Новая уникальная коллекция «Комсомольской правды» Российские барды
20 CD-дисков + мини-книга о жизни и творчестве исполнителя Юрий Визбор Владимир Высоцкий 2 диска Александр Городницкий Леонид Сергеев Булат Окуджава 2 диска Алексей Иващенко Георгий Васильев Вероника Долина Юлий Ким Виктор Берковский Вадим Егоров Олег Митяев Новелла Матвеева Братья Мищуки Александр Суханов Михаил Щербаков Тимур Шаов В том числе два диска - сборники песен известных бардов разных лет
Вниманию жителей Москвы! Вы можете оформить подписку на коллекцию «Российские барды» по специальной цене 2307,7 руб. и получить в подарок полугодовую подписку на еженедельный выпуск газеты «Комсомольская правда» (еженедельник).
Таким образом, стоимость одного диска составит для вас 121,46 руб., и плюс к этому вы будете получать с июля по декабрь еженедельник. Диски вы сможете получать у нас в редакции. Газета будет приходить по почте. Вниманию наших постоянных подписчиков в Москве и Московской области. Те, кто уже оформил подписку на второе полугодие 2010 года на еженедельник (по индексам 50176, 84755, 32354, 14672) или полный комплект «Комсомолки» (по индексам 50057, 84754, 32353, 14671), могут оформить подписку на коллекцию по цене 1905,7 руб., предъявив свой подписной купон. Подписаться можно и по адресу редакции: Москва, Старый Петровско-Разумовский проезд, д. 1/23. Проезд: ст. м. «Динамо», далее автобусом № 84 или маршрутным такси № 384 до остановки «Фабрика «Вымпел». График работы пункта подписки и выдачи дисков: понедельник - пятница - с 10.00 до 20.00, суббота - с 10.00 до 18.00 (без обеда). Диски можно забирать в удобном для вас режиме: еженедельно, раз в месяц или реже. Если вы хотите получать коллекцию в почтовом отделении по месту жительства, нужно оплатить услуги почты по доставке. Общая стоимость доставки 566,6 руб. Вы будете получать бандероль раз в месяц (4 диска). Также подписку на коллекцию можно оформить в 15 почтовых отделениях г. Москвы либо оплатить ее через терминалы Элекснет, отделения Сбербанка или банковской пластиковой картой. По всем вопросам, связанным с коллекцией, обращайтесь по телефону (495) 777-02-82. Также подробная информация об этой и других коллекциях размещена на нашем сайте www.kp.ru/daily/collections
Тележурналист и бард Андрей Павлов рассказывает о своем любимом авторе-исполнителе:Спой Щербакова, повысь рождаемость! Привяжите мне руки к батарее. Крепче. Сейчас я вам расскажу про Михаила Щербакова. Люди! Это та-а-а-акой бард!..Ну вот... Я же просил: крепче!А сейчас шутки в сторону. Меня занимает такой парадокс: уже с четверть века этот парень (ну, положим, уже давно не парень) с гитарой наперевес волнует не только дев печальных, но и тучу народа разного пола, профессии и отношения к жизни. А между тем его известность по сю пору оставляет желать. И это еще мягко сказано: я как-то на Грушинском фестивале провел экспресс-опрос. О Щербакове слыхал лишь каждый третий. Одновременно я не нашел там человека, не знающего кто такой Цой, Шахрин, Шевчук, то есть махровые рокеры. А ведь это «Груша» - бардовская берлога. Что же говорить о ситуации за ее границами...Сам-то я пару песен Щербакова знал еще с начала восьмидесятых, увы, особо не отличая от прочих. Помню его вещицу туристического рукописного песенника: «Кончался август, плыл туман, неслась галактика,По речке плыл катамаран, кончалась практика,А мы навстречу по реке шли на кораблике, И рассуждали о грехах и о гидравлике. Сердечный гам, словесный хлам, ни слова в простоте, С катамарана люди нам кричали: «Здравствуйте!»Дай бог вам счастья или чуда за скитания,Но вы туда, а мы оттуда. До свидания…» Это одна из первых его песен. Писать их Щербаков начал с 1978. А уже через два года пел такое:Политика искания приобрела резон:я в неком даровании никем не превзойдён.И что во мне нашел народ - сам чёрт не разберёт:я приглашен на Новый Год на десять лет вперёд!Снобы, полны внимания, приходят налегкеоб неком даровании узнать, шо це таке.Мечты понизились в цене, и я ищу во сне,кто искренне обрадуется мне...Когда-то мне подметки жгло, везло от слова "зло",я думал, счастие пришло - а вышло барахло.Сияли звёздные верха, свидетели греха:созвездье Ржи, созвездье Мха, созвездье Лопуха...