Эммануэль: Ненавижу кадры, где меня насилуют!

Танцы на столах

Будущая звезда родилась в маленьком голландском Утрехте в семье владельца привокзальной гостиницы. Свою автобиографию Кристель почему-то начинает с жутко противного эпизода, как ее в девятилетнем возрасте чуть не изнасиловал их же администратор. Спасла девочку случайно спустившаяся в бар тетка Алиса. Хотя «дядю Ганса» на следующий день выгнали, сцена наложила отпечаток на все ее детство.

Копаясь в своих воспоминаниях, Сильвия Кристель ни щадит ни себя, ни свое семейство. «Мать рассказывает, что когда мне было два года, я чуть не задушила младшую сестру, новорожденную Марианну. Как я ее могла задушить? Нет, мне бы ее очень не хватало». В четыре года Сильвия из любопытства укатила на поезде в неизвестном направлении, а в десять подбила сестру на то, чтобы танцевать голыми на столах в баре гостиницы, когда там никого не было. Случайный прохожий, заглядевшись на ходу на «шоу», налетел на телефонную будку к еще большей радости девочек. Чтобы задавить растущий нарциссизм маленькой внучки, ее бабушка заклеивала зеркало газетой. Но это, как известно, не помогло.

Все голландские родственники семейства Кристель были с серьезными отклонениями в психике. «Тетя Мэри страдала маниакально-депрессивным психозом. Она была все время или накачена литием, или прибита электрошоком, чтобы держать ее в стабильном состоянии. Я еще маленькая была потрясена размером державших ее санитаров». В минуты просветления тетка бывала веселой и разухабистой, тратила деньги и делала подарки. «Когда я буду большой, я тоже буду маниакально-депрессивной,- решила девочка. Ведь это так весело и развлекательно».

Родителей Сильвия очень любила. «Мама любила танцевать, шить, работать и моего отца». «Мой отец любил выпивку, охоту, мать, спорт, плотские забавы и шахматы». «...Мои родители встретились на танцах.. Отец любил женщин и красоту, и полюбил мать после первого приглашения». Развод родителей уже взрослая Кристель будет вспоминать как самое большое горе своего детства.

В семье было необычное отношение к алкоголю. «Алкоголь был частью моей жизни с самого начала, с того дня, когда еще младенцем, чтобы скорей меня угомонить, мама прикладывала к моим губам полотняный мешочек с сахаром, смоченным в теплом коньяке. Алкоголь делал моего отца радостным, шумным. Он играл, пел, придуривался, был моим клоуном. Алкоголь развеивал протестантскую серьезность моей матери, она выходила из своего молчания, начинала произносить незнакомые мне слова, словно становилась другим человеком...». Девочка выучилась счету по числу кружек пива, которые выпивал ее отец за день. До школы она научилась считать до сорока. Трезвым отец вообще не разговаривал ни с кем.

Непоседливый характер девицы стал проявляться, когда она пошла в школу. Ей было трудно смириться с дисциплиной после полной свободы дома. «Я отказывалась даже ходить в туалет на переменах в отведенное для этого время. Мочевой пузырь у меня воспалился, но в туалет я не ходила все равно. Также я отказывалась вешать пальто в раздевалке. Там была нарисована белочка, которая мне не нравилась». Потом знаменитая Эманюэль будет носить беличьи шубы, следую именно школьным воспоминаниям. «Я провожу в пансионе веселые, нормальные, спортивные годы. Я бегаю, плаваю, прыгаю... Я начала курить. Сестры также курили по воскресеньям. Как мой отец, я затягивалась «Кэмелом» без фильтра и гордилась, что делала это, не кашляя».

В возрасте одиннадцати лет в католическом интернате Сильвии впервые откажут в привычной рюмке коньяка перед сном, предложив заменить ее молитвой. Девочка проведет много бессонных ночей, прежде чем привыкнет к жестоким нравам пансиона для благородных девиц. Не слишком состоятельную тогда Кристель будет обижать то, что ее соученицы разъезжаются на уик-энд в родительских лимузинах, в то время как она чапает в родной Утрехт на электричке. От матери-наставницы Марии Иммакулаты Кристель вынесет главное правило своей жизни: «Неси себя высоко. Людям не нравятся те, кто валяется на земле.»

Уже в школьном возрасте тело будущей Эманюэль будоражит воображение мужчин. «Что значит быть красивой? Моему телу дарят все больше и больше комплиментов. Ко мне пристают на улице, мне свистят вслед, меня внимательно разглядывают. Я чувствую желание других, но еще не свое. Концентрировать желание – это власть над другими. Я обнаружила свое влияние».

