В Самару поездом возвращаются три отшельницы из Восточных Саян

Поездом из Абакана в Самару возвращаются сейчас спецкор «Комсомолки» Николай Варсегов, три отшельницы — монахини Васса, Вера и Серафима, мать Вассы Вера Петровна Арнаутова и бывшая отшельница Елена Тельных, поднявшая на розыски всех своих сестер по духу, которые находились в тайге Восточных Саян под предводительством священника-раскольника Константина (Воробьева).

Экспедиции «Комсомолки» не удалось убедить выйти к людям только двух самых фанатичных богомолок — Анастасию и тетку Елены Тельных Татьяну.

Они остались с отцом Константином на турбазе за Тулуном, готовые снова пойти за ним в саянскую тайгу.

Монахини Вера (слева) и Серафима возвращаются домой. Фото из архива "КП".

«Я боюсь Константина, он снова уведет меня в горы!»

Для экспедиции пришлось арендовать в службе такси микроавтобус: в Тулун вызволять женщин из-под влияния отца Константина выехали кроме матери монахини Вассы и бывшей отшельницы Елены Тельных спецкор Николай Варсегов и трое журналистов иркутского корпункта. Во-первых, нам уже было известно, что буйный батюшка с паствой окопался за городом. А тут в одиночку не справиться. Во-вторых, спасение отшельников надо снимать на камеру и записывать на диктофоны, чтобы ни у кого не возникло сомнений: люди уходят из секты добровольно. Хотя уйдут ли?

- Ой, боюсь я, - едва разместившись в микроавтобусе, запричитала Лена Тельных. - Вы не знаете отца Константина. Он как только посмотрит на меня и скажет несколько фраз, так я снова с ним в тайгу могу уйти. Вы меня не пускайте туда, ладно?

Мы засомневались, конечно, в демонической силе убеждения поводыря самарских отшельников Константина, но на всякий случай пообещали Елене связать ее в крайнем случае по рукам и ногам, но главе секты не отдавать. Зря, кстати, сомневались.

Гипнозом батюшка-раскольник, может, и не обладает, но внушить страх даже неверующему человеку может, как показали дальнейшие события, запросто.

В Тулун мы приехали ближе к ночи, решая стратегическую задачу: прямо сейчас рвануть на турбазу и «взять отца Константина с паствой» тепленькими, или все-таки дождаться утра? Мучила одна мысль: узнав о нас, отшельники наверняка спрячутся или их спрячет хозяин турбазы. Ищи тогда ветра в поле. Но все же решили остаться до утра, зарегистрировавшись в местной гостинице всего по двум паспортам. Режим секретности соблюдали вовсю: даже говорить о деле решили тихонечко и за закрытыми дверями. Авось слух о нас до утра по тихому городку пройти не успеет.

Ночь перед операцией прошла на нервах

Я вместе с бывшей отшельницей Леной и мамой Вассы Верой Петровной заняла гостиничный люкс. Люкс по-тулунски - это кадки с разлапистыми цветами, картины с полуобнаженными женщинами, сервис в виде стаканов и ложек в номере и холодная вода в душе. Но Лене Тельных после трех недель скитания по Саянам это показалось счастьем. Заходясь от сильного кашля, она все-таки вымылась под холодной водой и тут же выстирала вещички.

- Лена, не высохнут! - в один голос завопили мы с Верой Петровной. - А на улице минус 20.

- Ничего, мокрые надену, - бодро ответила Лена, и снова сильно закашляла. В Саянах Елена явно простудилась: и без врача было понятно - если это еще не пневмония, то бронхит уж точно.

- Лена, нужны антибиотики, отхаркивающие и под холодной водой больше мыться не надо, - сказала я бывшей отшельнице.

Наверное, сильно сказала. В смысле, повелительно. Потому что бодрая, шустрая, веселая Лена тут же отвлеклась от своих дел и... послушно выполнила указания! Достала из огромной котомки косметичку с таблетками, выудила оттуда нужные лекарства, проглотила и запила водой.

- Ой, боюсь я батюшку. Вот он скажет мне: возвращайся, как тебе не стыдно, Лена, и я ведь вернусь, - прошептала она. И нам стало очевидно, что оставлять батюшку наедине со все еще покорной Еленой было никак нельзя.

