Ходорковский попросится на волю

Экс-олигарх Михаил Ходорковский может попроситься на волю по процедуре условно-досрочного освобождения (УДО). Не прошло и нескольких дней после того, как Мосгорсудом была рассмотрена апелляция на приговор Хамовнического суда Ходорковскому и Лебедеву по второму уголовному делу (о хищении нефти), и общий срок их заключения был снижен на год, как сначала сам Михаил Борисович сообщил тележурналистам, что попытается воспользоваться возможностью освободиться условно-досрочно. Поясним, согласно закону, такое право есть у заключенных, совершивших тяжкое преступление, если они отсидели от 1/2 своего срока. Ходорковский, половину срока по приговору, как и положено, уже провел за решеткой и формально имеет на такое ходатайство право.

Адвокат Ходорковского Вадим Клювгант уже подтвердил намерение своего подзащитного обратиться с ходатайством об УДО. Причем, как пояснил защитник экс-олигарха, его клиент имеет право просить об УДО, не признавая свою вину. То есть, Ходорковский может выйти из этой ситуации без «потери лица». Тем более, что ходатайство об УДО может подать и не лично экс-олигарх, а его адвокат.

- В ходатайстве должны содержаться сведения, свидетельствующие о том, что для дальнейшего исправления осужденный не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания, поскольку в период отбывания наказания он частично или полностью возместил причиненный ущерб или иным образом загладил вред, причиненный в результате преступления, раскаялся в совершенном деянии (выделено мною - авт.), а также могут содержаться иные сведения, свидетельствующие об исправлении осужденного, - это дословная цитата из пункта 1 статьи 175. Как можно раскаяться, не признавая вины, еще не придумали. Никаких сообщений о подобном намерении Платона Лебедева (второго осужденного по тем же самым делам, что и МБХ) или его защиты не поступало.

ВЗГЛЯД С 6-ГО ЭТАЖА

Масштаб имеет значение

Александр ГРИШИН

Выпускать или не выпускать Ходорковского на волю - будут решать власти. И, наверное, все-таки выпустят. Да, наверное, Ходорковский все же будет весьма состоятельным человеком. Раз до сих пор работает его лицей (где на всем готовом учат в том числе и детей погибших офицеров), старший сын обретается в США, да и остальная семья не бедствует - средства, по всей видимости, есть.

Но нет за ним теперь уже ведущей российской нефтяной компании, которая позволяла ему говорить на равных с королями. Нет ни административного, ни финансового ресурса для занятий политикой. Разве что составит компанию оппозиционным политикам где-то между Каспаровым, Касьяновым и Новодворской.

Поверьте, это совсем не страшно даже для региональной власти, не то что для федеральной. И президент ничуть не лукавил, когда недавно ответил на вопрос, грозит ли чем-нибудь выход Ходорковского на свободу: «Абсолютно ничем и ничему». Еще года три-четыре назад МБХ всерьез рассматривали чуть ли не как единую кандидатуру от оппозиции на президентских выборах, а сейчас он может стать оппонентом такого масштаба, что его просто не заметят. Между тем, моральный выигрыш власти от УДО Ходорковского несоизмеримо выше, чем его потенциальная опасность.

Во-первых, это будет означать моральную победу обвинения в споре, правильно или нет посадили МБХ. Что бы ни говорили адвокаты, ходатайство об УДО будет косвенным признанием вины, а, значит, экс-олигарх сидел по закону.

Во-вторых, к Ходорковскому и Лебедеву можно относиться как угодно, любить или ненавидеть, но нельзя не уважать. Хотя бы за то, что они не сбежали (как например, Березовский), не откупились (как тот же Гусинский) или десятки других «беженцев». Но прошение об УДО будет означать, что даже самого принципиального противника все же можно сломить, весь вопрос лишь в том, сколько времени для этого потребуется.

И, наконец, в третьих, выпуская МБХ, власть продемонстрирует, что может быть и милосердной.

Безусловно, о таких вещах гораздо приятнее рассуждать за чашкой кофе на мягком диване или в ожидании юбилейного концерта группы «ВИА Гра», чем пошивая очередную пару рукавиц. И что думает и как оценивает ситуацию сам МБХ, кроме него, никто не знает. Но расклад, по большому счету, от этого не меняется.