Первый поклонник появился у католической выпускницы, когда она обучалась танцам в Амстердаме и подрабатывала официанткой, подворовывая у жадных хозяев чаевые, которые приходилось выносить в туфлях. Красавца звали Ян, он был журналист и гонял на «Альфа-Ромео». С его подачи она первый раз пробуется в кино. а сам он, соприкоснувшись тогда же с шоу-бизнесом, поменяет сексуальную ориентацию к великому изумлению возлюбленной. Первые парижские пробы на фильм Жан-Клода Бриали не уведут Кристель дальше постели ассистента режиссера, но зато это будет хорошим уроком на будущее.

Обжегшись на тусовке, она решает пробиваться через конкурсы красоты. Завоевав титул сначала мисс голландского телевидения, а потом и мисс ТВ Европа в свои двадцать лет, Кристель становится второй подданной Голландии, после Ван Гога, известной за границей. К этому времени она в Амстердаме поселилась у писателя Хуго Клауса- отца своего будущего ребенка. Именно он, знаменитый и влиятельный, излечит ее от провинциальности и вырастит из нее Эмманюэль.

Триумф любви

Побыв музой голландского интеллектуала, Кристель настроена добиться славы любой ценой. Предложение поучаствовать в пробах на главную роль в киноверсии эротической автобиографии Эмманюэль Арзан, застает ее в полной готовности. «Я решила участвовать в кастинге. Все известные актрисы Франции отказались от этой роли. Все это отдавало порнографией». Хуго подтверждает, что книга стоящая, но пройдет ли фильм цензуру? Без широкого экрана славы не видать как своих ушей. «Ни одна актриса не хочет эту роль? Отлично, я ее получу, это лучше, чем быть никем. Я стану Эмманюэль, которую они ищут.»

Но у дебютантки есть проблема. «Меня предупредили, что придется раздеваться на кастинге, хотя бы только грудь. Это нормально для эротической роли. Но вообще-то я плохо переношу обнаженность – стеснительная... Можно смеяться, но это правда. Понять мою застенчивость – это осознать глубину моего желания быть на виду у всех, быть обожаемой». Задача «соблазнить» отборщиков решается ею слету. «Я была в комбинации с тонкими бретельками, которая меня закрывала до бедер. Я сажусь, улыбаюсь с апломбом моих двадцати лет и желанием победить. Я хочу быть профессиональной актрисой. Да, я люблю Францию и путешествия. Я говорю на нескольких языках и готова скакать на лошади. Отвечаю только «Да!» Как бы случайно уронив бретельки и оголив грудь, Кристель продолжает спокойно беседовать. Это окончательно убеждает жюри - режиссера Джаста Жекена, а главное сценариста - Жана-Луи Ришара.«Эмманюэль Арзан, автор, отказалась со мною встретиться. Она евразийка, брюнетка, миниатюрная эмансипированная женщина. Я – большая, белая, мягкая с религиозным воспитанием. Арзан скажет, что настоящая Эмманюэль никогда бы не появилась на съемках со своим мужем. А я приехала замужняя, верная, традиционная».

«Я никогда не занималась любовью перед столькими людьми, с незнакомыми, с женщинами, любовью без смысла, любовью как наслаждением». Чтобы преодолеть смущение, дебютантка перед каждой интимной сценой ( а других там нет ), пригубляет шампанское. «Я победила мой стыд, я его сковала. Шампанское стало моим союзником. Несколько бокалов и мой страх растворялся. Во мне не было эксгибиционизма, а только желание понравиться и вкус ожидаемого успеха».

Кристель забывает текст, ей говорят, что это не важно, все равно на французский ее будут дублировать. Даниэль Сарке, играющий ее мужа по книге, все время нервничает из-за присутствия настоящей жены на съемках. Кристель усваивает отрешенную манеру занятия сексом, что кует флер таинственности, который прославит Эмманюэль. «Роль, о которой я мечтала, как о трамплине меня сковала навечно. Мое тело стало важнее, чем мои слова. Я стала актрисой немого кино, урезанного, лишенного всего, что образует индивидуальность». Возможно, именно по этому Кристель станет виртуальной любовницей всего поколения.

Основы профессии даются ей нелегко. «Сегодня мне предстоит мастурбировать, вчера я присутствовала при мастурбации других персонажей, но это были профессиональные танцовщицы из местного клуба. Сегодня моя очередь. Я боюсь и прошу сигарету». Только после хорошего «тайского косяка» главной героине удается воплотить яркий замысел режиссера. «Потом во время просмотра фильма в Англии я буду заходиться смехом во время этой сцены. На экране совершенно очевидно, что мои глаза блестят от наркотика, а не от возбуждения».