- Я ведь как к отцу Константину попала? - вспоминает Лена. - Сама-то я из Самары, у меня тетя Таня в Похвистневе живет. Вот она мне и предложила преподавать в воскресной школе. Архимандрит мне сразу понравился. К тому же он ведь «при чинах», архимандрит, высокое православное начальство. Как можно сомневаться в его словах? Так что когда он мне сказал, что душу я спасу, только если уйду с ним в Саяны, — сразу согласилась. Потом оказалось, что и тетя Таня туда собралась (сейчас она монахиня Нина, сопровождающая батюшку-раскольника. - Прим. авт.) и еще 30 человек. Похожая история случилась с Леной, дочерью Веры Петровны Арнаутовой.

- Дочка моя все время жила с бабушкой, а та уж очень богомольная старушка, - вспоминает Вера Петровна. - Я-то очень редко в церковь захаживала, а Лена постоянно. Нас, кстати, другой батюшка предупреждал тайком: мол, не ходите к отцу Константину, примечаю - черной магией занимается, плохо на людей влияет. Но Лена попала в его сети и стала Вассой.

Чтобы уж совсем не бояться и наконец заснуть, Елена снова развязала котомку.

- У меня есть убойное успокаивающее средство, я его и Варсегову в тайге давала. Хочешь дам?

Лена непрерывно кашляла, свет горел, дребезжали эсэмэски в ее телефоне. В общем, ничего не предвещало спокойной ночи. Меня заинтересовало успокаивающее.

- Давай!

Чудо-средство оказалось гремучей смесью из валерьянки, пустырника, боярышника и корвалола. Однако это уже не успокаивающее, а 50 граммов спирта на травах. Натурально. Мы провалились в сон.

- Алло. Да, мы сейчас в Тулуне, приехали спасать отшельников! - разбудил меня в три ночи телефонный звонок. Лена громко разбалтывала в трубку все наши секреты.

- Лена, что ты делаешь? Молчи! - едва я успела дать Лене очередную команду к исполнению. Телефон она отдала Вере Петровне, и та взялась рассказывать, что мы ждем в Тулуне... поезд на Абакан. Молодец Вера Петровна, вот кто внушению не поддается.

- Лена, нельзя рассказывать никому, что мы сейчас в Тулуне. Мы же договорились! - А это сказали, что из МЧС звонят, я и послушалась... «Вы не православные! Изыдите отсюда...»

Раскольник отец Константин упорно считает себя паломником. Фото из архива "КП".

Такими словами и показательной молитвой встретили нас в домике на турбазе отец Константин и его паства. Мы переглянулись. Может, правда уйти, дождаться конца молитвы? Тут батюшка отвернулся к стене и затянул новую — что-то про врагов. Но Лена Тельных накануне объяснила нам: молитвы эти могут длиться с утра до вечера, а батюшка будет тянуть время, дожидаясь подмоги охранников и хозяина базы. Решили не ждать, а забирать согласных уйти в нормальную жизнь женщин и уходить восвояси.

- Уходите! Совести у вас нет. Оставьте нас в покое, - вышла к нам помощница и правая рука отца Константина — 28-летняя монашка Настя. Холодные глаза Насти ничего не выражали — ни гнева, ни смятения. Жизнь в них словно остановилась, такая не вернется к людям. Бесполезно.

- Настя! Отпусти их. Я тебя прошу по-человечески. Отпусти этих женщин и живи сама с отцом Константином хоть в Саянах, хоть где, - чуть не с кулаками набросилась на нее Вера Петровна. - И не звони моей дочери! Слышишь? Никогда больше не смей звонить Лене.

Женщин разняли. Монашка пропустила нас в «келью». Увидев нас, Серафима на инвалидной коляске кивнула и глазами испуганно показала на батюшку. Она боялась «духовного отца».

- Матушка Серафима, собирайся, нам пора домой, в Самару, - уговаривала ее Вера Петровна. - Вот и Лена Тельных приехала за вами.

Сама Лена в этот момент сидела в автобусе и отказывалась из него выйти. Страх перед батюшкой парализовал ее волю. Минут 10 ушло на то, чтобы уговорить ее выйти из автобуса. Железным аргументом стала необходимость передать отцу Константину два ящика с его вещами, которые ей под расписку передали спасатели. Как только Лена появилась в домике, матушка Серафима приободрилась и засобиралась в Самару.

- Сейчас, я только записку батюшке напишу с извинениями, - на специальной планшетке двумя пальцами тяжелобольная Серафима писала записку. Мы терпеливо ждали: монахиня боялась, что иначе батюшка не даст ей благословения на выход из тайги и проклянет.

Рядом с ней уже хлопотала старенькая монахиня Вера. Она грузила в машину свой многочисленный скарб — ведра, корыта, кошелки, истлевшую одежду. Так бы мы и уехали спокойно - высокий, худой отец Константин, однажды пронзив нас ненавидящим взглядом, дальше в упор не видел врагов своих — но тут началась истерика у Лены Тельных. Батюшка отказывался писать расписку, а оставшаяся с ним монахиня Настя отчитала Елену за то, что вещи Константина забрали со стоянки в тайге.

