Сибирячки устроили перепалку с Павлом Астаховым в коридоре детской больницы

Во время обхода детской клинической больницы №3 Павел Астахов столкнулся в коридоре с сибирячками, которые выступали против введения ювенальной юстиции. Изначально девушки с плакатами стояли перед входом в учреждении, но из-за мороза зашли в само здание, где и дожидались омбудсмена. Сам Астахов присутствием девушек шокирован не был и даже поинтересовался у них, в чем дело. Его скорее удивил тот тон и те слова, которые они подготовили для него… Представляем вам стенограмму разговора между сибирячками (С.) и Павлом Астаховым (П.А.).

С: - Павел Алексеевич, мы собрали коллективное обращение родителей, более 200 подписей. Мы выступаем против ювенальной юстиции.

П.А.: - Чего вы боитесь?

С: - Мы боимся введения ювенальной юстиции. Вводятся ювенальные технологии, вы это знаете.

П.А.: - Что такое, по-вашему, ювенальные технологии?

С: - Ювенальные технологии – это, в частности, школьные паспорта здоровья, школьные службы примирения.

П.А.: - Почему вы это называете ювенальной юстицией?

С: - Потому что они являются ювенальными технологиями, которые разрушают семью!

П.А.: - Подождите, не кричите так. А вам не кажется, что российская семья уже разрушена?

С: - Нет. Разрушена, но еще не полностью!

П.А.: - Не кричите, я могу перекричать вас всех.

С: - А мы не кричим.

П.А.: - 75 процентов разводов – это не разрушенные семьи? Я не защищаю ни эту систему, ни вас.

С: - Мы не решим эту проблему с введением ее в нашу жизнь.

П.А.: - Вы мне не ответили на вопрос о семьях. Я сейчас говорю вам о том, что нужно ввести ювенальную юстицию, так что ли? Нет. Я задаю вам вопрос.

С: - Она еще не разрушена, есть еще семьи, которые воспитывают своих детей…

П.А.: - Подождите, девушки мои, вы сейчас зомбировано отвечаете только на один вопрос. Вы хотите это, вы хотите то. Я задаю вам сейчас свой вопрос, вы считаете, что российская семья сегодня крепкая?

С: - Нет, но, опять же, не все. А вы ее добиваете!

П.А.: - Кто вы? А мне кажется, это вы ее добиваете! Вот вы конкретно стоите и добиваете. Идите в детские дома, забирайте оттуда детей.

С: - Мы проводим мероприятия.

П.А.: - Ваши мероприятия требуют времени, сил, денег и нервов. У вас они есть, направьте энергию в другое русло. Но не на ювенальную юстицию.

С: - Мы укрепляемся.

П.А.: - Чем укрепляетесь? Тем, что стоите с плакатом и сжигаете очередное чучело судьи?

С: - Не надо передергивать факты!

П.А.: - Это вы передергиваете факты. Вы говорите мне, что я разрушаю семью.

С: - Вы наступательно разговариваете с нами, и причем, оскорбительно.

П.А.: - Так вы начали на меня наступать. Кого я сейчас оскорбил?

С: - Во-первых, вы два раза сказали нам, что мы кричим, во-вторых, вы говорите, что мы там что-то сжигаем и ничего, кроме как стоим с плакатами, не делаем. Почему вы так говорите?

П.А.: - Хорошо, тогда я спрошу по-другому. Что вы делаете? Идите в детские дома и забирайте оттуда детей. Почему они там оказались?

С: - Мы не хотим, чтобы детей из семей забирали именно туда.

П.А.: - Хорошо, помогайте тогда этим неблагополучным семьям. Идите и поддерживайте тех родителей, которые пьют и бьют своих детей.

С: - 5, 2 миллиарда рублей, которые были даны фонду помощи детям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации…

П.А.: - Это не ко мне. Я фондом вообще не занимаюсь.

С: - Вы мне говорите о наших деньгах, а я вам говорю о государственных, которые если бы пошли в те семьи…

П.А.: - Если у вас все в порядке в семье, идите в ту семью, которая живет с вами рядом, которая пьет, хулиганит, убивает ребенка.

С: - Почему говорите именно этот выход, я говорю о другом выходе. Есть деньги, которые нужно направить на эти семьи.

П.А.: - Обратитесь к Гордеевой, обратитесь к Голиковой, это их деньги.

С: - А почему мы должны идти в семьи пьющих граждан?

П.А.: - Вы же сами своими плакатами говорите государству, чтобы оно не занималось этим вопросом.

