«Шахта № 8»: до и после фильма

Недавно в таллинском кинотеатре Solaris c успехом демонстрировались два новых документальных фильма, представленные эстонским документалистом Марианной Каат. В «Лоботомии» белорусского режиссера Юрия Хащеватского она копродюсер, в фильме «Шахта № 8» - продюсер и режиссер. Эта кинолента уже успела получить несколько международных призов, в том числе две награды престижного фестиваля Full Frame в США.

Страна рухнула, но печки топить надо

- Мне всегда казалось, что шахта - это грандиозное сооружение, с уходящим на большую глубину лифтом и длинными туннелями, по которым гоняют вагонетки. Но в вашем фильме мы видим совсем другие шахты: глубокий колодец, выкопанный во дворе частного дома.

- Местные жители называют их «дырками» или «копанками».

- Почему вы вдруг заинтересовались этой темой? Или не вдруг?

- На самом деле все началось с фильма-сказки, который украинцы снимали в Эстонии, а я была на этой картине копродюсером. Когда съемки завершились, предложила украинскому продюсеру снять что-нибудь в Донбассе. В документальном кино ты ведь не можешь все спланировать заранее, потому что не знаешь, что случится с твоими героями. Но если в самой истории заложен конфликт - территориальный, социальный, личностный, - непременно найдешь что-то интересное. А поскольку все мы вышли из Советского Союза, я хорошо помнила фильмы и телепередачи про шахтеров, которые были едва ли не самым привилегированным рабочим сословием в стране. Когда Союз распался, большинство шахт были закрыты, и люди в этом регионе остались без работы, а следовательно, без средств к существованию. Мы помним лихие 90-е: все приспосабливались, кто как умел. Кто-то уехал на поиски заработков, оставшимся надо было как-то выживать. И, в первую очередь, надо было топить дома. А угольный пласт в этом регионе находится близко к поверхности земли. То есть, в принципе, с помощью нехитрых приспособлений можно прокопать вглубь метров 20-25 - и вырабатывать уголь. И чтобы топить печки, люди начали копать «дырки» в своих дворах. Официально это не разрешалось, но руководство города ничего поделать не могло: частная территория. На одной улице в поселке городского типа Снежное половина домов просто рухнула, потому что под дворами, под домами образовались полости. Но предприимчивые люди стали делать на этих примитивных «дырках» большой бизнес, и территорию начал контролировать криминал, который, как нам пояснили, сросся с властью. Об этом нелегальном бизнесе мы и собирались снять фильм.

На велосипеде - в кадр и в фильм

- Меж тем ваш фильм «Шахта № 8» рассказывает совсем другую историю - историю подростка Юры Сиканова, в 15 лет взявшего на себя роль главы большого семейства. Чтобы прокормить не только сестер, но и мать с отчимом, которые живут отдельно, он добывает в «копанке» уголь. Как вы нашли этого удивительного мальчика?

- История длинная. Сначала мы нашли бывшего шахтера, у которого во дворе была своя «дырка». Пенсионер-правдолюб, он отказался платить дань милиции. Власти отреагировали симметрично: они собрали журналистов и с помпой закрыли «дырку», чтобы показать, как они борются с нелегальным бизнесом. Скандальный сюжет прошел по украинскому телевидению. Но наш предполагаемый герой не собирался опускать руки, он был намерен вести борьбу с властями дальше, чтобы легализовать свой частный бизнес. Через этого человека я хотела показать историю региона. Но когда мы уже собирались выехать в Донбасс, пришло известие, что он умер. Отменить экспедицию было невозможно, и мы с оператором Рейном Котовым и звукорежиссером Иво Фельдтом все-таки поехали…

- Наудачу?

- Я была абсолютно уверена в том, что мы найдем нового героя. И буквально на второй день один парень рассказал нам о своем соседе: зовут Юра, ему 15 лет, он работает в копанке, а его покойный дед в советское время был директором «Химмаша». Я подумала: «По тем временам быть такой величиной! Да это просто бог и царь в регионе, а внук работает в копанке!» Пошли к Юре, но не застали дома. А на следующий день снимаем на раздолбанной улице - и буквально к нам в кадр въезжает на велосипеде мальчик. Он стал спрашивать, кто мы, откуда, что тут делаем, я задаю встречные вопросы - и в какой-то момент понимаю, что это тот самый парень, которого мы ищем. Получилось, мы искали его, а он нашел нас. Это судьба.