Что мне делать, там иконы, там его крест! - рыдала Лена. - Это ценности. Мы и сами растерялись. Если бы наш спецкор знал, что за вещи передали Лене Тельных в тайге под опись… Их проще было там бросить. Но Лена молчала как партизанка, выполняла очередное указание. Отпоив Лену лекарствами, погрузили в машину и иконы, их отдадут в храм села Похвистнево.

Нина (слева) и Анастасия готовы идти с отцом Константином хоть в Саяны, хоть на Северный полюс. Фото из архива "КП".

Проводники ради отшельников тормознули поезд

Только погрузились, как наш автобус бодро рванул из Тулуна в Тайшет — это еще 4 часа езды по очень плохим дорогам, а надо успеть на поезд! Отшельницам предстояло заехать за дочкой Веры Петровны Леной (Вассой), которую привезли из столицы Тувы Кызыла в Абакан. Мы уже знали, что абаканский поезд уходит каждый день в 17.45, а следующий, увы, через сутки.

- Хорошо, что мы теперь все вместе, - шептались отшельницы. - Приедем в Похвистнево и не пропадем, будем постоянно встречаться. Пойдем там в хороший храм к настоящему священнику.

Женщины надеялись, что тетка Лены Тельных Татьяна, может, еще передумает и вернется домой, а с отцом Константином останется только преданная ему Анастасия.

- Ничего, она молодая, здоровая, пусть живет как хочет, - переговаривались женщины. - Потом одумается, может быть. А вы молодцы. Мы вас откормим!

Через полчаса матушки Серафима и Вера уже улыбались, уплетали яблоки и бананы. В Тайшет мы въехали в 17.20, за 25 минут до отправления поезда. Перед вокзалом машина затормозила в 17.32… а у нас столько багажа, да еще монахиню Серафиму на коляске надо к поезду успеть довезти. Спецкор Варсегов кинулся в кассу за билетами (все расходы за эту поездку, билеты на поезда и проживание женщин в гостиницах оплачивала «Комсомолка»), а мы, проклиная тяжесть пожиток отца Константина, поволокли узлы к вагону.

- Поезд Тайшет - Абакан отправляется с первого пути… - это объявление по громкоговорителю привело женщин в смятение.

- Да это монашки, отшельницы! Включай красный фонарь, а то они не успеют, - к счастью, нас спасло добросердечие проводниц, которые сжалились над нами. - Скорее, мы остановили поезд!

Оказывается, несколько дней назад монашки во главе с отцом Константином уже ехали в Тулун этим поездом, в прицепном иркутском вагоне. Вот проводницы и расчуствовались. Спасибо им.

- Спасибо скажите бурятскому МЧС, только обязательно, - на прощание велели нам отшельницы. И зачастили, перечисляя десятки фамилий. - Там спасатели такие хорошие, очень добрые. Ничего, скоро дома будем.

Одно опасно: батюшка Константин остается в Тулуне. Наверняка наберет среди местного населения новых слабовольных, легко подчиняющихся чужому приказу, и по весне, как планировал, уведет их в Саяны. Охотники и экстремалы-альпинисты, вероятнее всего, будут снова на них показывать пальцем, подкармливать и снимать свои фильмы. Только не жестоко ли это?

ЗВОНОК В ХРАМ

Отец Александр Конев, координатор по взаимодействию с МЧС от Иркутской епархии.

Отец Александр Конев, координатор по взаимодействию с МЧС от Иркутской епархии:

- Эти люди считаются раскольниками, потому что они сейчас находятся в самовольном послушании, которое взяли на себя сами, не подчиняясь ни одному епархиальному архиерею, и по сути вышли уже из структуры Русской православной церкви. Есть такое духовное заболевание, которое известно в церковных кругах как «прелесть» — то есть в превосходной степени лесть, когда человек считает себя правым, верным, непогрешимым. Такого человека очень трудно убедить в том, что он не прав.

Он сам себя прельщает. Из этого состояния очень трудно выйти — это происходит или большими скорбями, или волею Божьей. Это тяжелое духовное заболевание считается, не в обычном, конечно, инфекционном понимании, заразным. Потому что духовная прелесть отражается на окружающих людях, они также начинают считать себя избранными, предначертанными, праведными, гонимыми. Будучи в целом адекватными людьми, в духовном смысле они перестают быть таковыми и воспринимают действительность в искаженном виде.