С: - Мы предлагаем не разрушать те семьи, где родители любят детей. Не забирать их у родителей.

П.А.: - Назовите мне такие семьи.

С: - В частности семьи Агеевых, Пчелинцевых.

П.А.: - Агеевых мы защищаем.

С: - Мы обратились к вам как к должностному лицу, которое как бы защищает права ребенка. Так вот мы говорим, как мы видим эту защиту детей. Первый раз вы от нас не приняли подписи. Люди же вам пишут.

П.А.: - Хорошо, что пишут. Я с ними согласен. Дальше что? Что вы хотите от меня?

С: - Что значит "что дальше"? А дальше вы должны выполнить свой функционал. Вот мы свое мнение выразили, а вы, пожалуйста, и выполняйте. Например, вы послали меня к Гордеевой, а почему не обратитесь сами к ней?

П.А.: - Как я могу вам помочь?

С: - Идите к Гордеевой.

П.А.: - Мне фонд не подчиняется.

С: - А мне тоже не подчиняется.

П.А.: - Вы сами сказали, я – чиновник, вы - гражданин. Вы как гражданин имеете право туда обратиться.

С: - А вы, как уполномоченный, можете тоже туда обратиться.

П.А.: - Это не мои деньги. Там ваши деньги в фонде.

С: - Тогда вы чем занимаетесь?

П.А.: - Вы неправильно задаете вопрос, что значит, вы чем занимаетесь? Вы мне говорите, что я вас оскорбляю, а сами спрашиваете, я чем вообще занимаюсь. Я езжу по детским домам к ребятишкам, которых изъяли из неблагополучных семей, побитых, изнасилованных. А вы спрашиваете, чем я занимаюсь. Это 45 регион, в который я приехал, я посмотрел уже больше 500 таких домов.

С: - Мы говорим о ювенальной юстиции, про детей, которые живут в нормальных семьях. Вы сказали, что 75% семей развалены и это трагедия. Почему это трагедия? У меня двое детей и я разведена. Мои дети абсолютно счастливы.

П.А.: - Вы - исключение.

С: - Почему исключение? Таких семей – миллионы.

П.А.: - Откуда вы такую статистику берете?

С: - Я живу рядом с этими семьями, общаюсь с ними.

П.А.: - Вы слышите только себя. Я вам еще раз говорю, я 500 детских домов посетил. Вы сколько их посетили?

С: - Я вижу своих детей, мне этого достаточно.

П.А.: - Вот и смотрите на своих детей, а я буду смотреть на сирот. Государство в первую очередь должно защищать детей их детских домов. Они уже брошены.

С: - То есть, чтобы уполномоченный занялся ребенком, его нужно поместить в детский дом?

П.А.: - Дорогие мои, мы говорим с вами на разных языках. Я говорю вам, как из детского дома забрать ребенка.

С: - Так мы вам говорим о том, как его не помещать туда.

П.А.: - Вы хотите, чтобы я пришел к вам домой и занимался вашей семьей?

С: - Нет, почему?

П.А.: - Вы спрашиваете, почему я не занимаюсь детьми, которые в семьях.

С: - А почему вы переключаете внимание на мою семью?

П.А.: - Ну хорошо, не вы, кто угодно.

С: - Мы вас спрашиваем, почему вы разрушаете семьи, в которых любят своих детей?

П.А.: - Я не пойму к кому вы сейчас обращаетесь, кто здесь разрушает семьи?

В разговор вступает министр здравоохранения Ольга Кравченко, которая пытается утихомирить девушек. Павел Астахов обращается к министру.

П.А.: - Девушек никто не слушает, вот в чем причина. Появился представитель Президента и они накинулись на него.

С: - Вы официальное лицо, почему вы ерничаете?

П.А.: - У вас есть общественная палата в Новосибирске, вот сходите туда и проведите семинар.

С: - Со мной не надо так разговаривать.

П.А.: - Ну и со мной так тоже не надо разговаривать. До свидания.

Справка «КП»

Ювенальная юстиция – система правосудия для несовершеннолетних, которая существует уже в 60 странах мира. Основное звено – ювенальные суды, рассматривающие все случаи, где затронуты интересы ребёнка, – от разводов до уголовных дел. Активный протест противников ювенальной юстиции вызывает возможность лишения родительских прав на основании жалоб детей. Например, во Франции за полвека существования ювенальной юстиции у родителей были отобраны 2 миллиона детей. В Германии только в 2009 г. – 70 тысяч.