Так что в те времена на недостаток известности – увы, в узких кругах, - было грех жаловаться. Помню, ходили всякие сплетни, вроде того, что он, приехав поступать в МГУ (Михаил закончил филфак), первое время ночевал на кушетке у Кима. Сам Юлий Черсанович, когда я его спрашивал об этом эпизоде, невнятно пожимал плечами, что расшифровывалось: ну да, а что тут такого, чего разводить турусы? Кстати, последние пару десятков лет, когда Кима спрашивают про его мнение о современном барде номер один – он неизменно называет Щербакова. Сам Щербаков, в свою очередь, кажется, начинал с подражания ему: во всяком случае, некоторые ранние песни похожи на кимовские. «Он всех женщин разлюбил, и, вестимо, все он песни позабыл. Кроме Кима…» Ситуация в восьмидесятых с авторской песней была швах.Вершит народ дела свои, пройдохи ищут славы,Пророки врут, поэты пьют, богатство копит знать.Стоит над миром год Змеи, все злобны, как удавы,И каждый хочет сам в угоду году гадом стать. Некогда могучее и полноводное движение растеклось, измельчало. Любой рифмоплет мог одеть свитер, выйти с гитарой на сцену, просюсюкать про звездную пыль из-под дырявых сапог, и тетушки в партере умилялись и называли проходимца бардом. Хорошо помню, как после детской радости от Визбора, юношеского экстаза от Окуджавы, мое развитие остановилось. Не было поэта, над песней которого хотелось плакать, как Пушкин над «Матушкой» цыганки Тани.И вдруг – Щербаков. Первые услышанные песни врезались в память навсегда:А что везете, капитаны, из далека-далека?А везете вы бананы и ковровые шелка,Виноградное варенье, анашу и барбарис,Самоцветные каменья, мандарины и маис.Капитана ждет Монтана, боцман - бывший армянин.А кого-то ждет Гвиана, а кого-то ждет Бенин.На Таити тормозните, мы покурим табака.Вы его мне привезите из далека-далека.Боцман, брось свои сомнения!Подождет твоя Армения!Закури-ка лучше нашего,И ни о чем судьбу не спрашивай!Баб-эль-Мандебский пролив, Баб-эль-Мандебский пролив,Эх, лишь бы знать, лишь бы ждать, лишь бы жить!Из Патагонии в Шанхай, из Барселоны в Парагвай,Куда-нибудь, лишь бы плыть, лишь бы плыть!.. Или его знаменитая колыбельная:Спит Гавана, спят Афины,Спят осенние цветы,В Черном море спят дельфины,В Белом море спят киты.И подбитая собакаУлеглась под сонный куст,И собаке снятся знаки Зодиака,Сладковатые на вкус.Та-ра-рам-па, гаснет рампа,Гаснет лампа у ворот.День уходит, ночь приходит,Все проходит, все пройдет.А как ловились девицы на его песни! Искушенных меломанок уже к концу восьмидесятых не удивить было какой-нибудь «гетерой желтой». А вот романсы Щербакова на них действовали, как валерьянка на кошек.Что отнято судьбой, а что подарено, -В конце концов не все ли мне равно?Так странно все, что было бы, сударыня,Печально, если б не было смешно.И я не тот, ничуть не лучше всякого,И вы не та, есть краше в десять раз.Мы только одиноки одинаково,И это все, что связывает нас…Ай, малацца! Сколько угодно можете себе хихикать, но я уверен, что это ни что иное, как непосредственное воздействие искусства на демографическую ситуацию в стране. Сколько будущих гитаристов зачато под сладкий лепет струн…И вдруг она как ахнет: "Ах, нет! Ах, нет! Ах, нет!Понюхайте, как пахнет фиалковый букет!"Подскочит, отвернется - по-своему права.И мне уже придется подыскивать слова.Потом-то все, наверно, окончится "о'кей"!Но сколько ж надо нервов! У нас оно ловчей.До боли мне знакома вся эта благодать.Опять же, будь я дома, я знал бы, что сказать.У нас бы я не стал бы терзать мадемуазель."Подумаешь, сказал бы, какая цитадель!Ващще сказал бы, мол, не жалко! Возьмите ваш платок!"Но это ж парижанка. А Запад - не Восток.Незадолго до смерти Окуджава скажет в интервью: «Я одно время думал, что жанр исчерпан, пока не услышал Михаила Щербакова. Вернее, это уже несколько другой жанр. Но все надежды я сейчас связываю с ним…»Оправдались надежды? Сложно сказать. Одно знаю точно: этот человек сегодня делает лучшие песни в России. И, несмотря на несоразмерную его творческой величине малую известность, имеет преданных слушателей по всему миру. Они, как дети на дудку гаммельнского крысолова, тянутся к простым вещам:И, что бы ни плёл, куда бы ни вёл воевода,Жди, сколько воды, сколько беды утечёт.Знай, всё победят только лишь честь и свобода.Да, только они, всё остальное - не в счёт...(Михаил Щербаков родился в Обнинске в 1963 году, живет и работает в Москве)
Тележурналист и бард Андрей Павлов рассказывает о своем любимом авторе-исполнителе:
Спой Щербакова, повысь рождаемость!
