отправляешься в места лишения свободы. Во многих странах такие меры существуют. Даже есть специальные наркосуды для того, чтобы мотивировать человека на отказ от наркотиков. Яковлев: - В школе необходимо обязательное тестирование? Как вы считаете? Брюн: - Мировая практика показывает, что очень все по-разному. В России, я думаю, нужно обязательное тестирование, учитывая наш менталитет. Яковлев: - А при приеме на работу? Брюн: - Да. Было бы хорошо. Причем, не только на наркотики. Но и еще на алкогольные. Есть методики, определяющие алкогольную отягощенность. Больных алкоголизмом куда больше, чем наркоманов - Больных алкоголизмом в России в два-три раза больше, чем больных наркоманией, - говорил Евгений Алексеевич. - Конечно, тестирование на алкоголизм очень важно. В мире такие программы отработаны. Мы работаем в Москве по таким программам. К сожалению, есть проблемы с работодателями и профсоюзами. Они не идут к нам навстречу. Они не хотят этим заниматься. Поэтому я говорю, что нужен закон прямого действия. Кукарцева: - Вы говорите, что алкоголезависимых в несколько раз больше, чем наркозависимых. Можете озвучить статистику? Брюн: - Статистика простая. У нас зарегистрировано обратившихся за медицинской наркологической помощью 555 тысяч больных наркоманией и 1700 тысяч больных алкоголизмом. Эти цифры надо, наверное, умножить примерно на два. И мы примерно ориентируемся, что один процент населения – больные наркоманией и два процента – алкоголизмом. Причем, больных алкоголизмом процента – это с психическими расстройствами. А есть еще 10 процентов с соматическими и неврологическими расстройствами, которые в наше поле зрения не попадают. Они лечатся в обычных соматических больницах. И, в сущности, это громадная экономическая нагрузка на наше здравоохранение. И есть еще примерно 20 процентов не больных, но злоупотребляющих алкоголем. Вот эти люди выпивают основную массу алкоголя, эти 15 литров на душу населения. И они подпитывают эти две группы больных. Тестировать нужно и уже работающих? - У нас права граждан у всех одинаковые, - законно заметил слушатель Кирилл. - Почему при приеме на работу тестирование будет, а тех, кто уже работает, получается, не будут тестировать? Наверное, этот закон должен тогда касаться всех. Брюн: - Очень правильная мысль. - И второй вопрос. Мы боремся с алкоголизмом. У меня предложение. Если на улице сильно выпивший человек, нужно сделать определенную долю промилле. И при превышении этой доли его отправлять на принудительные работы. В счет государства. Убирать улицы, мыть туалеты. Что-то еще неприятное для него. Брюн: - К сожалению, развитие этой темы идет не в ту сторону. У нас совершенно исчез институт медицинских вытрезвителей. И в некоторых субъектах федерации наркологические службы жалуются на то, что их завалили мелкими преступниками пьяными, которых подбирают с улицы и везут в наркологические учреждения. И дезорганизуют их работу. Кукарцева: - После праздника обычно увеличивается поток… Брюн: - Конечно. На самом деле, это не очень здорово. У нас законодательная база достаточна, чтобы работодатель, профсоюз и сотрудник заключали некое соглашение. У нас есть законодательство по социальному партнерству. И можно вносить в коллективные договоры любого предприятия пункты о том, что «мы не употребляем алкоголь и наркотики, обследуемся. И в случае обнаружения проблемы проходим лечение. Но не увольняемся при этом». Боюсь, правда, что нашего ВВП не хватит, чтобы тестировать всех работающих. И это совсем не нужно. Обычно считается, что примерно 25 процентов подпадает под необходимость такого тестирования. Как это происходит? Есть определенные технологии. Допустим предприятие. Есть специально обученные люди, которые в отделах кадров. Они отслеживают поведение и трудовую дисциплину. И производительность труда. И если производительность труда падает, если по понедельникам человек берет больничный, то возникает вопрос, что с человеком что-то не так. Яковлев: - То есть, завтра ко мне приходит главный редактор «Комсомольской правды» господин Сунгоркин и говорит, что я работаю плохо и вяло веду эфир. «Вам нужно пройти тестирование!». И это для меня будет обязательным. Я правильно понимаю? Брюн: - Если это будет у вас включено в трудовое соглашение. Если вы его подпишете. Яковлев: - Вы понимаете, что это очень жесткий инструмент давления? Брюн: - Да. Весь мир пришел к тому, что другого пути у нас пока нет. Будет ли закон о принудительном лечении алкоголиков? Этот вопрос также задал слушательница радио «КП» Ольга Владимировна. Брюн: - У нас нет понятия принудительного лечения. Как и во всем мире, такого понятия не существует. Поэтому Госдума сменила название «принудительное лечение», а такое было в нашем уголовном кодексе, на формулировку «обязательное лечение». Это касается лиц, привлекаемых к уголовной ответственности. И только. Само заболевание не подлежит уголовному наказанию. Но там есть система мотивирования, то, что мы называем «интервенция». К сожалению, этим слабо пользуются и правоохранительные органы, и суды. «Не употребляешь - хороший, употребляешь - плохой?» Яковлев: - У нас звонок из Голландии. Андрей, здравствуйте. - Здравствуйте! Слушаю Россию и поражаюсь. Боже мой! Только в России это возможно, чтобы заставлять людей тестироваться! Особенно детей. И что это должно вам дать? Выявили вы людей, и что дальше? Употребляешь – плохой. Не употребляешь - хороший? Это ужасно. Такого не может быть. И то, что сейчас ваш гость вспомнил резолюцию, что в Европе сейчас борьба с наркотиками, то ничего подобного. Вся Европа и весь мир приходят к тому, что не имеет никакого смысла преследовать, воздействовать на людей. Им нужно только помогать. А в России все наоборот: как угодно найти, выявить, посадить. А в России только одно понятие: человек употребляет – это клеймо на всю жизнь. Он потеряет работу. Потеряется семья и все в его жизни будет ужасно. Брюн: - Я думаю, что Андрей не очень внимательно меня слушал. Когда мы говорим о выявлении потребителя наркотиков, я сразу оговорился, что в договоре между наркологическим учреждением и образовательным написано, что никаких персонифицированных данных администрация не получает. Поскольку речь не идет о заболевании, а речь идет об опыте употребления наркотиков, то там проводится чисто профилактическое мероприятие. И документация не ведется в принципе. Никакая. При этом в Англии введено обязательное тестирование. В Америке почти поголовное тестирование. Голландия закрывает свои кафе-шопы. В ТЕМУ Как лечат наркозависимых? - Это очень интересная тема, - рассказал Евгений Алексеевич. - Исторически так сложилось, что в СССР, а потом в России в основном развивались медико-биологические программы лечения. Считалось, что раз это заболевание – должна быть таблетка. Или скальпель хирурга – отрезать какую-то извилину. Были такие безуспешные попытки. На Западе не занимались лечением. Но занимались социальной реабилитацией. Типа, как хотите, бросайте, а если вам нужно помочь – мы вам поможем. И была большая развитая сеть реабилитационных центров. Оба подхода оказались тупиковыми. И неэффективными. И мы придумали, что должна быть единая технология. Каждый больной должен пройти все этапы лечения: детоксикация, психиатрическое лечение, психотерапия, психологическая коррекция, реабилитация. И эта система тоже разбивается по частям. Есть реабилитация медико-психологическая, есть медико-социальная, сопровождение. И потом больной не выпускается в никуда. А включается в лечебную субкультуру выздоравливающих людей. И там происходит сопровождение, взаимопомощь и так далее. Эту технологию Минздравсоцразвития взяло за основу для утверждения и распространения в России. Мы работаем в Москве лет шесть по этой технологии. Мы полностью ее выстроили. И Если лет пятнадцать назад, ремиссии составляли лишь 3-5 процентов, то сейчас - почти пятьдесят процентов случаев. КСТАТИ Как действуют тесты на наркотики? - Есть разные системы, - рассказал главный нарколог. - Есть система по моче или по слюне. Ищется непосредственно наркотик в биологических средах. Если человек неделю не употреблял ничего, то такого человека мы не обнаружим. По крови. Берется кровь. Можно даже из пальца. Ищется не сам наркотик, а антитела к наркотикам. А вот они путешествуют в организме в течение полугода. И мы имеем возможность определить опыт употребления наркотиков за предшествующие полгода. Это достаточно сложный тест, но он очень информативный. И для нашей работы в вузах и в школах он очень важен. Школьники и студенты еще не больные. Больной человек не учится. Ион не попадает в поле зрения педагогов, психологов и врачей. Пока у него не накопятся медицинские последствия, он сам не обратится. Или его родители не обратятся.