- Юра и его сестры, Ульяна и Юля, очень естественно ведут себя на экране. И между собой общаются так, словно не видят камеру. Как вам это удалось?

- Фильм снимался полтора года, и за это время мы были в Снежном больше десяти раз. Иногда приезжали на неделю, иногда на две. А темнеет в тех местах довольно рано, и съемочный день очень короткий, много не снимешь. Все остальное время мы, в основном, проводили с детьми. Здесь очень многое зависит от контакта: если контакт есть, человек, которого ты снимаешь, камеру просто не замечает.

Там жизнь такая, жестокая…

- Как развивалась эта невероятная и в то же время абсолютно житейская история после завершения съемок? Как сегодня складывается судьба Юры и девочек?

- Когда закончились съемки, дети еще жили вместе, хотя было понятно, куда все движется. Но без юридического основания их не могли разлучить. А через полгода (я еще монтировала фильм) мать-алкоголичку все-таки лишили родительских прав.

- Вы умышленно не показываете ее в фильме?

- Когда я увидела ее, меня охватил такой ужас, что невольно воскликнула: «Какие прекрасные у вас дети!» В том смысле, что невозможно представить, как у такой женщины вообще могли родиться и вырасти такие замечательные дети. И я решила не показывать ее в фильме, потому что визуально этот образ потянул бы все на себя, а это совершенно ни к чему, пусть зрители сами представят себе, какая она, эта мать.

- И когда ее лишили родительских прав…

- …младшую девочку, Юлю, забрали в детский дом. События развивались мгновенно и довольно страшно. С Ульяной они ничего не могли сделать, потому что она уже совершеннолетняя. А маленькой девчонке ничего не объяснили, просто пришли в школу, связали руки - буквально! - и увели. И она билась в истерике. Не хочу никого обвинять. Это для нас дикость, а им кажется, что так и должно быть. Они, эти взрослые, сами ничего хорошего в жизни не видели.

- А Юра?

- А Юра сбежал. И скрывался почти полтора месяца, бегал от милиции. Его искали, вызывали в милицию друга, допрашивали, били. Но Юра отключил телефон, чтобы его никто не нашел.

- Вы тоже его искали?

- Конечно! Я звонила разным людям и видела, точнее, слышала, как даже те, кто были на его стороне, теряли чувство реальности. «Он не собирается сдаваться!» - возмущенно говорили они. И я спрашивала: он что, преступник, он совершил какое-то преступление? А поскольку мне Юра все-таки доверяет, через других людей я пыталась передать ему свое мнение: мол, завязывай с этим подпольем. Когда его все-таки взяли, привязали к батарее и держали так всю ночь. Очень жестокие люди. Но снова повторю: там жизнь такая, жестокая.

Дай Бог, чтобы все сложилось

- Вы по-прежнему поддерживаете с ребятами контакт?

- Постоянно. Сейчас у них все более или менее нормально. Юлю перевели в детский дом, который находится в Снежном. Там немного детей и, судя по всему, нормальная атмосфера. Во всяком случае, по ее голосу чувствую, что она уже уверена в себе, позитивно настроена. За Юру волнуется. Сначала он взял на себя роль отца, теперь они поменялись ролями.

- А что с Юрой?

- Что с Юрой? У Юры за плечами сложная жизненная история, а жизнь, по сути, только начинается. На днях ему исполнилось 18. Оканчивает школу-интернат, при ней есть что-то вроде ПТУ, получает там профессию. Но с работой в этих краях сложно, очень сложно! Дай Бог, чтобы у него все сложилось, парень он очень хороший.

- Премьерные показы фильма «Шахта № 8» с успехом прошли в Канаде. Не сомневаюсь, что он нашел большой отклик среди украинской эмиграции. А там, где живут ваши герои, фильм покажут?

- Пока об этом нет речи.