У России отнимают здание торгпредства в Стокгольме

Причиной послужил иск немецкого бизнесмена Франца Зедельмайера, которому Россия не компенсировала потерю инвестиций в Санкт-Петербурге в 90-е годы. В свое время в городе на Неве был конфискован переоборудованный им особняк на Каменном острове.

Пресс-атташе посольства РФ в Стокгольме Александр Попов подтвердил "КП", что арестовано здание российского торгпредства в центре шведской столицы. Собственность эта дорога, но и требования Зедельмайера далеко не скромны. Речь идет о сумее почти в пять миллионов евро. «Мы считаем, что решение суда неправомерно, - заявил Александр Попов. - Оно нарушает неприкосновенность российской госсобственности в Швеции. Дело будет рассматриваться Верховным судом и мы надеемся, что он объективно подойдет к данному вопросу в полном соответствии с нормами международного права».

Российская сторона собирается обжаловать решение Стокгольмского суда об обеспечительном аресте. Надо отметить, что пока речь идет о предварительных мерах, (что и означает словосочетание «обеспечительный арест»), а потому здание по-прежнему используется по назначению, помещения не закрыты.

Предполагается, что заседание Верховного суда состоится в ближайшее время, и до зимы ситуация разъяснится.

Франц Зедельмайер: «Путин мне помогал!»

В связи с текущими стокгольмскими событиями немецкий бизнесмен Франц Зедельмайер, находящийся сейчас в Мюнхене, согласился дать интервью «КП».

- О каком объеме возмещения идет сейчас речь?

- Это остаток той суммы, которая была названа в результате арбитража в Стокгольме в 1998 году. Сюда входят и издержки самого процесса, покрытие юридических расходов. Всего я претендую на 4,5 млн долларов.

- Во сколько оценивается арестованная недвижимость РФ в Стокгольме?

- В 2-3 миллиона евро. Но еще идет процесс ареста и других объектов в Швеции, не только в столице, но и в других городах. Это пока просто подстраховочная мера — чтобы свою госсобственность Россия не «переписала» на частное лицо или компанию, не смогла до вынесения решения Верховного суда продать ее или укрыть. Когда подобное происходило в Германии, например, то неожиданно появился документ, передающий право на пользование помещением в Кельне частному лицу.

- Как по-вашему будут развиваться события?

- По «немецкому пути», очевидно. Будет назначен аукцион. Потом назначат торги, и арестованное имущество пойдет с молотка, а мне будут выплачены причитающиеся деньги.

-За те долгие годы, что вы судитесь после закрытия вашей фирмы в Санкт-Петербурге, изменилось ваше отношение к России? Вы ее ненавидите?

- О чем вы говорите, какая ненависть, когда у меня жена русская? Встреча с ней была единственным светлым результатом моего «российского бизнеса», но мы вместе с 1990 года, у нас растут двое детей. Старшему мальчику будет 16 лет, дочке — 9. Я приехал в Петербург, она работала переводчиком — у нее английский и немецкий языки. Молодые были, очень сильно влюбились. Потом поженились. Сначала еще пожили в России, позже уехали в Мюнхен. То, что сейчас происходит в Стокгольме — это спор на юридическом уровне, это нормальная практика, а не стремление «наказать» или оскорбить кого-то, и тем более — целую страну. Просто есть решение суда, и оно должно выполняться.

- Чем вы занимаетесь сейчас?

- У меня фирма, предоставляющая клиентам консультантов по юридическим делам.

- Деньги, которые вы отсудите, пойдут на развитие предприятия?

- Жена смеется, что это скорее будет наследство детям — столько времени все тянется.

- О бизнесе с Россией больше не помышляете?

- Я занимаюсь делами прежде всего с людьми, с надежными партнерами, а кто они по национальности для меня не важно. Главное, чтобы все было цивилизованно. Конечно, я считаю, что нужно быть очень смелым, чтобы вести бизнес с Россией. Но не стоит закрывать двери...

- Одно из шведских СМИ сообщает такую новость: «Немецкий бизнесмен судится с Путиным»...

- Это глупость. Путин как раз очень активно пытался помочь, когда шел процесс закрытия моей фирмы в Санкт-Петербурге. Я с ним несколько раз встречался в Смольном и раньше, еще во времена налаживания бизнеса, он свободно говорит по-немецки, с ним весьма приятно общаться. Вообще должен сказать, что это замечательный человек, с которым очень интересно было работать. Еще раз хочу подчеркнуть: ничего «личного» в моей тяжбе нет, я просто хочу, чтобы мне возместили убытки. Финансы — одно дело, симпатии или антипатии — совсем другое.