«А сегодня меня будут насиловать. Я ненавижу эту сцену. Мне претит физическое принуждение. Тем более, что мой партнер - не профессионал... Аксьон! Меня держат за руки двое других. Я ору, задыхаюсь, отталкиваю «насильника» силой, которая его удивляет. Стоп!» Через переводчика тайцу с трудом доносят мысль, что мол не надо жестокости и натурализма, здесь - кино. Дальше все идет как по маслу

«Бюджет фильма тощий, костюмов - мало, а вся пленка считана по метражу. Первый дубль часто считается удачным, а съемочная группа регулярно исполняет массовку». К ужасу продюсера, единственный «Ягуар», взятый на прокат, умудряются разбить, а это половина бюджета. Перед завершением съемок сцена с сексом на пляже завершается почти катастрофой. Тайская полиция арестовывает всех, режиссера сажают в тюрьму. Полиция хочет арестовать отснятую пленку, но камермен умудрился подсунуть вместо нее чистую бобину. Оказалось, съемки велись на монастырской земле, и местные власти расценили это как надругательство. Только после вмешательства принца королевской крови позволило освободить бедолаг. В последней эротической сцене на лошадь вместо Кристель залез директор фотографии Ричард Судзуки, одевшийся в ее платье. Сильвия -никакая не наездница, но сцена все равно получилась эротичной.

К ужасу восходящей звезды экрана французские власти классифицируют фильм как порнографию и хотят запереть его в порнокинотеатрах. Только смена президента со смертью Помпиду позволила разблокировать прокат. Эмманюэль выходит 26 июня 1974 года с запретом для детей младше 18 лет. «Запах серы окружает фильм, а это создает бесконечные очереди на Больших бульварах. Кинозалам не хватает копий. Между сеансами курьеры перевозят копии из одного кинотеатра в другой». Сильвия Кристель окончательно становится Эмманюэль. Афиша на которой она, обнаженная, сидит в плетеном кресле будет висеть на Елисейским полях 13 лет. Фильм увидят за это время 9 млн. французов и десятки миллионов в остальном мире.

Безымянная звезда

«Что значит быть звездой? Это должно быть похоже на то, как я жила с 1974 года. Если ты звезда, ты никогда не бываешь одна, вокруг всегда антураж. Мой маленький двор сформирован из шофера-охранника, следящего за моим белым «Кадиллаком», гримерши, которая мне льстит и находит меня свежей даже после бессонных ночей, парикмахерши, которая ничего не делает, так как я пострижена под мальчика, прессекретарши, которая говорит на нескольких языках и которую принимают за меня, личного референта, личного тренера, личного фотографа».

«Вырвать женщину из каждодневного труда, благодарить ее за подаренную мечту, за жизнь, ставшую более красивой, не ожидая взамен ничего кроме любви, огромной любви. Это и есть быть звездою, быть отравленной обожанием». Кристель, впрочем, трезво смотрит на себя в то время. «У меня несколько недостатков. Самый большой, что я не могу сказать «нет». Я говорю «да» всем интервью, всем журналам, радио и телевидению, всеобщему вниманию во всех его формах, впечатлению того, что ты в центре, что ты самый интересный собеседник. Это булимия, которую питает страх потерять к себе внимание».

В 1975 году у Кристель рождается ее единственный сын Альберт, но потом она сделает себе операцию по искусственной стерилизации. Через некоторое время от нее уйдет Хуго, а звездная болезнь начнет принимать летальные формы. Но пока на очереди «Антидевственница» и третий фильм «Прощай, Эмманюэль!». Кристель еще ждут громкие романы, высокие знакомства.

«Лондон. Официальная презентация королеве матери. У нас много общего, она такая же, кажется, шаловливая, любопытная и попивает крепкие напитки каждый день... Защелкали фотовспышки, бриллианты искрятся, корона настоящая, я моргаю глазами и вижу белую протянутую руку при абсолютно прямой спине. Я хватаюсь за кончики пальцев, наклоняю голову и киваю головой как в замедленной съемке... Спасибо за эту честь».

