«Колдунья» Галина заболела раком, когда решила продать старинную икону

- Я из Киргизии. В нашей семье хранится старая икона. Хочу передать ее в дар любой церкви в России. Перед смертью... у меня рак. Слабый женский голос в трубке объяснил, что доверяет «Комсомолке» и поэтому надеется, что мы ей поможем. - А почему в Россию хотите отправить? Не ближний, чай, свет. - Здесь война будет скоро. Я точно знаю, я гадалка. Не хочу, чтобы какие-нибудь ваххабиты наступали на святые вещи и жгли их! «ГОВОРЮ С ЛОШАДЬМИ И ВОЛКАМИ» Киргизия. Деревня в десятке километров от Бишкека. Ищу дом Галины Костиной. Одна из старушек вдогонку кричит: «Это которая лечит? Колдунья?» - Я не колдунья. Но людей лечу! - Галина встречает меня на летней кухоньке. На бледном худющем лице - еще чуть-чуть, и будет похоже на череп, - выделяются огромные глаза-синяки. Поминутно глотает обезболивающие. Но все же с трудом, а ходит. И падать, по всему, не собирается. Такой вот стойкий солдатик: смерть над ней еще попотеет. - А что еще остается?! Меня уговаривали: не мучайся. Выписали жесткие наркотики. Но не хочу напоследок валяться овощем. Заговариваю детский энурез, разговариваю с курами, лошадьми, волками... - Волкам тоже энурез заговариваете?! - Я принимаю сказанное за шутку. - Зря смеешься, - улыбается женщина, - у меня в роду евреи с цыганами, гремучая смесь. Бабуля гадала по руке и лечила, я тоже. Хотя и не положено мне. Но идут люди и идут, куда денешься. Себя вот только не могу вылечить... БОЛЕЗНЬ Несколько лет назад у Галины нашли опухоль. Сказали: вырежем, и все в порядке будет. На ту пору в семье не было денег. И - как чертик из табакерки! - в доме появился перекупщик антиквариата. Прослышал, видать, про семейную реликвию. Давал за икону большие деньги. - Сколько предлагал? - морщит лоб Галя. - Погодите, сколько тогда стоила однокомнатка в Бишкеке? За столько и хотел купить. Сдалась: продам. И тут врач сообщил страшную новость: операция уже не поможет. Галина восприняла это как кару свыше. Торговцу антиквариатом дала от ворот поворот. А сама решила подарить икону церкви. - Почему? Я и правда не могу понять, ведь жизнь и картина, даже самая дорогая, - вещи несопоставимые! Пусть не вылечиться окончательно, но даже продлить, насколько можно, существование без боли... разве я не прав? - Да, не прав. Я, помню, подумала: как же я мать родную продам? - Ну при чем тут икона и мать?! - Это одно и то же для меня. БОГОМАТЕРЬ - Вот она! - Галина отводит меня в соседнюю комнату, снимает со стены образ. Я человек нерелигиозный и слабо разбираюсь в иконах. Но видно сразу, что вещь очень старая. Деревянная основа сзади закрыта древней ветхой тряпицей. Спереди почти вся икона в металлическом окладе, покрытом пятнами времени. Из-под оклада широко открытыми глазами глядит Богоматерь с младенцем Иисусом на руках. У меня дрогнуло сердце, когда увидел, как Галина гладит ее и что-то шепчет, словно на руках у женщины ребенок, а не кусок старой крашеной доски, окованной металлом. - Перед сном подойду к ней, себе уже здоровья не прошу, только детям, и чтоб спокойно дожить... - говорит задумчиво. - И сразу спокойнее становится. Привыкла уже. Мне эту икону бабушка передала. Она сама с Украины. - А у нее как оказалась? - Не спросила, каюсь. Я молодая была, нелюбопытная.

Тихвинская икона Пресвятой Богородицы, «икона-мать», нашла новый дом.