Привяжите мне руки к батарее. Крепче. Сейчас я вам расскажу про Михаила Щербакова. Люди! Это та-а-а-акой бард!..
Ну вот... Я же просил: крепче!
А сейчас шутки в сторону. Меня занимает такой парадокс: уже с четверть века этот парень (ну, положим, уже давно не парень) с гитарой наперевес волнует не только дев печальных, но и тучу народа разного пола, профессии и отношения к жизни. А между тем его известность по сю пору оставляет желать. И это еще мягко сказано: я как-то на Грушинском фестивале провел экспресс-опрос. О Щербакове слыхал лишь каждый третий. Одновременно я не нашел там человека, не знающего кто такой Цой, Шахрин, Шевчук, то есть махровые рокеры. А ведь это «Груша» - бардовская берлога. Что же говорить о ситуации за ее границами...
Сам-то я пару песен Щербакова знал еще с начала восьмидесятых, увы, особо не отличая от прочих. Помню его вещицу туристического рукописного песенника:
«Кончался август, плыл туман, неслась галактика,
По речке плыл катамаран, кончалась практика,
А мы навстречу по реке шли на кораблике,
И рассуждали о грехах и о гидравлике.
Сердечный гам, словесный хлам, ни слова в простоте,
С катамарана люди нам кричали: «Здравствуйте!»
Дай бог вам счастья или чуда за скитания,
Но вы туда, а мы оттуда. До свидания…»
Это одна из первых его песен. Писать их Щербаков начал с 1978. А уже через два года пел такое:
Политика искания приобрела резон:
я в неком даровании никем не превзойдён.
И что во мне нашел народ - сам чёрт не разберёт:
я приглашен на Новый Год на десять лет вперёд!
Снобы, полны внимания, приходят налегке
об неком даровании узнать, шо це таке.
Мечты понизились в цене, и я ищу во сне,
кто искренне обрадуется мне...
Когда-то мне подметки жгло, везло от слова "зло",
я думал, счастие пришло - а вышло барахло.
Сияли звёздные верха, свидетели греха:
созвездье Ржи, созвездье Мха, созвездье Лопуха...
Так что в те времена на недостаток известности – увы, в узких кругах, - было грех жаловаться. Помню, ходили всякие сплетни, вроде того, что он, приехав поступать в МГУ (Михаил закончил филфак), первое время ночевал на кушетке у Кима. Сам Юлий Черсанович, когда я его спрашивал об этом эпизоде, невнятно пожимал плечами, что расшифровывалось: ну да, а что тут такого, чего разводить турусы? Кстати, последние пару десятков лет, когда Кима спрашивают про его мнение о современном барде номер один – он неизменно называет Щербакова. Сам Щербаков, в свою очередь, кажется, начинал с подражания ему: во всяком случае, некоторые ранние песни похожи на кимовские.
«Он всех женщин разлюбил, и, вестимо, все он песни позабыл. Кроме Кима…»
Ситуация в восьмидесятых с авторской песней была швах.
Вершит народ дела свои, пройдохи ищут славы,
Пророки врут, поэты пьют, богатство копит знать.