«Я приглашена подняться по лестнице Каннского кинофестиваля. Хуго меня сопровождает. Номер в «Карлтоне» великолепен. Сегодня мы катались на яхте с мировыми продюсерами. Мое вечернее платье только привезли. Оно великолепно: голая спина, шелковая вуаль». Когда она подходит к заветной гламурной лестнице, то она слышит из толпы: «Смотри, эта та самая шлюха, которая играла в «Эмманюэль»! И еще: «Тебе не стыдно трахаться голой?!!». Несмотря на скандалы и терзания, юная Сильвия – уже секс-символ эпохи. За первый фильм она получает всего 18 тыс. франков (порядка 3 тыс. долларов ), зато отыгрывается на двух следующих сериях. Следует череда знаменитых любовников: Роже Вадим, Уорен Бити, Клод Каброль. Среди ее коллег, с которыми она снимается - Жан-Луи Тринтиньян, Жерар Депардье, Мишель Пикколи. Но ни один фильм ничего не добавит к ее славе, после «Эмманюэль».

Гудбай Эмманюэль!

Кристель продолжает много пить и постепенно переходит на кокаин. Она говорит про себя: «У меня была печень докера и нос, остекленевший от кокаина». Поначалу все только возбуждает. «Кокаин кажется инверсией наркотика, супервитамином, некоей модной субстанцией, не особо опасной, но дорогой, топливом, необходимым, чтобы остаться в постоянном ритме... Я все время «пудрю» себе носик». Кокаин и алкоголь отлично уживаются в ее рационе.

Ее сестра уговаривает ее отпустить сына Альберта жить с ней и матерью в Голландию. Сильвия в Голливуде остается одна. Ее новый любовник Бен, с которым она познакомилась на съемках «Железной маски», говорит ей при очередной ссоре: «Ты не можешь ходить и говорить одновременно, ты не умеешь играть, ты не актриса, ты хорошенькая рыбка, везучка! У тебя есть красивая задница и немного удачи!».

Игры с кокаином доводят ее до состояния близкого к «острой паранойе». Именно тогда она дает интервью, в котором утверждает, что ее изнасиловал отец. Позже она будет судится с журналом вместе с возмущенным отцом, и отец-таки получит компенсацию, но разговаривать с ней он не будет долгие годы. «Этот отказ для меня невыносим. Я пью, танцую, пью, кричу, несчастная. Я сгораю по-настоящему». В состоянии алкогольного делирия она дерется с «накокаиненным» Беном, который вылил на нее лед из ведерка для шампанского. Она ранит любовника и тот от нее вскоре сбежит после пяти лет совместной жизни.

Второй муж Алан Тернер бросает ее через 6 месяцев после поспешного брака. В этот период, нанюхавшить кокаина, она вдруг «зрит» Клинта Иствуда, который пришел... убить ее. Кристель вызывает полицию, которая не находит в доме ничего, кроме... 10 грамм «коки». Стражи, пожалев ее предлагают выкинуть кокаин в унитаз... или ехать в участок. Только когда полицейские достали наручники к ней возвращается чувство реальности. Но дозы растут, и в другой раз у нее открывается сильное кровотечение из носа. Когда она не сможет его остановить, врачи извлекут из ее носа осколок стекла, который она вдохнула вместе с белым порошком. От кокаина Сильвия откажется только поняв, что ей прийдется продать дом, чтобы продолжать покупать зелье.

Ее репутация даже в распутном Голливуде оставляет желать лучшего.«Меня больше не любят. Это абсурдно. Я стала популярным «трофеем» для эстетов секса, этакий «must fuck». Займемся любовью с Эмманюэлью, с экспертом в удовольствиях, а потом пойдем домой. Возьмем ее пьяной, согласной на все и будет с нее. Кончим и пойдем».

Последний муж Кристоф с его безумными проектами, обобрал ее до нитки, пользуясь ее частой невменяемостью. За долги она теряет квартиры в Лос-Анжелесе и в Париже, дом в Голландии, виллу в Сен-Тропе... Ее счета арестованы, у нее не остается ничего. Она перестала сниматься в кино и серьезно занимается живописью. У нее неплохо получалось. Но долги были такие, что даже в 1989 году она не могла продать картины с вернисажей, так как все арестовывали судебные исполнители. Одно время Сильвии не хватало денег, чтобы снять квартиру в Амстердаме. А потом у нее нашли рак горла.

Сейчас, после повторной операции уже на легком, куда прошли метастазы, она выздоравливает. Несмотря ни на что. Кристель живет в маленькой «двушке», ездит на электричке. Автобиографию она решилась написать во многом потому, что ей просто не на что лечиться и жить. Из близких родственников с ней остались только сумасшедшая тетка и сын, который не бросил мать в самый тяжелый период. Эмманюэль пытается в свои пятьдесят лет вести нормальную жизнь и быть хорошей матерью. Она все время повторяет себе девиз наставницы: «Неси себя высоко, люди не любят то, что валяется на земле».