«ПОДПОЛЬНЫЕ МИЛЛИОНЕРЫ» Мама родом с Алтайского края. Отца не знает. В Киргизии Галя окончила десятилетку, однако поступать поехала в Ташкент. Там училась в технологическом. Но встретила своего Игоря, выскочила замуж, родился ребенок - не до учебы стало. С мужем ей повезло больше, чем матери. Ласковый, работящий. Профессия - оператор по добыче нефти и газа. - Выходит, вы подпольные миллионеры?! - подначиваю. - Ну, миллионеры не миллионеры, но пока он по специальности работал, зарабатывал много. Только деньги мы все равно раздавали! - Кому? - Друзей было много... - В долг, что ли? - Ну нет! Насовсем. Сколько сможем, чтобы сразу простить и забыть. Давать в долг - терять друга. За первым ребенком появился второй, потом третий, четвертый. Еще и приемные добавились. Первый не свой появился в тяжелое время. Начало девяностых - голод, разруха. Предприятие, где работал отец семейства, выдавало работникам зарплату... лапшой. - Ужасная лапша! Обои впору было ею клеить, - слабо улыбается воспоминаниям Галина. - Я подрабатывала где могла: у кого полы мыла, у кого коров доила. Тогда мы взяли первого. Грязный, оборванный, голодный пацаненок просил милостыню перед магазином. Галя за руку привела его домой, накормила, выстирала одежку. Выслушала нехитрый рассказ: родители - алкоголики, скандалы, нищета. На следующий день отвела отмытого и сытого мальчугана к папе-маме. А еще через день тот вернулся. Так вот и прижился. Потом еще один пришел. - Неужто муж на улицу вас не погнал вместе со всем кагалом? - весело удивляюсь я. - Ой, да это он у нас главный по приемышам! - смеется Галя. - Постоянно сам детей голодных подбирает. «НЕ ПРЕДАЙ ВЕРУ!» Галина с мужем и большинством детей - православные, бывший зять Павел - баптист, а приемная дочь Карина - мусульманка. Как-то на Пасху Галя позвала зятя в церковь. Тот отказался. - Я ему и говорю: «Паша, ты русский?» - пересказывает Галина в лицах, смешно жестикулируя. - Он отвечает: «Ну да!» - «Твои и мои прадеды умирали за веру, а ты не можешь в церковь сходить? Не будь предателем!» Интересно, что тот же аргумент она использовала, когда Карина хотела из мусульманок перекреститься в православные. - Доча, твои папа-мама, их родители - все были мусульманами, а ты отступишься? Не надо, не предавай веры предков...

Староверческий эмалированный крест Галина отдала в российскую церковь вместе с бабушкиной иконой.

БУДЕТ РЕЗНЯ? Прощаемся. - А где ваш Игорь сейчас? - Мне хочется познакомиться с мужем. - К дороге пошел, телевизор продавать... - отвечает за маму дочка. - Сестру в Россию работать отправляем. Безработица в Киргизии страшная, особенно среди русских. - Бедный, бедный! - словно в забытье качает головой Галя. - Когда умру, как он без меня?! Распродают последнее. И все же вдобавок к иконе женщина безвозмездно передает для церкви металлический складень и староверческий медный крест, древний, с остатками эмали. - Может, все же не надо? - спрашиваю осторожно. - Надо. Потому что погромы повторятся, а я не хочу, чтобы святыни пинали или жгли! - вырывается у нее с силой. Всю семью напугала киргизско-узбекская резня в июне этого года. Русских вроде бы не трогали. Тем более Карина, их приемная дочь, киргизка по национальности, примчалась из города и буквально стояла в воротах - так, на всякий случай. Но... - Я видела эти лица. К тому же начали угрожать русским в общественном транспорте, чего раньше не было. Да и гадала я, что дальше будет. - И что? Удержится новое правительство? Мотает головой. - Мы последнее продаем, чтобы только детей в Россию отправить. А иконам место в церкви. С тем и распрощались. У ИКОНЫ - НОВЫЙ ДОМ Самое сложное было провезти икону через таможню. Огромное спасибо местному корпункту «КП» - они заранее оформили кучу документов в министерствах Киргизии. В Москве первым делом иду к иконописцам. - Посмотри, какой интересный поворот головы... - Художница Екатерина Ильинская, руководитель мастерской, показывает ученице «киргизскую» икону. - Девятнадцатый век, - говорит уже мне, - это Тихвинская икона Пресвятой Богородицы. Писанная под оклад, так называемая подокладница. Стоимость затрудняюсь назвать, но не исключаю, что аукционисты дали бы приличную сумму. Еду в Подмосковье. Деревня Виноградово, Воскресенский район. Здесь, в 70 километрах от столицы, расположен небольшой храм Косьмы и Дамиана. Построили его в середине XIX века местные ямщики, после революции здесь была фабрика, последнее десятилетие храм восстанавливают. Работы невпроворот. И икон в Божьем доме маловато. Туда я и отдаю дар из Киргизии. Отец Сергий, настоятель храма, благоговейно целует священные предметы. - Удивительная женщина, - говорит очень серьезно про Галину, - ее поступок - свидетельство большого душевного мужества. Вот и все. У иконы - новый дом. В храме отныне будут молиться за душу рабы Божией Галины.