Стоит над миром год Змеи, все злобны, как удавы,
И каждый хочет сам в угоду году гадом стать.
Некогда могучее и полноводное движение растеклось, измельчало. Любой рифмоплет мог одеть свитер, выйти с гитарой на сцену, просюсюкать про звездную пыль из-под дырявых сапог, и тетушки в партере умилялись и называли проходимца бардом. Хорошо помню, как после детской радости от Визбора, юношеского экстаза от Окуджавы, мое развитие остановилось. Не было поэта, над песней которого хотелось плакать, как Пушкин над «Матушкой» цыганки Тани.
И вдруг – Щербаков. Первые услышанные песни врезались в память навсегда:
А что везете, капитаны, из далека-далека?
А везете вы бананы и ковровые шелка,
Виноградное варенье, анашу и барбарис,
Самоцветные каменья, мандарины и маис.
Капитана ждет Монтана, боцман - бывший армянин.
А кого-то ждет Гвиана, а кого-то ждет Бенин.
На Таити тормозните, мы покурим табака.
Вы его мне привезите из далека-далека.
Боцман, брось свои сомнения!
Подождет твоя Армения!
Закури-ка лучше нашего,
И ни о чем судьбу не спрашивай!
Баб-эль-Мандебский пролив, Баб-эль-Мандебский пролив,
Эх, лишь бы знать, лишь бы ждать, лишь бы жить!
Из Патагонии в Шанхай, из Барселоны в Парагвай,
Куда-нибудь, лишь бы плыть, лишь бы плыть!..
Или его знаменитая колыбельная:
Спит Гавана, спят Афины,
Спят осенние цветы,
В Черном море спят дельфины,
В Белом море спят киты.
И подбитая собака
Улеглась под сонный куст,
И собаке снятся знаки Зодиака,
Сладковатые на вкус.
Та-ра-рам-па, гаснет рампа,
Гаснет лампа у ворот.
День уходит, ночь приходит,
Все проходит, все пройдет.
А как ловились девицы на его песни! Искушенных меломанок уже к концу восьмидесятых не удивить было какой-нибудь «гетерой желтой». А вот романсы Щербакова на них действовали, как валерьянка на кошек.
Что отнято судьбой, а что подарено, -
В конце концов не все ли мне равно?
Так странно все, что было бы, сударыня,
Печально, если б не было смешно.
И я не тот, ничуть не лучше всякого,
И вы не та, есть краше в десять раз.
Мы только одиноки одинаково,
И это все, что связывает нас…
Ай, малацца! Сколько угодно можете себе хихикать, но я уверен, что это ни что иное, как непосредственное воздействие искусства на демографическую ситуацию в стране. Сколько будущих гитаристов зачато под сладкий лепет струн…
И вдруг она как ахнет: "Ах, нет! Ах, нет! Ах, нет!
Понюхайте, как пахнет фиалковый букет!"
Подскочит, отвернется - по-своему права.
И мне уже придется подыскивать слова.
Потом-то все, наверно, окончится "о'кей"!
Но сколько ж надо нервов! У нас оно ловчей.
До боли мне знакома вся эта благодать.
Опять же, будь я дома, я знал бы, что сказать.
У нас бы я не стал бы терзать мадемуазель.
"Подумаешь, сказал бы, какая цитадель!
Ващще сказал бы, мол, не жалко! Возьмите ваш платок!"
Но это ж парижанка. А Запад - не Восток.
Незадолго до смерти Окуджава скажет в интервью: «Я одно время думал, что жанр исчерпан, пока не услышал Михаила Щербакова. Вернее, это уже несколько другой жанр. Но все надежды я сейчас связываю с ним…»
Оправдались надежды? Сложно сказать. Одно знаю точно: этот человек сегодня делает лучшие песни в России. И, несмотря на несоразмерную его творческой величине малую известность, имеет преданных слушателей по всему миру. Они, как дети на дудку гаммельнского крысолова, тянутся к простым вещам:
И, что бы ни плёл, куда бы ни вёл воевода,
Жди, сколько воды, сколько беды утечёт.
Знай, всё победят только лишь честь и свобода.
Да, только они, всё остальное - не в счёт...
(Михаил Щербаков родился в Обнинске в 1963 году, живет и работает в Москве)
Kаждую неделю по понедельникам в киосках города в продаже очередной диск коллекции!